Матриархия (СИ)

Я рванул назад к Рифату, и на ходу услышал, как Мариам прошептала:

- Хочу, чтоб он подошел поближе...

А потом она выскользнула за дверь и побежала навстречу тому типу, в противогазе.

Потом послыашлись новые выстрелы, а у меня перед глазами встала ее фигурка, как она манит меня пальчиком, и глаза у нее затянуты молочно-белой пеленой, а на лице бродит блаженная улыбка.

- Кто там стреляет? - бросил Рифат. - Помоги!

Мы взялись за крышку с двух сторон, приподняли. Тяжелая, но справились, откинули в сторону.

В нос прокрался запах паленого жира, тухлый смрад.

- Откуда дым? - задергал носом Рифат.

- Какие-то черти подожгли дом... - пропыхтел я. - Это они и стреляют!

Крышку мы откинул в сторону. Из черной дыры погреба тут же дохнуло испражнениями и застарелой вонью, аж слезы вышибло из глаз.

Потом из погреба потянулись две руки, и мы с Рифатом выудили тощего дрожащего паренька.

- Там... там... - мычал он. - ТАМ!

Вот сейчас я даже замер, и не дышал. Оля там, где-то в темноте, она точно там. По-другому и быть не может. А если она там, я должен ее спасти, пускай и умру сам.

- Мы знаем, - кивнул Рифат. - Держи его! Он какой-то шебутной.

Опять раздался звон бьющегося стекла, и та комната, в которой я прятался, сразу занялась пламенем. Сухие обои в охотку занялись пламенем, и огонь высветил лицо мертвеца - тусклое, бледное, как брюхо селедки.

Этот тощий паренек вдруг выкрикнул что-то нечленораздельное, оттолкнул меня, и бросился наутек.

Рифат меж тем пытался вытащить еще одну жертву, бородатого мужика, и тот мычал что-то невнятное и кашлял, задыхаясь.

Я поддержал его, помог Рифату, а мужик все рычал и бормотал что-то неразборчивое.

Огонь меж тем бушевал в прихожей, и сквозняк разгонял по жилищу запах горелого мяса. Запах этот даже пербивал вонь, идущую от мужика, и я закашлялся.

- Потащили его в конец хаты! Там окно...

С улицы уже не доносилось ни автоматных очередей, ни хохота, и гроза вроде как прошла мимо - гром тоже затих.

Спотыкаясь о всякий хлам, натыкаясь на дверный косяки и углы всякой рухляди, мы пробежали через дом. Дышать уже было трудно, глаза слезилиь и горло давили спазмы, а мужик теперь уже хрюкал, что ли, а потом вдруг обвис у нас в руках.

- Эй, мужик... - рявкнул Рифат, поддерживая разом расслабившееся тело. Потом Рифат сверкнул на меня глазами, как будто бы укоряя. А мужик этот так и висел у нас на руках тяжелым мешком.

Рифат отпустил край рукава и стал методично высаживать прикладом ружья стекла. Нескольчко точных ударов пришлись в ставень, который тотчас же распахнулся. В комнату влетел сырой ветер, и пламя где-то за нашими спинами с силой загудело.

- Ну что? Поиграли, поспасали? - сказал Рифат.

Мне нечего было добавить. Страха ушел, и пустоты в душе и сознании затапливало разочарование. Анька часто так говорила, мол «что, фрустрируешь?», и никогда раньше мои ожидания не обманывались с такой силой.

Мужик так и лежали на полу, а в вослосах у него блестели осколки. Я присел и приложил пальцы к его заскурузлой от грязи шее, как это делают в фильмах. Ничего.

Может, я щупал пульс неправильно, но мужик этот в любом случае не дышал.

Когда я вылез в окно, Рифат уже успел прокрасться к углу дома. Он приложил палец к губам и показал, мол, бежим прямо к лесу, не сворачивая. Только сначала надо было миновать захламленный дворик, и перелезть через забор, что мы и сделали.

Ни выстрелов, ни новых «коктейлей Молотова» в нашу сторону не полетело, хотя где-то совсем близко мы слышали свист, и жуткие, животные вопли.

Охоту погеройствовать я и впрямь удовлетворил сполна.

***

Ливень принес спокойствие. Вряд ли преследователи будут гоняться за нами по лужам.

Каннибалы. До сих пор в голове не укладывается. И как так вышло-то? Тот бородатый мужик умер прямо у нас на руках. Другой, тощий паренек - убежал. И каннибалы, что с ними-то, дальше? И те люди, которые швыряли зажигательную смесь...

В голове не укладывается.

Но все, что ни происходит, имеет смысл. Может, сейчас его сложно понять до конца, но смысл точно есть.

Впрочем, события затянутся пеленой забвения. Всегда есть что-то, что затмевает предыдущий опыт, тем более в ТАКОМ мире. Взять первый день - он ведь теперь уже где-то далеко-далеко. Как и Колькина мама, как и дядя Костя.

Как тот мужик, повесившийся на галстуке, и как баба с блинами, и как взрыв многоэтажки...

Все это вроде бы близко, и встает ярко перед глазами, но грани образов размыты.

- Надо найти укрытие, - пробормотал Рифат, задирая голову. Сверху, над зеленым занавесом глухо пророкотал гром. - Кажись, гроза идет.

У Рифата в бороде поблескивают мелкие капельки. Левый глаз чуть заплыл, завтра, видно, будет синяк. Странно, что он не бурчит и не укоряет меня. И удивительно... Ведь если бы не он, тогда я бы здесь сейчас не шел.

- Пошли туда, - он махнул в сторону.

- Почему именно туда?

- Тянет. Сам не знаю, почему.

Почва под ногами быстро раскисает. Мы спотыкались, еле-еле волоча ноги. На подошвах пласты грязи, одежда потяжелела от сырости, но мне было жарко, хотя температура резко подала. Сейчас накатила ядреная усталость, и даже глаза трудно было держать открытыми. Вот бы лечь сейчас на диван...

Я не жалел, что вернулись. Внутри сразу что-то изменилось, и после этого я стал чувствовать себя лет на пять старше. Понял, что в жизни не бывает сказок. Вот пришел, спас людей, ага, и тут тебе еще и красавица на шею прыгнула. Оля, в моем случае. Нет, мы просто перебороли собственный страх, а взамен получили что-то большее, чем материальная награда.

- Можно я блокнот к тебе в рюкзак положу? А то промокнет же.

- Блокнот... - пробурчал Рифат, разворачиваясь ко мне спиной. - Он думает о блокноте!

Звякнула молния. Я закинул блокнот в пахнущее хлебом нутро рюкзака. Поворошил пакеты, звякнул кастрюлькой. В животе тут же заурчало, а во рту собралась слюна.

- Ого! Ты и лаваши прихватил и сыр! У тебя точно евреев в роду не было?

- Быстрей давай, - Рифат подвигал плечами. - Капает - не видишь?

Налетел ветер и ливень встал сплошной стеной. Опять мелькнула молния, рокотнул гром, Рифат что-то крикнул на ходу, но я не услышал. Ноги все труднее и труднее переставлять, почва всасывает стопы.

Одежда моментально промокла, до нитки. Да, в такую погоду каннибалы точно не станут за нами гоняться, и я сразу вспомнил фильм «Поворот не туда». У нас что-то вроде этого. Поселок «Стряпчино», ну надо же!

А веселого мало, если начистоту.

Мы уже не обходили лужи - так, шлепали, как попало. Мокрые, грязные, и некуда теперь спешить.

Помню, играли как-то раз в роще в футбол. Много людей тогда пришло, поделились на три команды. Бегали, бегали... Заморосил мелкий дождик, а мы продолжали играть.

А потом внезапно хлынула майская гроза, чистейший ливень. Часть пацанов (слабаки!) побежала по домам, а мы остались и гоняли мяч. Скользили, стелились по газону и тот совсем скоро превратился в голую, раскисшую землю. Домой пришли все перепачканные с ног до головы, но гордые, и день этот прямо отпечатался в памяти.

Гром снова. Дохнуло озоном - свежий запах, с примесью минеральных солей. Вспомнил я и вчерашнее футбольное поле, как мы устроили костерок из женщнин. Кажется, это случилось уже неделю назад - теперь столько событий умещается в один час.

Раньше встал и все одно и то же. А теперь... не знаешь, что будет завтра.

Даже что через пять минут будет, и то неизвестно.

Треснула ветка. Что-то щелкнуло и Рифата потянуло вверх. Взметнулись ноги, звякнули оклунки в рюкзаке.

Я замер. Вспышка молнии озарила хмурое, разбухшее от воды дерево, будто фотограф притаился где, и гром заворчал, издали. Гроза медленно уходит, а дождь все моросит.

- Что за бред?! - пыхтел Рифат. - Да не стой ты столбом! Помоги мне! - Рюкзак свесился ему на затылок, а штаны на лодыжке задрала петля, заголила белесую, волосатую кожу.