Одна на двоих жизнь (СИ)

- Ты пил? - никак не угомонится Таня.

Отталкиваюсь от косяка и нетвердым шагом направляюсь к лестнице. Мне нужны только две вещи: душ и кровать. За спиной Жан коротко сквозь зубы цедит:

- Дан поймал суморфа. Живого. Рэндел, тебя ждут в лаборатории.

Глава 4

Наутро дождь закончился, бледные лучи солнца отражаются от мокрого подоконника и пронизывают спальню, серебрятся пылинки, в окно тянет сквозняком. Встаю бодрый и свежий, полный сил и готовый свернуть горы. Снизу доносится запах кофе и омлета - Веньяр хозяйничает, что-то мурлыча себе под нос.

В доме тихо, никто не кричит и не ссорится, а значит, Вики уже уехала и увезла детей к своей тетке, сестре матери.

- Доброе утро, - кричит Танюшка из кухни, где за компанию с капитаном строгает салатик. На ней яркий фартучек поверх сарафана, кудри стянуты в тугую толстую косу. Вид у Тани удрученный, пристыженный, как у нашкодившего щенка; потупившись, она уставилась в миску с салатом.

- Ну, прости меня! Я зря накричала на тебя вчера, но я же не знала…

- Как тебе не стыдно! - сурово отзываюсь я, строго морща лоб и выдвигая подбородок. - Как у тебя только повернулся язык?! Уставшего в бою, ослабевшего от ран солдата обозвать…

- Гадкими нехорошими словами, - вносит свою лепту Веньяр.

- Мне стыдно! - ноет девочка, кривясь от сдерживаемых слез. - Я не подумав ляпнула. Мне оооочень стыдно! Ну простииии меня!

Жан хихикает в кулак, я не выдерживаю и захожусь хохотом. От смеха слезы наворачиваются на глаза.

Таня переводит изумленный взгляд с меня на Веньяра и обратно, тяжелый кулачок с грохотом обрушивается на безвинную столешницу.

- Вы… вы! Разыграли меня! Вот идиоты!

Не в силах ничего сказать, утираю слезы, Жан ржет, как конь.

За завтраком Таня сообщает мне новость:

- Звонил доктор Шику. Он разрешил забрать его домой через неделю, когда закончится курс лечения.

Новость и радует, и удручает меня. Все наши надежды, что маленький нарьяг выкарабкается из болезни и сможет жить нормальной жизнью, пошли прахом. Недуг не хочет оставлять Шику, за прошедший год мальчик был дома в общей сложности пару месяцев. Долговременное и сильное облучение привело к разрушению каких-то там кровяных клеток, которые детский организм теперь не может восстановить. Жизнь Шику превратилась в сплошное мучение, а наша с Таней - в ожидание, которому нет конца.

- Я соскучилась по нему, - заявляет прямодушная Танюшка, - Дан, ведь ты говорил, что Шику лечат самые хорошие доктора. Почему же ему не становится лучше?

- Ему лучше, раз мне разрешают забрать домой, - отвечаю я.

Мы молча завтракаем, примолк даже Веньяр, сосредоточенно ковыряется в салате. Звонок в дверь раздается неожиданно.

- Сидите, я открою, - вскакивает Танюшка и уносится.

- Интересно, кого принесло с утра пораньше? - с любопытством вытягивает шею Жан.

Принесло Рэндела. Да не с пустыми руками, а с букетом цветов, который тут же вручил ошеломленной Тане. В Нарланде ей не дарили цветов, да и я, понимаю со стыдом, не баловал знаками внимания. Пунцовая от смущения, Танюшка оглядывается в поисках вазы, смешно мечется по кухне.

- Вазу возьми в кладовке. Миссис Смит устала их протирать и убрала с глаз долой.

Таня кладет пахучий веник хризантем на стол и убегает за вазой. Майор проходит без лишних церемоний, садится рядом с Веньяром, рука уже нахально тянется к кофейнику.

- Рэндел, ты решил у меня поселиться? Ну никакого покоя от тебя нет!

Рука замирает на полдороге.

- Это мне от вас покоя нет. Командор велел доставить вас обоих к десяти, - он отгибает отглаженный манжет, - пятнадцать минут у нас есть. Налей мне кофе, Райт.

Спустя ровно четверть часа мы входим в штаб-квартиру министерства обороны, Рэндел протягивает начальнику охраны выписанный Рагварном пропуск, и тот вытягивается в струнку перед маленьким особистом. Но, даже несмотря на это, двое молодцев из охраны прогоняют нас по очереди через металлоискатель и придирчиво проводят досмотр. Веньяр фыркает оскорбленно, отпускает какие-то шуточки, Рэндел нетерпеливо поглядывает на часы.

На лифте поднимаемся на второй этаж. Рагварн уже ждет нас в своем кабинете с видом на дворец правительства. Стоит под большим портретом Его Величества императора, всем видом выражая нетерпение: широкие плечи напряженно приподняты, левый глаз сощурен, отчего изуродованное лицо жутко перекошено.

- Садитесь, - вместо приветствия отрывисто бросает он, сердитый и могучий, как Зевс-громовержец. Под его взглядом занимаем неудобные стулья у стены.

- Я вызвал вас, всех троих, чтобы разобраться в происшедшем вчера инциденте.

Мы с Веньяром пристыжено опускаем глаза. Наводка поступила вчера на пост нашего отдела, Рэндел отсутствовал, поэтому сообщение для нас передал дежурный. Мы с Жаном немедленно выехали на место и предотвратили запланированный теракт на станции метро. Теперь остается лишь гадать, чем вызван начальственный гнев, а рожа у командора свирепей, чем у голодного локхи.

- Во-первых, первая взятая вами девушка предъявила жалобу. Она обвиняет наш отдел в разжигании межрасовой вражды и уже связалась с комиссией по правам иных рас.

- Но это был морфоид, - изумленно вскакивает Жан.

- Вы будто в лесу живете, - ворчливо отвечает командор, - закон о легализации расы морфоидов принят еще в декабре прошлого года. По нему любой кровосос, не запятнанный противозаконными действиями и прошедший добровольно процедуру прижигания рогового слоя кожи, получает идентификационный номер и равные права с людьми и другими расами. Гармаша Кейн - одна из таких морфоидов, студентка оримского университета, между прочим.

- Вот это финт ушами, - ахнул Веньяр, да и я поражен новостью. Если раса кровососов, которую изначально использовали для проведения террористических операций, получает законные права граждан империи, значит, начинается конец света.

- А когда же легализуют суморфов? - сухо интересуюсь я. Перекошенная физиономия Рагварна багровеет от злости:

- Правительству не нужны сейчас выступления либералов, слишком неспокойно на границах. В Аргонне снова начались мятежи, Буцалло требует отделения… Думаешь, мне нравится нынешнее положение дел? - командор уже срывается и хрипит. - Да я бы эту Гармашу сам удави…гхм… сослал в дальнюю колонию. Но политика…

Повисает неловкое молчание. Рагварн тяжело дышит, сжимая и разжимая кулаки, чтобы успокоиться. Прихрамывая, доходит до стула и обрушивается на него всей своей громадной массой.

- Теперь про суморфа… Райт, ты молодец. Голову бы открутил за то, что полез один, но молодец! Вся лаборатория на ушах стоит, только… ты переборщил с дозой нейролептика. Наша нелюдь в коме и вряд ли выйдет из нее в ближайшие дни.

- Ампулу мне дала мисс Гарден, - пожимаю я плечами.

- Да черт с ней, в любом случае нам повезло заполучить суморфа живым, возможно, наши специалисты сумеют пролить свет на природу излучения. Но больше никакой самодеятельности, пусть Веньяр под пули лезет, все равно он больше ни на что не годен.

- Это почему я не годен? - возмущается Жан. - Мы предотвратили взрыв в метро, спасли сотни людей!

- Разве это ваша работа? Предотвращение терактов – работа «Ви» и «Зеты», - левый угол рта командора поднимается в ехидной усмешке, - а твоя задача – охранять Райта.

- А я что делал? Орешки грыз?

- На пенсию! - громыхает Рагварн, кулак едва не пробивает дыру в столешнице.

Веньяр обиженно сопит.

- Ну все же обошлось.

- Твое легкомыслие преступно! Райт – единственный гарант безопасности империи. Пока мы не нашли способа справиться с излучением суморфов, он нужен мне живым.

Вот за такое отношение я почти ненавижу Рагварна. К людям он относится, как к вещам: ценным и не очень. Ты был для него ценной вещью, я - еще ценнее. И, как ни противно, приходится терпеть, ведь сам командор - единственный гарант безопасности моей семьи.