Когда время вернется (СИ)

И вот — суббота. Папа с мамой собираются ехать в магазин за продуктами. Я уговариваю маму посмотреть про мишку, а поехать потом.

— Сколько фильм идет? — спрашивает она.

— Минут пятнадцать, — отвечает папа.

А фильм уже начался.

— Ладно, — соглашается мама. — Очень уж медведик симпатичный.

И она присаживается на диван, уже одетая, с кошельком в руках.

Проходит пятнадцать минут. Потом еще пятнадцать. Я нарочно все время поглядываю на часы. Но мама словно забыла и о времени, и о магазине. А папа хмурит брови. Я вижу, как по его лицу, очень быстро сменяя друг друга, пробегают мысли. Его лицо настолько выразительно, что я прямо могу их читать. «Я не сократил фильм» — «Но я же отлично помню…» — «Почему-то решили показать целый» — «Нет, не могли» — «Не может быть…» — «Несносный ребенок!» Тут он смотрит на меня так, будто собирается устроить мне хорошую взбучку, хотя никогда даже пальцем меня не трогал. И через секунду — новое выражение, и я читаю следующую мысль: «Как же я сам не додумался? Давно надо было…»

А я представляю себе, как во многих домах люди вот так же сидят сейчас перед экраном телевизора, переживают за медведя, и совершенно не думают, что надо куда-то бежать, что-то покупать, что времени в обрез, и чего-то они не успеют…

Наутро я просыпаюсь от какого-то необычного шума в квартире. Я слышу взволнованные голоса мамы, папы, и, кажется, бабушки. Я одеваюсь и выхожу в гостиную. Действительно, бабушка здесь, и все галдят, перебивают друг друга, переключают телевизор с одного канала на другой.

— Надо еще раз послушать!

— Скоро новости по первому. Но я утром сама слышала по радио.

— Нет, не может быть! Как это могло случиться? И есть ли надежда…?

— Тсс! Слушайте! — папа тыкает пальцем в экран, где дядечка собирается рассказывать новости. И вид у этого дядечки такой, как будто он сейчас взорвется, если не скажет всему миру чего-то важного.

И когда он начинает говорить, я уже знаю, что произошло. И от радости начинаю носиться по квартире, как сумасшедший. Только обрывки фраз долетают до моих ушей.

— Зарегистрировали… восемнадцатого апреля… шестнадцать часов и сорок три минуты… на девятнадцать минут больше…

Я врезаюсь во что-то мягкое. Это бабушка ловит меня.

— И что ты носишься, дурачок? — Она наклоняется ко мне и шепчет: — Я видела фильм…

И ее глаза сияют.

А я думаю о том, как будет хорошо, когда мне не надо будет учиться быстро думать, и когда мама пойдет со мной в парк, и когда мы поедем в гости к моим настоящим бабушкам… А еще, когда время вернется, у меня будет собака…