Пустой мир 3. Короны королей (СИ)

— Но… — герцог снова попытался возразить, но Де Люми прервал его, подняв руку и не дав договорить.

— Я отлично вас понимаю, герцог, вашу ситуацию и те проблемы, с которыми вы столкнулись, — опять улыбнулся Де Люми, — Однако в связи с последними событиями именно вам предстоит отвечать за взятые вашим родственником обязательства. Поэтому…

— Вы же сами прекрасно понимаете, что у герцогства нет таких денег, чтобы немедленно вернуть все взятые Вассарием кредиты, — снова начал заводиться Хлейтский феодал. — Может быть, лучше поинтересуетесь у него самого, тем более, теперь его, по вашей милости, подмял Фларский граф. Может быть, тогда он и долги его выплатит.

— Наши взаимоотношения с Фларским графством и его феодалом вас не должны касаться, — спокойным тоном ответил остезейский представитель, несколько отвлекшись и поманив пальцем одну из девушек гарема. — Ответьте лучше на мой вопрос, для вашего же блага.

— Вы в моем доме и смеете угрожать мне? — зарычал герцог. — Это переходит всякие границы! Охрана! Охрана! Немедленно вышвырните этого наглеца!

В ответ на его крики в помещение вошли двое солдат Остезейского Союза в панцирной броне, держа в руках импульсные винтовки штурмовых модификаций, при виде которых герцог моментально растерялся, не зная, что еще можно говорить в подобном случае.

— Ваша охрана нас сейчас не должна беспокоить, — ответил Де Люми моментально похолодевшим тоном. — Они заняты сейчас совершенно другими вещами. Вам бы стоило побеспокоиться о собственном положении. Ведь у вас есть герцогство… Его будет вполне достаточно, чтобы окупить долги перед Остезейским банком.

— Что вы хотите? — возмущенно выдохнул герцог. — Вы хотите Хлейт?! Совсем с ума сошли?! Я не отдам вам свой феод, об этом не может быть и речи! Можете убираться прямо сейчас! Никаких переговоров не будет!

— Это не переговоры, — как можно любезнее улыбнулся Де Люми, но этой улыбкой можно было резать мрамор. — Это констатация факта. И видите ли, самое важное, что ваши возражения убеждают меня, что вы сами Союзу больше не пригодитесь… — добавил он, повернувшись к девушке, подошедшей к нему. Жестом велев встать ей рядом с собой на колени, взял ее за подбородок, повернул ее голову влево-вправо, провел рукой по волосам, — и позвольте в конце добавить, что в выборе женщин вы преуспели больше, чем в политике.

— Вы не посмеете, — хельтский герцог отступил на шаг, когда солдаты вскинули винтовки. Даже руку поднял, словно пытался защититься, но в следующий миг его уже снесло автоматическим огнем. Импульсные пули рвали беззащитное тело на куски, отбросив обратно на кровать и превратив в груду окровавленного мяса с торчавшими обломками костей.

— Свидетелей не оставлять, — добавил Де Люми, еще раз похлопав замершую от страха девушку по щеке и встав со своего места. Наложница даже сказать ничего не могла, только глядела на него круглыми от ужаса глазами.

Когда он вышел, солдаты снова открыли огонь, уничтожая всех в гареме, кто мог рассказать о случившемся. Остезейский Союз тоже предпочитал собственные игры и никогда не оставлял случайных свидетелей.

Теперь, после смерти герцога уже никто не мог помешать банкирам прибрать к рукам весь феод. Конечно, еще оставался наследник, сейчас сражавшийся где-то на одном из фронтов, но о его участи Де Люми не беспокоился. За головой последнего из Хлейтского рода уже направился профессиональный убийца, в чьем мастерстве сомневаться не приходилось. Свою работу он должен выполнить так же точно и чисто, как и только что устранили самого герцога.

***

Ангар авианосца, как всегда, больше всего напоминал разворошенный улей, где тысячи рабочих, солдат и служащих бегали из стороны в сторону, хватались то за одно, то за другое, и тут же бросали, чтобы бежать за другим делом. На первый взгляд здесь царил хаос. Люди не сильно отличались в такие моменты от диких пчел, но, если внимательно присмотреться, то можно было увидеть строго организованный порядок и логику в каждом действии. Никто не делал бессмысленных движений, не бежал и не мешал друг другу. У каждого было свое задание, и каждый выполнял свою работу. Тысячи процессов складывались в сотни заданий и разбивались на миллионы действий.

Авианосцы маточного типа были одними из крупнейших кораблей, превосходя по масштабам даже линкоры и супердредноуты, и в их ангарах находились не только эскадрильи бомбардировщиков и перехватчиков, но ждали своего часа даже отделения корветов и эсминцев, готоврые выступить в бой по первому приказанию. Большая часть кораблей находилась во внутренних отсеках, дожидаясь необходимой команды, чтобы мощные погрузчики подняли их со своих мест и доставили к отсекам для вылета, где занимали свои места члены экипажей и пилоты. Позже, проведя предполетную подготовку, люди поднимали машины в воздух и отправлялись на боевые задания.

Сейчас в ангаре проходили последние проверки корабли отделения корветов, готовящиеся в рейд по линиям снабжения тоскарийских войск. С такого расстояния казавшиеся необъятными пятисотметровые корпуса кораблей, похожие на посеребренные сигары, с рядами артиллерийских орудий и башнями главного калибра, они стояли в один ряд с интервалами в двести метров. И среди них был еще один корабль, гораздо меньший по размерам, обычный пассажирский транспорт с гербом Остезейского Союза, уже готовый к вылету. Именно у его трапа стоял Эдвард Тристанский, одетый в парадный мундир своего бароната и уже готовый подняться на борт, но задержавшийся на несколько минут, чтобы раздать последние указания своим подчиненным. Однако была еще одна причина, по которой он не спешил подниматься на борт.

— Ты опять уезжаешь? — леди Миривилль стояла между охранными дроидами выделенными для ее сопровождения. На фоне тяжелых трехметровых боевых машин тоненькая фигурка пленницы в элегантном траурном платье с длинным шлейфом казалась игрушечной. Она держалась со спокойным достоинством, но влажно блестевшие глаза под опущенной вуалью и легкая дрожь пальцев в черных перчатках выдавали ее волнение. — Кажется, вот только снова увидела тебя, а ты опять уезжаешь куда-то…

— Есть вещи и события, ход и порядок которых мы не можем изменить, — ответил Эдвард, жестом отослав Де Семпри, бросившего тяжелый взгляд в сторону вдовы его бывшего сюзерена. По привычке проверяя, как закреплены украшенные белым золотом наручи, он позволил себе улыбнуться. — Мы можем только следовать по тому пути, что сами выбрали, но в наших силах либо задерживаться на каждом шаге, либо стараться пройти его как можно быстрее. Я постараюсь вернуться…

— Вы все так говорите, — ответила молодая женщина, снова опустив глаза, — всегда обещаете вернуться, оставляя нас одних, но не думаете, каково это ждать и понимать, что никак не можешь повлиять на события, изнывая от неизвестности, страшась услышать дурные вести.

— Я вернусь, — Эдвард улыбнулся и, вытянув руку, пальцем коснулся ее подбородка, заставляя поднять голову. — Обязательно вернусь, ведь на этом свете осталось еще очень много вещей, которые мне еще только предстоит попробовать. И Остезейский Союз вряд ли сможет меня остановить.

— Только возвращайся, — в последний момент она успела поймать его руку и сжать в ладони, насколько хватило сил. — Хотя бы ты не ври мне…

— Отведите вдовствующую графиню обратно в ее покои, — велел Эдвард охране, все-таки кивнув девушке на прощание. — И передайте мой приказ — она не должна ни в чем нуждаться.

Больше даже не оглянувшись, тристанский барон поднялся по спущенному трапу на борт транспортника. Корабль такого класса не подходил для дальних перелетов, но мог достаточно быстро добраться до кораблей Остезейского союза под командованием Линка, сгруппированных на другом участке и готовых к отбытию. За те дни, что они провели здесь, занимаясь ремонтом и пополняя численность экипажей и десантных войск, многое изменилось. Известия о разгроме сил Вассария распространялись все дальше и дальше, добравшись, естественно, и до ушей Совета, теперь решавшего, что делать. Правители Остезеи хоть и числились дворянами, но повели себя как настоящие торговцы, пытаясь выжать максимум выгоды из сложившейся ситуации, гораздо больше волнуясь за вложенные средства, чем за свою честь, оскорбленную предательством одного из командиров. Эдвард отлично запомнил, как к графу Фларскому прибыли представители Союза, осторожно прощупывающие почву для переговоров. И отлично помнил свой спор с фларским графом, когда вновь вернулся в Ставку.