Даймон

ником незабвенного Роджера Бэкона. Мой Даймон, что бы он не говорил о себе — великий чародей, даже в мире духов. Он уехал по своим чародейским делам, любопытная же девица поспешила прочитать заклинание. Когда мы заговорили, она, кажется, сильно испугалась. Евгения, как и её отец, считала, что разговаривает с покойником (!!!)

Не будучи тем, кого вызывал ученик Бэкона (спаси меня Создатель!), я поспешил успокоить девицу. Затем, воспользовавшись её растерянностью, задал несколько вопросов. Ответы её не внесли особой ясности, но оказались по-своему интересны.

На её календаре — февраль 2006 года от Р.Х. Она находится в той же квартире, которую описал мне Даймон (вид за окном! бомджи!). Не одна — в соседней комнате её ждут спутники. Это её возлюбленный — некий Хорст (в России, как известно, живёт много немцев) и друг по имени Алексей. В разговор со мной она вступила, предварительно просмотрев специально подобранные изображения на «экране» и подвергшись воздействию какой-то особой музыки. Сама она считает, что «система» (выражение самой Евгении) такова. Музыка, точнее, нечто, в ней таящееся, открывает дверь в «ноосферу», вероятно, прибежище иных душ. Изображение «выводит» на «список адресов». Сами адреса — ряды мигающих точек, образующих, непонятно как, числовые номера. В этом «шифре» не должен присутствовать ноль.

Я, всегда представлявший колдовство исключительно по «Макбету» Шекспира, был сильно озадачен и заинтригован. К сожалению, ничего уточнить не успел — разговор длился не слишком долго.

Осмыслить все мне ещё предстоит. Пока же меня не покидает грусть. Евгении двадцать лет, она мертва. И даже не ведает об этом.

Дорожка 5 — «В лунном сиянье»

Музыка и слова Е. Юрьева.

Из к/ф «Про уродов и людей».

(1`43).

Очень хорошее исполнение знаменитого романса. Запись «выдрана» прямо из фонограммы, поэтому качество желает лучшего.

Поёжился товарищ Север, пальцами, затянутыми в перчатку, пошевелил. Этак и замёрзнуть можно! Всего час на посту, а уже продрог. А ещё говорят: потепление, Эль Ниньо, Киотский протокол, понимаешь!

Как там окошко?

Окошко на втором этаже светилось — как и соседние, сверху, снизу, по бокам. И хорошо, и плохо. Вечер не поздний, народ на улице, и в квартирах народ — не спит, ужинает, телесериалы смотрит. Значит, на молодого человека в старой куртке и очках никто не обратит внимания. Но это на улице, в подъезде хуже. Соседи друг друга знают, на посторонних поглядывают искоса. Пролетарии, у них бдительность в крови.

Товарищ Север улыбнулся, качнул тяжёлым пакетом. Конечно, обратят внимание — особенно если повязку на рукав надеть, приколоть ближе к сердцу значок, заодно достать из пакета пачку листовок. Выборы — забыли, что ли? Демократия, блин! А раз демократия, то все, как один, голосуйте на нашего самого-самого кандидата. Не знаете, какого? Там мы вам подскажем! И фамилию, и номер в избирательном списке.

Нам Здесь Жить!

Пока вся мишура в пакете — ждёт. Что там ещё? Ничего особенного, напалм не носим.

Окошко