Третье правило диверсанта (СИ)

— Чего стоим? — шепотом поинтересовался он. — Местность незнакомая, или ноги стёр?

— Заткнись, — сказал я, увидев, что Монах тоже остановился и поднял в локте согнутую руку, призывая к вниманию.

Я мягко опустил предохранитель, и в тот же момент между мной и Андреем бесшумно обрушилась лоснящаяся жёлтая туша.

Глава 16

В первый момент мне показалось, что внезапно налетел мощный вихрь, поднял столп пыли и песка, и запорошил глаза, отчего мглистое бедное светом и красками утро поблёкло ещё больше. Я даже невольно проморгался, что бы яснее рассмотреть что произошло. Но ещё раньше понял это когда, обоняние ушибло резким запахом разгорячённого охотой зверя. И в тот же миг уши заложило оглушительным рёвом, клыкастая разверстая пасть распахнулась в полуметре от моего лица.

Навести дуло автомата и выстрелить, у меня не было времени, я успел только скинуть оружие с плеча и ударить прикладом наотмашь. Дерево глухо сыграло по кости. Кошка мотнула мордой и вновь взревела. Волоски на коже по всему моему телу приподнялись, и за шиворот пролился вызывающий дрожь ледяной сквозняк. Все мои мышцы разом напряглись, и когда я услышал дикий вскрик Андрея, инстинктивно, метнулся в сторону:

— Пригнись придурок!

Воздух вскипел в урагане автоматной очереди.

Я упал на локти, перекатился и тоже приготовился стрелять. Кошка взвизгнула и резко обернулась к Андрею. Монах подбежал ко мне и, подхватив под руку, помог подняться.

Стрельба пресеклась.

— Чего разлёгся!? — Зло бросил он и поспешил к Андрею. Тот почти вплотную прижался к стене ближайшего здания, кошка приближалась к нему, припадая на простреленную правую переднюю лапу и низко опустив голову. Она утробно рычала и капала слюной, её хвост отбивал по бокам, а кончик нервно подрагивал.

Никто не решался открыть огонь.

Мы боялись зацепить Андрея. А он тянул с выстрелом, прекрасно понимая, что у него всего только один шанс предотвратить прыжок зверя и хотел использовать его максимально эффективно.

Время словно остановилось.

Даже движение воздуха замерло в напряжённом ожидании. Апофеоз духа стремительно скатывался к подножию. Я понимал, что сейчас произойдёт необратимое — готовился к концу.

И финал не заставил себя ждать, всё завершилось в считанные секунды.

Задние лапы хищника сработали как мощные амортизаторы, выбросив большое и вместе с тем изящное мускулистое тело высоко вверх. В открывшемся просвете я увидел лицо Андрея, мне показалось, что он улыбнулся, как тогда на привале, и сердце моё словно защемило между створок какой-то потайной дверцы, за которой хранилось никому неподвластное откровение души.

Сначала я не услышал выстрелов, а только увидел, как из затворной щели автомата одна за другой вылетают стреляные гильзы. Они падали на щебень и тонко позвякивали, заставляя отвлекаться именно на этот звук.

Треть секунды!

И, всё потонуло в мешанине звуков, обрушившихся на меня подобно многотонным панелям перекрытий источенного временем здания сложившегося под тяжестью собственного веса. Оглушительный рёв, отчаянная матерщина выстрелы и мой собственный зубовный скрежет сквозь прерывистое дыхание!

Грузное тело хищника придавило Андрея к земле.

Стрельба прекратилась.

Я кинулся вперёд.

Мне нужно было преодолеть всего семь или восемь шагов и каждый шаг, несмотря, на что я летел резвее пули, стоил безумных усилий, будто продвигался по горло в воде.

Кошка терзала Андрея, полностью скрыв его под собой. Он дико кричал, я боялся опоздать.

Два шага — три!

Выхватил на ходу нож.

Правый ботинок поехал в грязи. Я упал и тут же поднялся.

Монах опередил меня, он успел присоединить к автомату штык-нож и уже замахнулся, когда я сделал четвертый шаг. Он ударил в бок хищника и одновременно выстрелил параллельно земле, чтобы не задеть Андрея. Кошка заскулила, но не отпустила свою добычу.

Ещё рана и ещё выстрел.

Пять. Шесть.

Укол. Выстрел. Укол. Выстрел.

Визг.

Седьмой шаг.

Прыжок.

Выстрел.

Я упал на отливающую золотом спину кошки и стал наносить удар за ударом под лопатку. Несколько раз нож натыкался на кость и если бы не надёжная гарда я распорол бы себе ладонь. Шкура тяжело прокалывалась. Я слышал, как она лопалась, и как хрустело мясо под лезвием ножа. Я вдыхал запах тёплой крови и заходился насмерть в угаре убийства.

Сам стал зверем!

Вцепился зубами в теплую с металлическим привкусом шкуру и резал-резал!

Резал!

Резал!

Резал!

Резал!

Резал!

Андрей не прекращал кричать…

И вдруг замолчал.

Я испугался, что это конец и стал бить ножом ещё яростнее.

Удар, удар, удар, удар, ещё удар!

Я бил не останавливаясь. И не успокоился до тех пор, пока Монах не столкнул меня ногой с обездвижившей поверженной туши зверя.

Упав на землю лицом в грязь, очухался и всё равно встав на ноги, не удержался и напоследок вонзил нож между рёбер уже дохлой кошки. Из глубокой раны вышел струёй последний воздух из лёгких. В лицо вылетели брызги искрошенной в лоскуты мякоти.

— Остынь! Всё! — Крикнул Монах. Его лицо и шею, и грудь заливала кровь. Он, так же как и я тяжело дышал. — Помоги. — Сказал он.

Только сейчас я понял, что если Андрей жив, то ему под неподъёмным трупом очень не сладко. С третьей попытки мы смогли опрокинуть кошку, наполовину освободив Андрея. Перехватив его поперёк туловища с трудом, но всё-таки вытащили из-под зверя.

Он был бледен, и казалось мёртв. Его правая рука выглядела жутко. Мышцы выше кисти выворочены наружу, измочалены клыками, обе плечевые кости торчали наружу, из раны короткими волнами выплёскивалась кровь.

Монах сообразил первым — одним движением расстегнул и высвободил поясной ремень, вставил конец портупеи в пряжку, наложил петлю на плечо выше перелома и затянул её до предела, продев язычки замка в прорубленные отверстия. Я отрешённо смотрел на происходящее.

— Хватит тупить Лёха! Аптечку! — Крикнул он.

— Быстро!

Я запутался в лямках рюкзака, но наконец, скинул его и совершенно потерявшись в содержимом, принялся хвататься за всё подряд, пока ярко оранжевая пластмассовая коробочка аптечки сама не подвернулась под руку.

Протянул её Монаху.

Он умело поставил укол промидола из шприц-тюбика. Из собственной сумки он достал бинт упаковку ваты и пузырёк с жёлтой антисептической присыпкой, и мрачно зыркнув на меня всё стой же злобой крикнул:

— Ну что ты как тюфяк, в самом деле. Доставай шомпола для шины!

Шомпол из своего автомата достал без проблем. У Андрея после нападения кошки его слегка извело, и я надорвал ноготь, пока не извлёк его из подствольных гнёзд.

— Ты скоро! — Опять крикнул Монах. Он колдовал над открытым переломом, пытаясь вставить кости на место. — Помоги!

Я приложил оба шомпола к плечу с тыльной стороны перелома, а Монах щедро обработал рану порошком, положил ватный тампон, моментально промокший кровью, и принялся плотно мотать бинт, накладывая тугую повязку (Андрей слабо постанывал в беспамятстве), одного рулона бинта не хватило, и он достал другой. В считаные минуты мы управились. Я понимал, что спасти кисть руки вряд ли, удастся. Да и вообще жизнь Андрея теперь находилась в подвешенном состоянии. Его единственный шанс это как можно быстрее попасть в бункер «Водоканала». Там в бомбоубежище в медицинском отсеке есть так теперь необходимые антибиотики и инструменты для операции. Скорее всего, без ампутации не обойтись.

Я вопрошающе посмотрел на Монаха. Он безнадёжно покачал головой.

Дьявол!

— Нужно ускориться, в бомбоубежище можно будет его спасти. — Сказал я, прекрасно понимая, насколько безумно звучали мои слова.

Мало того что Андрей весил килограммов сто двадцать и если он не сможет идти сам нам с Монахом его ни за что не дотащить. Кроме того тринадцать человек наёмников представляли почти непреодолимое препятствие в нашем нынешнем положении. Тринадцать прекрасно обученных и не менее прекрасно вооруженных человек, против троих! Это с самого начала выглядело авантюрой. А теперь мы лишились, наверное, самого эффективного бойца. Что нам оставалось делать? Вернуться назад в оборудованный Монахом подвал, оставить там Андрея, а после найти кого-нибудь из братьев по клану и уже после продвигаться к «Водоканалу»? На это уйдёт несколько дней, за такой промежуток времени у Андрея разовьется заражение крови, и если даже мы справимся со всеми затруднениями и успеем вернуться с мощным антибиотиком — Андрей мертвец. Это всё равно, что бросить его прямо здесь на корм трупоедам.