Работа над ошибками, или Грустная грустная сказка (СИ)

Я все равно ничего не поняла, но теперь кивнула утвердительно.

— А если я не смогу выйти из города? — спросила я.

Ев-Ган внимательно на меня посмотрел и сказал:

— Ты сильнее, чем думаешь. Ты сможешь.

— А Ранх-ба, боюсь он…

Ев-Ган улыбнулся и ничего не сказал.

Минут три мы шли молча.

— Знаешь, кого у нас выбирают Магистром? — спросил Ев-Ган. — Человека, в котором идеальны две добродетели: любовь и доверие. Тебе никогда не стать Магистром, пока ты не научишься доверию.

— А кто сказал, что я стремлюсь стать Магистром? Я вообще чужда всей этой круговерти власти, когда кто-то на троне, то кто-то должен быть у трона. Я анатом и биолог, мне ближе сельское хозяйство. Но, к сожалению, что-то выращивать в Городе невозможно.

— У нас крестьянство самый большой пласт. Тебе найдутся: плодородный участок земли, молодой теленок, пара козлят и выводок цыплят.

— Заманчиво.

— Просто поверь Ранх-ба, он сможет. Если заметишь в его глазах сомнение, возьми его за руку, его страх отступит

— Спасибо, Ев-Ган. Но твой совет будет действовать, только если Ранх-ба и Пату доберутся до Ворот.

— Сиэт-ту, ты не исправима, — рассмеялся Ев-Ган.

— Мы, по-моему, немного взяли влево, — решила я отвлечься от неприятного разговора.

— Да, немного — задумчиво ответил Ев-Ган.

Мы шли дальше, скорректировав курс, пока посреди пустыря не остался один покосившийся старый дом, судя по всему — не жилой.

— Наверное, здесь и надо было подождать, — сказал Ев-Ган.

Мы сели неподалеку под каким-то жиденьким кустом. Холод пробирал до костей. Я прижалась к Ев-Ган, он обнял меня за плечо — стало теплее. Так мы сидели долгое время.

— Ев-Ган?

— Что Сиэт-ту?

— Расскажи мне. У вас ночью так же темно?

— Нет. Ночью наши улицы освещены кострами, но они не дают настолько яркого света, как наша луна. Она большая льет серебристый свет на наши дома. Вместе с ней на небе великое множество звезд. Они разного цвета: красноватые, розовые, желтые, серебристые, сиреневые, синие, зеленые словно малахит, белые, есть даже черные звезды.

— Черные?

— Это детские сказки. Говорят, что именно черные звезды причина ночной тьмы.

— А сколько звезд на небе?

Ев-Ган запрокинул голову назад и тихо расхохотался.

— Не знаю. Этого никто не знает, — отсмеявшись, сказал он, — Я переводил древние стихи в одном из них сказано: "В небе ровно столько звезд, сколько наших глаз".

Мы недолго сидели молча.

— Да как бы я хотела увидеть это небо? Очень!

— Увидишь, — погладил меня по плечу Ев-Ган, — ты все увидишь: и небо и звезды и солнце, и костры, и поля, все увидишь! Пора бы им появиться уже, — нетерпеливо заговорил Ев-Ган.

— Не доверяешь?

— Пытаешься меня поймать? Вовсе нет: доверяю, просто влюбленные идут медленнее, упиваются друг другом, но здесь их люди ждут. В конце концов, мне не терпится вдохнуть сладкий воздух своей родины. Ах, я так сержусь от нетерпения.

Ев-Ган встал, немного походил и снова сел рядом.

Вдруг туман начал стремительное движение.

— Ворота открываются, — сказал тихо Ев-Ган.

Я дернулась встать, но Ев-Ган удержал меня.

— Пойдем к ним, когда придет время.

— А далеко идти до Тьйарко-Сиэт-Куа?

— Два дня

— Может, тогда есть смысл немного подремать?

— Разумное предложение.

Я прижалась к Ев-Ган, за последнее время мне впервые было легко, тепло и спокойно.

Я быстро уснула. Мне приснилось звездное небо и Ранх-ба. Будто бы все мы: Пату, Ши, Ранх-ба и я приговорены к вечному одиночеству в тюрьме, и Правитель навещает нас, курит свою трубку и молчит, глядя своими слепыми глазами на нас.

Снилось ещё, что Ранх-ба, Пату и Ши добрались до нас, но ворота уже закрылись. Мы решили лезть вверх, но Ев-Ган не удержался и упал вниз, Ранх-ба решил спасти его, но за ним уже прыгнул вниз Ма-Киар.

Мы лезли дальше, но вдруг рука Ранх-ба соскочила со скользкого уступа, он не удержался и полетел вниз, я схватила его за руку, и он утянул меня с собой. Мне снилось, что я долго лечу куда-то, и когда я вот-вот должна была удариться об землю — я проснулась.

Ев-Ган мирно спал на моем плече. Я же заснуть больше не смогла. Туман продолжал свое движение, но уже менее стремительно. Неподалеку послышались голоса и шаги. Я толкнула Ев-Га, он протер глаза.

— Кто-то идет, — сказал он, — туман скоро переменит движение — ворота начнут закрываться.

Я стала прислушиваться к голосам.

— Скоро мы дойдем? — говорил первый голос.

— Не знаю, я уже устал. Передохнем у этого дома, а там посмотрим, — отвечал второй.

— А я бы поторапливалась. За вами, а не за мной гоняются стаями эти "стражи", — сказал женский голос.

— Это Ши, — сказала я, попыталась встать, но Ев-Ган сильно дернул меня за руку обратно на землю.

— Жди, — хмуро сказал он.

Мне снова показалось, что Ев-Ган боится, а, как он сам говорил, весь страх от недоверия. Я недолго подумала об этом и не стала заострять внимания.

— Это точно они, — протестовала я.

— Подожди пока они сами не узнают нас, — сказал он, — я решил, что пока твой юный скептик не может охранять тебя, я буду делать это для него. Ради него, того, кого ты любишь, сиди спокойно.

Я отрицательно помотала головой, встала. Три силуэта остановились.

— Грозы ушли и больше никогда не вернутся, — сказала я.

Три силуэта бросились в мою сторону. В сердце холодным лезвием впился страх, вдруг Ев-Ган был прав, и я теперь всех нас погубила.

— Сиэт-ту, как же ты нас напугала, — через минуту, обнимая меня, говорил Ранх-ба.

— Хорошо, что мы встретились раньше. Вы давно здесь? — спросил Пату у Ев-Ган.

— Мы ждем еще наших друзей, но их уже очень давно и мне это не нравится. Нам всем надо уже идти ближе к воротам, и прочь отсюда.

— Бросить их? — вскинулась я.

— Я не могу рисковать жизнью кровного брата Великого Магистра, — огрызнулся Ев-Ган, — Как только мы прибудем в Тьйарко-Сиэт, я попрошу Магистра отправить отряд, чтобы Ма-Киар и его невесту с будущим тестем вызволили из вашего Города.

— Готов пожертвовать другом? — говорила я.

Ев-Ган закусил губу, как от боли.

— Ты умеешь быть жестокой Сиэт-ту, — тихо сказал он, — Вы не знаете дороги в Тьйарко-Сиэт, я должен отвести вас, — продолжил он громче.

— Может, стоит просто подождать?

— Ждать больше нельзя, Ворота начали закрываться, — отрезал Ев-Ган, — Мы идем без них.

Он смотрел на меня, и от этого взгляда мне было не по себе, не человечьими глазами смотрел на меня Ев-Ган. На меня смотрели печальные глаза белого волка.

— Нам ведь по туману? — спросила Ши, чтобы как-то разрядить обстановку.

Мы пошли. Ев-Ган нас поторапливал, и все время украдкой поглядывал на Ши.

Минут через двадцать быстрой ходьбы мы увидели ворота.

Все было, как описывал Ю-Рий-ранх: высокие каменные стены, терявшиеся в неизмеримой выси, и дубовые ворота, которые были ещё открыты. Туда все менее интенсивно уходил туман.

Мы не разговаривали. Мной овладевал страх, как впрочем, и всеми остальными. Только Ев-Ган был спокоен, высокий и сильный, он показался мне не трубадуром и поэтом, а рыцарем или графом со старинных гравюр.

Ворота медленно закрывались.

— Сейчас или никогда, — сказал Ев-Ган, — то кто не вышел первый раз, не выйдет больше никогда.

С этими словами он покинул нас.

— Я боюсь, — чуть слышно проговорил Пату.

Я посмотрела на Ранх-ба и Ши, они не слышали этой фразы и готовы были идти, но ждали нас.

— Идите, — сказала я им.

— Сиэт, а ты? — спросил Ранх-ба.

— Мы сейчас придем. Идите, — срывалась я на крик.

Они ушли.

— Мне так знакомо все здесь. Так понятно. А там? — продолжал Пату.

— Подумай, что тебя ждет здесь? Возможно, ты больше никогда не увидишь Ши.

Пату посмотрел на меня, будто видел в первый раз.

— Мы никогда больше не увидимся, — сказала я.