Химеры просыпаются ночью

И упоминание о кабанах никак не выходило из головы. Несколько раз даже показалось, что сквозь шум ветра раздавалось приглушенное хрюканье. Тогда в животе все холодело, и я судорожно искал глазами ближайшее дерево, до которого смог бы добежать. Думаю, впрочем, все равно не успел бы этого сделать.

Но вот примерно через полчаса из-за холма показались силуэты крыш. Кажется, вот и дошел. Дорога и десятки не стоила.

Впереди наметилась разбитая грунтовка, идти стало гораздо легче. Отметил про себя подозрительное бурое пятно на дороге: явно похоже на замытую дождем кровь. Стало быть, и здесь не совсем безопасно.

Знаменитый Кордон (а он периодически попадал и в экраны, и на печатные страницы) больше походил на заброшенную деревню. Полуразваленные дома, разорванные крыши, гора взъерошенного мусора в низине, проржавевшие скелеты машин поперек дороги. Тропинка сворачивала с грунтовки направо и спускалась прямиком в деревню. Немного в стороне — небольшая баррикада из железных листов и мешков с песком — очередное напоминание о том, что не стоит расслабляться. Но с той стороны ее пусто. Хотя…

Из-за мешков лениво вынырнула бородатая голова в капюшоне, а потом до пояса возник человек с Калашом. Я остановился, ожидая вопроса или приказа «стой». Но человек снова исчез за баррикадой. Меня здесь не ждали, и уже это было хорошо.

Спустившись по тропке, я вошел в саму деревню, совершенно не представляя, куда двигаться дальше. Откуда-то потянуло дымком. Желудок нагло напомнил о себе хищным чавканьем. Ну что ж, пожрать тоже дело нужное.

Дым тянулся из-за ближайших домов. Продравшись через забор и лопухи, я увидел небольшую группку сталкеров, видимо, только что проснувшихся. На костерке заманчиво чернел котелок. Нет, к котелку я не примеривался, просто решил разузнать насчет местного магазинчика, или как он тут называется…

— А ты кто? — внезапно раздалось прямо под ухом.

Я вздрогнул. Это какой-то сталкер бесшумно возник сзади. Те, что у костра, тоже посмотрели в мою сторону.

— Да жрать хочу, — без обиняков сказал я, — вчера только сюда попал, всю ночь на дереве просидел, а теперь и жрать хочу, и спать, да и просушиться было б неплохо.

— А, салага, — протянул один у костра и отвалился на спину.

Тот, что подкрался со спины, тоже потерял ко мне интерес и прошел к костру. Потом бросил вполоборота:

— Ну ты к Хромому сходи, он тебе, может, и поможет чем.

— А где этот Хромой?

— Ну… Пойдешь по главной улице, до самого упора. Там справа бункер его и находится. На дверях написано «Вояки козлы». Вот там он и есть.

— Понятно, спасибо.

— Пошли вместе, — от костра поднялся желтоватый крепыш в замызганном голубовато-сером камуфляже, — все равно туда идти собирался, вместе повеселее будет.

— Опять с утра, — хмыкнул кто-то из его товарищей.

— Кто рано встает, тому и Бог нальет.

— Ну сам гляди, я тебе не супруга.

Крепыш пошел вперед, я за ним.

— Хромой — это барыга местный?

— Ну да, барыга, тип того. Можно бухлом разжиться, можно снарягу подлатать, жрачки там…

— Как раз жрачки-то и не хватает, да…

— Ну вот и похаваем сейчас. Бабло-то есть?

— Есть, но не густо. Хромой что берет?

— В каком смысле?

— Ну, деньги какие принимает?

— А всякие принимает. И зеленые, и гривны, и еврушки, и москальские. Ему по фиг. Барыга — он и везде барыга.

Пока шли, я узнал, что крепыша здесь называют Фитилем, что здесь он из-за своей жены, которая затеяла какую-то аферу с квартирой, подселила к себе любовника, а самого Фитиля оставила бомжевать в Питере.

— А ты-то здесь каким ветром?

— Да вот, подзаработать решил, — выдал я заранее заготовленную версию.

Фитиль усмехнулся:

— Ну не хочешь, не говори, дело твое. Только никому больше не ляпни так. Это мой тебе первый и бесплатный совет.

И я вдруг сразу осознал всю нелепость сказанного. Среди облезлых бревенчатых домов и жухлого бурьяна вокруг, тощих, истрепанных мужиков, ютившихся у прокопченного котелка, кровавого пятна на дороге и — «подзаработать».

— А ты не спрашивай, я и врать не стану, — сказал я.

— Тоже верно. Однако мы пришли, — Фитиль указал на вросшую в землю кирпичную будку, на распахнутых дверях которой действительно было написано про вояк.

Недоумевая, как в такой будке может уместиться целый магазин, я проследовал за крепышом, но все стало понятно, когда мы спустились по бетонной лестнице. Тут и правда размещался целый подземный бункер. У внутренних дверей на стуле раскачивался детина с американским автоматом, такой я видел только в кино. Фитиль с ним даже не поздоровался. Странно, отчего я раньше вбил себе в голову о некоем «сталкерском братстве», когда все друг другу помогают, друг за друга горой и все такое. Но вот уже во второй раз убеждаюсь в обратном. И отчего-то казалось, что дальше я буду только укрепляться в этой мысли.

Внутри же бункера оказалось просторнее, нежели я думал. Но все же полутемно: одна-единственная лампочка явно не справлялась. Все помещение разделено решетчатой перегородкой на две части, с нашей стороны находился еще и невысокий стол, видимо, для того, чтоб можно было разложить или рассмотреть покупки. А, может, и еще для чего. По ту сторону перегородки играло радио, какая-то англоязычная волна, а еще там обретался сам барыга.

— Здорово, Хромой, — зычно произнес Фитиль, — вот опять по твою душу.

Абсолютно седой коротковолосый старик угрюмо зыркнул на нас исподлобья.

— Значит так, привел я тебе нового постояльца, только что, говорит, в Зоне причалился. Обсушиться, обогреться, накормиться, напиться и все такое, в общем…

— Я не гостиница, — буркнул Хромой. Если что, пусть в бар валит.

— Ладно тебе, жила твоя костромская, уж нацеди нам покуда по пять капель, а там уж поглядим, подумаем…

— В бар, — упрямо повторил торговец.

— А я тебя в розлив и не умоляю, я тебе русским языком говорю, давай пузырь гони и тушенки. Ну что, — Фитиль подмигнул мне, — раздавим по маленькой?

Я понял: он намекает, что платить буду я. Что же, вполне справедливо. Заодно удастся вытянуть побольше информации. Алкаш — первая находка для шпиона.

— А что есть? — спросил я, подходя ближе к решетке.

— Водка есть, — крякнул деловито Хромой, — а можно и самогоночки, если карман поджимает…

— Водки тогда, чтоб не слишком дорогой.

— Ишь ты, бар нашел себе, — торговец нехотя приподнялся и проследовал в соседнюю дверь, завешенную каким-то тряпьем. Теперь стало понятно, отчего его называют Хромым: вместо ноги старик опирался на грубый деревянный протез. Вернулся он с поллитровкой в руке.

— Много разбодяжил? — хитро прищурился Фитиль, но торговец ничего не ответил.

Тушенку мой спутник открыл профессионально, своим широким иззубренным ножом.

— А ну брысь отсюда, я вам не распивочная, — зыкнул Хромой. — Вон, на улицу давайте.

— И то правда, двинем на воздух, — согласился Фитиль, — чего в этой вони нудеть.

— Это у тебя в подштанниках вонь, а у меня все чисто.

— Да ладно, ладно…

И мы вышли наружу.

Утренняя свежесть как-то сразу охватила со всех сторон. То ли оттого, что в подземелье у Хромого и вправду было затхло, то ли просто посвежело, но вдыхать влажный утренний воздух было очень приятно.

— Пойдем-ка туда, на пригорок, — указал Фитиль, — эх, жаль, что картошечки с хреном теперь нету. Ты знаешь, это очень хорошо: водочки, печеной картошечки да с хреном свежим. — Он причмокнул губами. — Мы вот однажды с пацанами набрели на хуторок. Обычный такой, неиздерганный. А там за домами — мать моя, картошка — что твоя голова — растет, и хрен прямо кустами, прямо кустами… А дело к ночи было. Ну мы и собрались прямо на огороде с костерком, картошечки испекли, хрену настрогали… Вот пиршество было-то! Не с этой тушенки собачьей…

Тем временем, мы уже взобрались на какой-то холмик, Фитиль выложил на лопух тушенку. Откуда-то явился и стакан.