Сказка со счастливым концом (СИ)

На базе их сразу же отправили в медблок. Тайлер попросил сначала заняться его ребятами. В сущности, никто из них сильно не пострадал. Скотти получил укус, Слон – ушиб плеча. Албанцу каменной плитой защемило руку, но спасатели подоспели буквально через минуту, и, к счастью, обошлось без перелома.

- Сам как? – спросил Рэй, заглядывая в глаза Кортни.

- Нормально.

- Тогда я пойду к себе. Как тут закончишь, приходи.

Тайлер не смог заставить себя улыбнуться. Все события последних суток перепутались, сбились в огромный душащий ком, грозя раздавить его самообладание. Медик, имени которого Кортни не знал, посветил фонариком ему в глаза, прослушал сердце и, заставив выпить какую-то таблетку, отправил отсыпаться. Тайлер послушно вышел и наткнулся на ожидающего в коридоре Рэндела. Недостатка в персонале на базе не было, но, по негласному правилу, старший по званию не получал помощь, пока не перевязана последняя царапина у его солдат.

- Капитан Кортни, - проворчал он, отнимая лед. Правая половина лица майора отливала всеми оттенками лилового, усы слиплись от подсохшей крови.

- Сэр? – Тайлер готов был к разговору по душам. Глупо думать, что майор не знает о том, что случилось утром.

- Вы – молодец, капитан. Продолжайте в том же духе.

- Спасибо, сэр, - если бы Тайлер еще мог испытывать какие-то эмоции, он бы удивился чудесной метаморфозе.

- Свободны, - с усталой небрежностью махнул рукой Рэндел и, тяжко поднявшись, по стенке побрел в кабинет.

А Тайлер вернулся в казарму. Никто из его ребят не попался по пути, на крыльце, в курилке – везде было пусто. После такого оглушительного фиаско, после, прямо скажем, позора, никого не тянуло на бессмысленную болтовню. Не хотелось ни говорить, ни курить, ни плакать – только чистить стволы винтовок и мечтать о расплате.

Рэй схватил его в объятья, едва Тайлер закрыл за собой дверь. Защелок здесь не водилось, но Кортни был уверен, что сегодня их не потревожат. Предвидение, как сказал бы Жан Веньяр.

Рэй только что вышел из душа и едва успел надеть штаны. Он был горячим, мокрым, настойчивым, целовал так, как воевал, со всей силой и до победного. Тайлер прислонился спиной к стене, с облегчением отдаваясь его рукам и позволяя терзать свой рот.

- Ну же! Ну же, ну же! Отомри! – прорычал Рэй между поцелуями. – Приди в себя!

Тайлер мотнул головой, увертываясь от пощечины. Он догадывался, что у него сейчас совершенно невменяемый вид.

- Я в порядке, - уверил он. Рэй не поверил, конечно, продолжая тревожно смотреть в глаза.

- Слушай, - Тайлер понимал, что должен выговориться, чтобы избавиться от изъедающей его изнутри кислоты, - Рэй, послушай меня.

Сандерс отстранился, но и не подумал отпустить. Сжал цепкими руками повыше локтя, вжал в стену. Будто психа или суицидника, ёпт.

- Говори.

- Я люблю тебя.

Рэй рассмеялся.

- Знаю, дубина.

- Нет, я не о том. Рэй, я собирался развестись. Утром мы ехали туда, а я думал, как скажу Таре, что бросаю ее. А теперь… теперь ничего уже не надо, мне не пришлось делать ей больно…

В горле стало солоно. Рэй обхватил его затылок и притиснул к себе, ткнул лицом в горячее плечо.

- Плачь, Тайлер. Плачь.

Тайлер был бы и рад, но не получалось. А Рэй сжимал в объятьях и приговаривал:

- Ласточка моя! Это пройдет, пройдет!

- Пройдет? – рыдания кипели внутри, но никак не могли вырваться наружу.

- Я обещаю. Это нормально, Тай, это правильно. Наши близкие – они прорастают в сердце корнями, глубже, чем мы могли думать. Рвать по живому всегда больно, Тай. Плачь, так легче пережить утрату.

- Ты тоже плакал, Рэй?

- У меня не было нужного плеча, - он успокаивающе гладил по жестким от пыли волосам Тайлера, - поэтому я пил.

- Я пытался вырвать тебя из сердца, Рэй… Не смог.

- Знаю.

Руки Сандерса отпустили его локти и взялись за ремень брюк. Тайлер позволял раздевать себя с таким облегчением, будто помогал врачам сдирать грязный бинт с загноившейся раны. С надеждой, что вычистят, что боли станет меньше, и что теперь неминуемо начнется выздоровление.

Рэй торопился, с силой растирал его бока шершавыми теплыми ладонями, вертел, как куклу, подчинял своей воле. Кружилась голова, Тайлер забывал свое имя, жадно забираясь языком в рот Сандерса, утолял глубинную жажду и боялся только, что строптивый майор снова развернет его лицом к стенке.

Не развернул. Рывком оттащил от стены, подтолкнул к койке, бормоча что-то нераспознаваемо-нежное. Тайлер не вслушивался - впитывал. Дурацкая заминка при попытке снять ботинки завершилась неудачей: они оба просто потеряли равновесие и свалились на прохладное покрывало, путаясь в остатках одежды.

Сандерс не был бы Сандерсом, если бы немедленно не взял все в свои руки: не любезничая особо, сорвал с него ботинки и штаны, навис сверху и взялся зацеловывать лицо Тайлера – лоб, брови, виски, глаза. Руки подрагивали, оглаживая везде, где Рэй дотягивался.

Тайлер окончательно перестал контролировать ситуацию. Зачем? Он с Рэем, которому верит больше, чем себе самому. Он наконец не один, может положиться на кого-то, кроме себя. Он будто вернулся домой.

Странное чувство. Кому сказать, что капитан «фараонов» будет считать домом узкую казенную койку любовника, поднимут на смех. А то и вовсе будут шарахаться, как от прокаженного. Но Тайлер с удивительной четкостью осознал, что ему плевать. Раньше он боялся разоблачения. Рэю-то что, с него все, как с гуся вода, на него даже косо смотреть боялись. А Тайлер понимал, что с таким «изъяном» карьеру в армии не сделать.

Все эти годы он пытался искоренить этот страх, может, потому и женился на Таре так поспешно. И вот теперь понял – все, он больше не боится.

Тайлер тянулся навстречу своему майору, понукал действовать быстрее, не нежничать особо. Рэй гладил его грудь и живот, осаживая. Долго ласкал и растягивал, мучил губы и язык, дыша хрипло и горячо. Входил медленно, с трогательной бережностью, какой не было даже в их самый первый раз. Тайлер понял, что настаивать и учить майора, как надо делать, бесполезно. Рэй всегда знает лучше.

Рэй целовал его с непогрешимой правильностью, с неумолимой силой прижимал к себе и дьявольски точно определял момент, когда следовало зажать ладонью рот, чтобы стон не вырвался за пределы казармы. Тайлер прикусил его руку, кончая, от души прикусил, так что остались глубокие следы.

- Черт, прости, - приходить в себя было мучительно трудно, - сам не знаю, что на меня нашло…

Рэй только крепче прижал его к себе. Иногда Тайлер думал, чем заслужил такое отношение со стороны в общем-то сурового и неуживчивого командира, его нечеловеческое терпение и снисходительность к ошибкам Тайлера. Его бесконечную заботу и любовь.

- Почему ты снова назвал меня так? – спросил Тайлер.

- Как? – зевая, уточнил Рэй. Похоже, он успел задремать.

- Ласточкой. Однажды на Заккаре ты испугался за меня и тоже сказал: «Ласточка моя». Почему?

Рэй вздохнул.

- А почему тебе все нужно объяснять? Спи давай, Тайлер, пока не прогнал тебя к Ванхаусу.

Тайлер улыбнулся, прижался щекой к ладони Рэя и послушно закрыл глаза.

Негромкий стук в оконное стекло спугнул чуткий сон. Рэй открыл глаза и принялся осторожно вытягивать руку из-под головы Тайлера. Тот недовольно всхрапнул, прижался ближе и, видимо, тоже проснулся. Спросил, не открывая глаз:

- Ты куда?

- Пойду, покурю. Спи.

- А кто стучал?

- Никто не стучал, тебе приснилось. До утра еще далеко, спи.

Тайлер послушно повернулся на живот, обнял подушку и зевнул:

- Возвращайся.

Рэй усмехнулся и принялся одеваться. Конечно, он вернется. Хотя бы потому, что, скорее всего, нынешняя ночь – их последняя. Последняя из спокойных точно.

Дан ждал его в курилке. За окном пели сверчки и какие-то ночные птахи. Говорить ни о чем не хотелось, но когда они делали то, что хотели?

- Есть новости?