Колдолесье (ЛП)

Их очень рано начали обучать сражаться. Обе пары близнецов обучались медленнее, чем Кессальта и Мордион. И Мордиону зачастую приходилось быть по-настоящему быстрым, чтобы защитить близнецов от роботов, которых они все страшно боялись. Он предполагал, что именно поэтому он со временем перестал бояться роботов. Он должен был вывести из строя нападавшего на него, а затем помочь Белли или Корто с их нападавшими, пока Кессальта чуть-чуть медленнее помогала двум остальным. И то же самое с обнаружением приборов. Мордион научился распознавать, что использовалось против остальных, даже прежде, чем посмотреть на то, что атаковало его. Затем он мгновенно отправлял в мозг Катиона и Сассал мониторы слежения или летающую иглу, и они могли остановить прибор, прежде чем он доберется до них.

Еще один пронизывающий алмаз находился рядом. Когда позже Властитель Первый одел Мордиона в алый костюм со свернутым плащом на одном плече, и сказал, что теперь он Слуга, Властитель Первый, похоже, не знал об этом незапланированном умении Мордиона в обращении с приборами. Он сказал Мордиону, что отныне каждое его действие будет наблюдаться через монитор. Посмотрев, Мордион обнаружил, что несколько раз Властитель Первый не утруждался этим. Но к тому времени Мордион ничего не мог поделать.

Им не позволялось пропускать тренировки, за исключением случаев, когда у них были сломаны кости, и им запрещалось жаловаться на какую бы то ни было болезнь. Им пришлось в некоторой степени научиться исцелять самих себя. Каждый раз, когда на нескольких деревьях, которые они видели поверх стен, распускались новые пыльные листья, у Мордиона появлялась острая астма, и он так и не смог ее вылечить. Он научился не замечать ее. Близнец Катиона Корто тоже старался не замечать ужасные боли в желудке. Они все пытались вылечить его, но не знали как. Мордион и Кессальта сидели с ним всю ночь, помогая ему игнорировать боли до тех пор, пока Корто не умер на рассвете от разрыва аппендикса.

Властитель Первый страшно рассердился.

- Вы злые дети, - сказал он им, - это ваша вина. Вы должны были кому-нибудь сообщить, что он болен.

Они не осмелились объяснить ему, что им это запрещалось. Они ужасно себя чувствовали и горько винили себя. Их заставили присутствовать при вскрытии Корто. Анатомия была одной из вещей, которые им полагалось знать. После этого их стошнило, и тогда Катион стал усваивать обучение еще медленнее, чем раньше. Он нуждался во всей помощи Кессальты и Мордиона.

Скорбь по Корто (но не чувство вины), казалось, стиралась от всё более и более длительных сеансов под Шлемами.

- Я собирался не думать об этом! – простонал Мордион, но к тому моменту его уже пронзил этот шип.

Они ненавидели Шлемы. Эти штуки вызывали головную боль. Но Мордион ненавидел их больше остальных, поскольку медленно, медленно они отрезали его три голоса, отрезали его способность творить магию, останавливали песни, которые он раньше выдумывал. Ему приходилось утешать себя тем, что Шлемы облегчали то, что он обязан делать: любить Властителей, быстро и точно сражаться, повиноваться приказам инструкторов, - но получалось плохо. Он не понимал, что Шлемы могут быть опасными, пока близняшка Белли Сассал не забилась вдруг в конвульсиях под своим Шлемом и не умерла.

В этой смерти их не обвиняли, но в следующий раз, когда их посадили под Шлемы, все четверо брыкались и пинались и были наказаны. И теперь Мордиону и Кессальте приходилось утешать двух оставшихся без пары, убитых горем близнецов. Мордион думал, что мог сдаться и позволить себе тоже умереть в конвульсиях, если бы вдруг не появился новый голос. Он звал этот голос Малышкой. Она звала его Раб. Вероятно ей удавалось преодолеть Шлемы, потому что она была моложе остальных голосов и вошла на более позднем диапазоне волн. Вначале она была очень юной. Ее веселая болтовня стала для Мордиона настоящим спасением. И она принесла новую точку зрения, почти новую надежду. Она была крайне возмущена жизнью, которую он вел. «Почему ты не сбежишь?» - спросила она.

Мордион удивился, почему сам об этом не подумал. Возможно, всё дело в Шлемах. Он стал планировать освобождение. С тех пор мысль об освобождении преследовала его. Естественно, он поделился идеей с Катионом, Белли и Кессальтой.

Катион перелез через стену той же ночью. Его принесли обратно жутко искромсанным. С ним пришел Властитель Первый.

- Вот что случается, - произнес он, улыбаясь и потягивая себя за бороду, - с непослушными детьми, пытающимися сбежать. Вы трое, даже и не думайте об этом.