Революционер (СИ)

Я уже хотел отказаться от помощи, когда ко мне подошёл какой-то кот с новеньким калашом на спине. Я удивлённо приподнял бровь.

— Тебе-то чего? — спроси я, понимая, что он пришёл явно не за оружием.

— Мне бы патронов… — угрюмо сказал он.

— Это без проблем, — Доберман сразу же передал мне пять рожков для автомата, — а ты чего такой…

— Скажите, что с Кенни?

— Кенни? — переспросил я.

— Да, Кенни. Один из котов, которого вы взяли с собой на вылазку. Что с ним?

— Ну… — я запнулся, почесав промеж ушей, — Ты же понимаешь, что он не вернулся.

— Они убили его? — со вздохом спросил кот.

— Да. Они убили Кенни.

Кот взял у меня патроны и, казалось, всхлипнул.

— Сволочи… — промямлил он, уходя.

Он был одним из последних. Мы раздали боеприпасы своим солдатам — остатки перетащили на склад, в кои-то веки забив его чуть ли не доверху. Пушки решили оставить на вокзале — как я и предполагал, места для них не нашлось.

Конечно, было немного нагло оставлять их без патронов, но наш Терминатор, вцепившись в них как в свою любовь, не отдал ни одного ящика, причитая, что уж кому-кому, а они ему были нужнее.

Ту ночь мы провели вместе с нашим командиром — вместе, всей оставшейся командой, напивались в память о павших друзьях. Потом Доберман пустил по кругу свой заслуженный косяк. Всё, что было после, я не помню. Наверное, это осталось на винчестере Добба, но я думаю, что мне будет стыдно слушать это…

Ночью были заморозки. Утром я вышел из вагона справить нужду, и в этом я был не одинок.

Здание вокзала окружали многочисленные кусты, деревья и даже разбитые цветники. Всё бы было хорошо, если бы не тысяча с лишним оголделых солдат, все как один любившие выпить на долгих остановках. Я старательно обходил не заасфальтированные места, решив, что ещё день стоянки — и весь вокзальчик и вся его прилегающая территория превратится в крайне зловонное болото. Зайдя за само здание, ситуация не улучшилась — я уже думал, что надо было идти в противоположную сторону, за поезд, но раннее похмелье не давало мне нормально думать — хотелось думать как животное.

Наконец-то я отыскал не самый грязный угол в какой-то архитектурной излишестви местного вокзала, быстро приспустил штаны и наконец-то слил отработанное топливо. Блаженство было таким сильным и длилось так долго, что я не сразу заметил, как меня кто-то пытается отодвинуть.

— Подвинься, приятель… — проворчал наш командир. Я уступил ему место, так он всё-таки старший по званию.

Шакал, совершенно ничего (точнее никого) не стесняясь, спустил штаны чуть ли не по колено. Натягивать их обратно ему было лень.

— Это вообще-то мой закуток. Я его себе вчера нашёл.

— Хорошо, что вчера нас тут не было…

—Хорошо вообще везде, где нас нет, — проворчал командир, — Собирай своих, если кого забыл — не ровен час, они нас и топливом снабдят.

— Весь мой вагон у себя на месте. Куда отправляемся?

— А ты будто не знаешь! — саркастически воскликнул шакал, всплеснув лапами. Я увернулся.

— В Москву? — догадался я.

— Да конечно в Москву, ты все мозги что ли пропил?

— Никак нет, товарищ капитан, — сказал я, как полагается по уставу. Наверное, его в нашей армии знали единицы, так как набирали всех откуда попало и обучали так же. Базовое обучение, которое проходили все, заключалось в словах «иди туда, куда скажет этот шакал». В остальном не все знали даже порядок званий…

— То-то же…- проворчал он.

Я своё дело в этом закутке закончил, а шакал так и остался стоять там со спущенными штанами. Я думал ему помочь, но потом побрезговал и отправился обратно к составу.

Пройдя из конца поезда, к его локомотиву, я увидел, что две машины, на которых нас катали вчера, стояли рядом, а их водители курили в кузове одной из машин. У обоих автомобилей сзади был прицеп с большой, на полтонны минимум, цистерной. Кажется, час настал.

— О! — уже знакомый мне лис, вроде Ренреком его звали, — Ты! Ты же вчера был, давай сюда!

Я не сразу понял, что он обращался ко мне, но больше никого на платформе не было, и к тому же я и сам был не против пообщаться.

— Привет, Ренрек, — поздоровался я, пожав ему лапу, — чего вы тут стоите?

— Так к нам распоряжение пришло — поделиться с вами топливом. Мы с удовольствием, да только ваш машинист дрыхнет как убитый.

— Так напился, пойди, — предположил я, — Мне разбудить?

— Ничего у тебя не выйдет, — сказал второй водитель — какой-то пёс. Я никогда не мог запомнить все их породы, было гораздо проще называть их всех именно собаками.

— Ну, я всё-таки подольше с ним знаком…

— Ты нам лучше скажи, если знаешь — у вас этот локомотив, — лис ткнул пальцем на средний, из трёх, — дизельный или бензиновый?

— Какой же он бензиновый? — я усмехнулся, пожав плечами, — Дизель конечно!

— Отлично, — проворчал пёс, туша об капот своего автомобиля сигарету, — тогда девяносто второй вам не понадобится.

— Скорее всего нет, — я пожал плечами. Как никак, сейчас я решал за нашего машиниста.

— Тогда вот эту бочку мы вам оставляем, а бензин я забираю.

— Ну если что… — хотел напомнить я, но пёс перебил:

— Если что, привезём…

Он завёл свою машину, и движок, рыкнув, дёрнул машину с места. Лис остался вместе со мной, наблюдать, как уезжает полтонны драгоценного бензина.

— Конечно, чистый бензин вам никто не даст, ребята… — проворчал он, — Это наш мэр местный. Глава типа.

— Да ладно?

— Ага. Передаёт привет за ваши подарки, но… топливом делиться не очень хочется — сам понимаешь.

— Понимаю… Так что вы нам привезли тогда?

Лис сразу же хитро улыбнулся.

— Масло. Отработанное.

— Что?! — я понял, что только что подставил весь наш состав.

— Спокойно, — лис показал мне открытую ладонь, успокаивая меня, — На этом может дизель ездить, точно говорю.

— Да как же?

— Вчера наши машины на нём ездили. И ваш дизель поедет как миленький. Это ни разу не экономней, чем настоящее дизельное топливо, но до электропутей у Москвы вы доедете. Благо, не вы первые и не вы последние.

— Ренрек, блин! — в душе воскликнул я, — Ты хоть представляешь, что будет, если мы не дотянем?! Нам этот поезд на себе волоком тащить!

— Дотянете как миленькие! Если останавливаться не будете… — дополнил он, зажигая ещё одну сигарету.

— Ну вы даёте, ребята…

Лис ничего на это не ответил, и разговора у нас так и не вышло. Хотелось побить морду этому рыжему хитрому гаду, который вместо нормального топлива привёз нам отработанное подсолнечное масло, и ещё говорил, что на этом мы куда-то уедем. Отчаянно хотелось верить…

Но когда пёс по кличке Барсук проснулся, он даже не стал ворчать насчёт масла. Просто велел перекачать его в запасной бак — на меня даже внимания не обратил, как будто я был пустым местом.

К двенадцати часам весь личный состав проверили, снабдили очередной порцией сухого пайка до Москвы — благо, ехать надо было недолго, и приготовились к отъезду. Но прямо пред тем, как машинист завёл свою машину, у состава скрипнул тормозами грузовичок мэра.

Все любопытные морды тут же высыпали посмотреть что сучилось. Оказалось — ничего необычного. К мэру подошёл наш командир, представился и выяснил, в чём дело.

— Сил судить этого мерзавца у нас почти нет, — пёс стукнул по борту машины, и там кто-то замычал, — Возьмёте его в Москву, там сдайте кому-нибудь построже…

Командир заглянул в кузов — там, связанный по всем лапам и заткнутый средних размеров простынёй, лежал захваченный нами в плен лис. Придя в себя, бедняга матерился и брыкался — наверное, именно поэтому его и заткнули.

— И какой нам с него навар? — спросил шакал, — Его же кормить, поить…

— Он уже покормленный, — заверил пёс, — до Москвы он дотянет — а там уж с ним разберётесь.

Долго уговаривать не пришлось — шакал кивнул, и двое солдат затащили его в соседний вагон.

— ПО МЕСТАМ!!! — скомандовал чёрный, махнув лапой машинисту. Барсук тут же нацепи свою фуражку и запрыгнул в кабину. Локомотив тряхнуло, и двигатель в три тысячи лошадиных сил спокойно и довольно заворчал.