Дым на небе, дым на земле (СИ)

— Омега — Ариэль, — я надеялся, что голос не дрогнет, — я бета.

Рок удивился, по его глазам было ясно, что он не поверил мне ни на йоту и заметил мою панику, вдобавок он явно пытался понять, почему мою омежью сущность чувствует только он. Я тоже был непрочь узнать, почему. Рок оглянулся на других альф, но те пожали плечами, мол, вроде бы бета.

— Извини… ошибся, — он отвел цепкий взгляд, скользнув на прощание по губам, которые, к моему стыду, слегка подрагивали. Ариэль взирал на эту сцену с искренним изумлением. — Это не имеет значения…

— Так, — Фрэнк решительно встал и протиснулся к двери, — я ухожу занести результаты в карточку, когда вернусь, я хочу видеть в палате только своего пациента, желательно спящего!

Альфы, казалось, потеряли ко мне интерес, а я почувствовал себя неловко. Я же не беженец какой и не инвалид, если уж на то пошло, я…

— Я механик.

Возле двери восхищенно присвистнули.

— Да просто праздник на нашей улице, — воскликнул молодой парень с длинными волосами, заплетенными в косу. — Омега и механик! Кайф! Парни, может, он моего Тигра воскресит?

— Угомонись, Себ, — Бурый взглянул на меня уважительно. — Твоему Тигру ничто не поможет, по нему танк проехал, дурень! А механик — это дело, Рок! Грэг с его шалопаями ни черта не успевает.

— Да у нас большая часть техники на ремонте, — подхватил Алан, — пять джипов, а скоро охота.

— Ладно, — Рок хлопнул по колену и легко поднялся, — не грузите парня. Лейв, восстанавливайся, мы тебе экскурсию устроим, и можешь считать, что гараж — твой дом родной. Ариэлю выделим комнату в корпусе для одиноких омег.

— Нет! — Ариэль, как очнулся, и вжался в меня. — Я с Лейвом жить буду, — парень обернулся ко мне и произнес одними губами: "Ты обещал!"

— С какого перепугу? — нахмурился Алан, и я с усмешкой понял, что он переживает за честь омеги.

— Он брат мой, — со вздохом выдал я, посмотрел на рыжие кудряшки Ариэля, смуглую кожу и с сомнением добавил, — троюродный…

— Я… я… Лейву помогать буду! — встрял Ариэль.

Рок задумался на секунду и махнул рукой:

— Да живи, где хочешь, только помогать времени не будет, тебе сколько лет?

Другие альфы уже покинули палату, и Рок заторопился.

— Пятнадцать…

— Значит, в школу пойдешь, и, — Рок встретился со мной взглядом, — чтобы ты знал: в моей крепости омеги в безопасности, тебе нечего опасаться.

Я почувствовал, как щеки заливает краска, а Рок улыбнулся неожиданно по-хулигански и скрылся за дверью.

Дерьмо! Была маскировка, теперь — сплошной маскарад.

Ариэля же занимали другие мысли, он недоуменно повторил: "В школу?!"

Неделю спустя

— Проспал-проспал-проспал-проспал, — твердил, как ругательство, Ариэль, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть брюки.

Вчера я провозился допоздна с радиатором, и голубая мечта поваляться до десяти накрылась медным тазом. Ариэль топал, как слон, и пару раз умудрился отдавить мне ногу — спали мы на полу, в комнатке над гаражом. Вообще-то, кровать там была, но так ужасающе скрипела и шаталась, что недолго думая, мы сплавили ее вниз в качестве подставки для подшипников, оставив один матрас.

Вдалеке колокол пробил трижды, обозначая начало занятий в школе, хотя ну какая, блин, школа: три класса по десять человек, где занятия ведут то повар, то библиотекарь, то Фрэнк… короче, кто что помнил со школьных времен… По мне, так уроки могли начинаться и после обеда, но… Когда ваша цель — по крупицам восстановить исчезнувший мир, и при этом все, что у вас осталось — названия и память о мелких деталях, то вы будете цепляться за них до последнего.

Нет, это не грязная комнатушка с парой тысяч потрепанных, обгоревших книг — это Общественная Библиотека, здесь на каждого заведен формуляр, и грозный бета Льюис Томпсон отыщет тебя на другом конце света, коли вздумаешь не вернуть книжку вовремя.

Нет, это не узкая полоска земли, с редкими джидами, усыпанными высохшими ягодами, и тройкой раскидистых карагачей — это парк Культуры и Отдыха, его бережено охраняют от опустынивания, здесь гуляют с детьми и назначают свидания…

То, что мы зовем сейчас Крепостью Рока, некогда было засекреченным научным городком с независимой системой отопления, энергоснабжения, собственным бомбоубежищем, в котором при желании можно было переждать ядерную атаку, но главное — с самой глубокой в стране артезианской скважиной.

Все это и удачное стечение обстоятельств позволило спецназовцу Року претворить в жизнь дерзкий план по созданию островка "старой земли", оазиса в пустыне для родных, братьев по оружию, всех желающих и готовых выполнять простое правило: живи, как человек, живи, как раньше.

"Живи, как раньше", — идиотизм. Я не возражаю, если кто задумал устроить пир во время чумы (хотя тут скорее "нормальный быт во время чумы"), но отрицать чуму… Мне казалось, они лицемерят, все эти завтраки и ужины по расписанию в общей столовой, омовения в деревянных кадках, школа, прогулки под зонтиками от солнца с вежливыми: "Как дела, Джон? Вечером все в силе, Джон?"

Ариэль вписался в новый уклад с гибкостью и забывчивостью молодости, а я не мог.

Он бы сказал, что у меня посттравматический синдром, вроде того, что бывает у солдат при переходе с военной службы на гражданку.

Он бы усмехнулся: "Лейв, дурило, ты скоро будешь, как наш сдвинутый сосед-десантник, палить с чердака по прохожим. Вода и безопасность — чего тебе еще для счастья надо?"

— Ничего не надо, — ответил я внутреннему голосу, по привычке проверяя ботинки на предмет насекомых.

Спустился по приставной лестнице вниз. Вот гараж мне нравился: просторный, оборудованный с умом, и никто сюда без дела не совался. Грэг, увидев меня за работой, только языком прищелкнул и сказал, чтобы я звал в случае авралов. Единственное, о чем я жалел — это мои инструменты, они остались в рюкзаке, наверное, засыпанном песком.

Завтраки я успешно избегал, прихватывал хлеб с ужина, а в одной из тумбочек в гараже обнаружилась банка чая. Местного чая — горьковатая смесь трав, но бодрила не хуже кофе. Я вскипятил воду в железном чайнике, вырубил и разобрал газовую горелку.

— Лейв, ты спишь? — знакомый голос.

Иногда я думал, кого Жужа доставал круглые сутки, пока меня не было? За неполную неделю это успело стать традицией. Мальчик приходил ко мне в гараж рано утром и зависал до позднего вечера: читал новую книгу, забравшись на капот раздолбанного джипа, до которого никак не доходили руки, или наблюдал, как я работаю, задавая редкие, слишком умные для ребенка вопросы, или рассказывал о крепости, о прочитанном и, конечно же, о Роке.

— Я тебе говорил под подъемником не лазить? — я залил кипяток в кружку и хорошенько взболтал зеленую смесь.

— Держи, — Жужа положил рядом с кружкой апельсин. — Что у нас на сегодня?

— Дай-ка подумать… Разберемся с двигателем и колодками у номера два, заменим жидкости у первого, — Жужа, забрался на табурет и, высунув язык от усердия, записывал на грифельной доске план на день. Это была его идея, в процессе он ставил плюсики возле выполненных пунктов, помечал знаком вопроса места, где возникли сложности, и обводил то, на что не хватило времени, — ну и залатаем шины у внедорожников…

— У нас со вчерашнего дня осталось "отрегулировать кар… кар…"

— Карбюратор. Да, точно. С этого и начнем.

— Кар-бю-ра-тор, карбюрррратор! — Жужа пробовал новое слово на языке, как лакомство. — Замечательно!

Сперва я опасался, что Рок станет частым гостем в гараже, но с нашей встречи в лазарете он не появлялся, и я вздохнул с облегчением. Правда, Жужа обмолвился, что все альфы страшно заняты подготовкой к охоте, назначенной на пятницу.

Несмотря на то, что в Крепости имелась такая драгоценность, как почти гектар плодородной земли, под пастбище отдали лишь небольшой кусок, его вполне хватало для пятерки дойных коров и пары коз, но не более. Вдовесок держали кур, исключительно для яиц, мясо добывалось в пустыне на охоте: отстреливали аддаксов, кроликов, страусов, не брезговали ловлей змей…