Истории СССР

Post Scriptum.

Из статьи Леонида Велехова «Я жил не как все» для «Совершенно секретно»

Анатолий Брусиловский — натура, что называется, ренессансная. Художник. Один из ведущих отечественных книжных графиков 60–80-х годов, а также художник-постановщик многих картин на «Мосфильме». Активный участник советского «левого», неофициального искусства тех лет, вызывавшего резкое раздражение властей, которое выплескивалось в исторических скандалах — с хрущевским посещением выставки «абстракцистов» в Манеже в начале 60‑х, с бульдозерной «трамбовкой» нескольких вернисажей отечественного авангарда в те же 60-е, с разгромом рукописного альманаха «Метрополь» в 1980-м и т. д.

Здесь Брусиловский первым в мире осуществил опыт боди-арта — картины, нарисованной на живом, вдобавок прекрасном женском теле. Дело было в 1970 году. Приятели привели к нему в студию знаменитого итальянского фотографа Кайо Марио Гарруба, который хотел сделать такой репортаж, как он выразился, «чтобы о Москве заговорили» и читатели журнала Espresso, самого популярного в Италии, для которого Марио и работал, расхватали бы тираж, как горячие пирожки. Придумай чего-нибудь, сказал итальянец Брусиловскому. Брусиловский придумал. Позвал знаменитую тогда московскую красавицу — манекенщицу Галю Миловскую (позднее она уехала на Запад и стала звездой Vogue) — и говорит: «Дай-ка я на тебе напишу картину». Галя, натура артистическая и богемная, согласилась. Пригласил друзей, декорировал студию, расставив повсюду старинные граммофоны и наполнив их раструбы фруктами с Центрального рынка — получились «рога изобилия». Друзья выпивали, танцевали и веселились, художник разрисовывал божественное Галино тело цветами, бабочками, листьями и лианами, итальянец вне себя от счастья все это фотографировал. Фоторепортаж появился в Espresso, рядом была напечатана знаменитая, запрещенная в то время в СССР поэма Твардовского «Теркин на том свете», а над всем этим художественным великолепием красовалась «шапка»: «Над прахом Сталина». Скандал был оглушительный, когда номер журнала лег на столы работников ЦК КПСС.

Владимир Мусаэльян родился в 1939 году в Москве. С 1960 года работает в Фотохронике ТАСС. Специализация — политический репортаж. В 28 лет Мусаэльян стал личным фотографом генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева. Затем снимал последних советских лидеров — Андропова, Черненко и Горбачева. В 1978 году получил международную премию «Золотой глаз» — за фотографию Леонида Брежнева и лидера чилийских коммунистов Луиса Корвалана, на этой фотографии генсек плачет от избытка чувств.

У меня был приятель, замечательный итальянский фотограф Марио Гаруба, я часто останавливался у него в Италии.

Шли торжественные мероприятия в связи с 30-летием освобождения Польши от фашизма.

Мне передали, что меня спрашивает какой-то итальянец. Я выхожу — стоит Марио. Говорит, что ему хотелось бы снять трибуну и Леонида Ильича, потому что дата очень значительная.

Я провел его к трибунам. Возвращается грустный: «Снял, — говорит, — но Леонид Ильич в черных очках. А мне хотелось, чтобы он их снял». Пришлось мне самому вместе с ним идти. И Брежнев, увидев меня у трибун, снял очки: уж если я пришел, значит, по делу.

Я ухожу — он опять надевает. Марио был поражен от того, какое между нами взаимопонимание, и долго еще восхищался…

В 1982 году Леонид Ильич умирает. Приходит Ю.В. Андропов, человек совсем другой формации, сложный и уже серьезно больной. Больше четырех-пяти кадров на пленке не получалось: то голову он наклонит, то отвернется, а партия спрашивала строго. Надо снять рукопожатие, группу и сцену за столом. К.У. Черненко, сменивший Андропова, был еще сложнее.

И еще больнее…

Никита Михалков пользовался услугами Аллы Гарруба очень активно c 1984 по 1992 годы. В 1985 она организовала в Риме просмотр его фильма «Неоконченная пьеса для механического пианино», куда собрала цвет артистических и деловых кругов — Анжелло Рицолли, Марчелло Мастрояни, Силвию Д’Амико, Мишеля Сейду и многих известных персон.

В результате состоялся проект «Очи чёрные», «Урга», спектакль «Механическое пианино» с Марчелло Мастрояни.

Фирма ФИАТ заказала Никите Михалкову рекламный ролик, который получил приз индустриальной рекламы в 1989 году в Милане и Вашингтоне. В СССР Н. Михалков представил его, как свой художественный фильм «Автостоп».

Многочисленные мастер-классы в Риме, гостеприимность дома Аллы и Марио Гарруба, которым воспользовался и я, были обычным явлением для Михалкова и членов его семьи.

В 1991 году Анджелло Рицолли, известный издатель и продюсер фильма Федерико Феллини «8 ½» рискнул и решился финансировать фильм «Сибирский цирюльник» по сценарию голливудского писателя Роспо Паленберга о приключениях американской шпионки в царской России. Никита Михалков стал ставить свои условия в процессе написания сценария в Ленинграде, снимая там же свой телефильм «Сентиментальное путешествие на Родину через живопись», поссорился с Аллой Гарруба и послал её в Италию. Ну хотел Никита Михалков, чтобы Паленберг писал сценарий один, сидя в гостинице «Прибалтийская», пока Никита снимает свой фильм в Русском музее, а тот этого не захотел. Гордый был американец, а Никита Михалков — гордее. Анджелло Рицолли прикрыл проект и сценарий был выкуплен Никитой Михалковым много лет спустя. Алла и Кайо Марио Гарруба тяжело переживали гневливый поступок Никиты Михалкова, которого за это время успели полюбить, и долгое время звонили мне, чтобы узнать, не одумался ли великий Михалков и не просит ли прощения. Так они этого и не дождались. А Михалков снял фильм «Сибирский цирюльник», «12», Предстояние, Цитадель и не помнит те времена, когда итальянцы спасли его от нищеты и забвения.

Пирожок

Красота Санкт-Петербурга очевидна любому случайному туристу. А тем более тому, кто живёт в нём долго и имеет возможность прогуливаться по набережным Невы, по Невскому проспекту, по Екатеринискому каналу с его укромными уголками. Кому запросто заглянуть в Эрмитаж, постоять у полотен Рембрандта, помолиться втуне Мадонне кисти великого Леонардо да Винчи. Множество художников писали на картинах его парадные виды, невские панорамы. Но вот выделить одну, главную деталь архитектуры Санкт-Петербурга мне помог только Эцио Фриджерио.

Когда в 1984 году Андрон Кончаловский прислал мне гостей из Италии, он даже не подозревал, что именно этим путём судьба поднимет его на пьедестал почёта мирового искусства. Тогда он, оставшийся в Америке, сидел без работы и переживал тяжёлые времена. Ему уже вернули советский заграничный паспорт и он приезжал в 1983 году ко мне в гости с показать Петербург своей американской подружке. Итальянский фотокорресподент Кайо Марио Гарруба, принятый мною по просьбе Андрона, сделал репортаж о Ленинграде и уехал с миром в свою Италию публиковать его в журнале Эспрессо. Но вот мимолётное знакомство его жены Аллы с Никитой Михалковым, приехавшим в те дни ко мне в гости, стало чудодейственным спасением для обоих братьев. Никита тоже сидел без работы и попросил Аллу стать его агентом в Европе. Одно из предложений Аллы касалось режиссуры оперы «Евгений Онегин» в Ла Скала. Никита от него отказался и позвонил брату в Америку, рассказать о своих сомнениях и страхе браться за такое дело. Андрон о таком повороте событий и не мечтал. А вот ведь как Господь управляет. Андрона утвердили режиссёром оперы «Евгений Онегин» в Ла Скала с дирижёром Серджио Азава. Работа закипела. Андрон позвонил мне как с пожара и попросил принять художника-сценографа Эцио Фриджерио и показать ему мой любимый Петербург, от которого на моих экскурсиях не раз приходил в восторг и сам Андрон. Сказано сделано. Разве можно отказать другу, когда он у тебя не просит чего-нибудь взаймы, а дарит щедрой рукой такие драгоценности. И я с радостью согласился.