Призрачный Легион (СИ)

«Побеседовать» с Брюсом пригласили одного парня из русских, Сергея, у нас с ним были самые доверительные отношения. Сергей был человеком серьезным и основательным, американцев не терпел, да и к англичанам любви не испытывал. Кроме того, он был доверенным лицом Христана, одним из лучших бойцов, поэтому обладал официальными полномочиями. Короче, был идеальной кандидатурой для того, чтобы объяснять рабам их права и обязанности. Особенно Брюсу.

По сути, у рабов есть только одно неотъемлемое право - беспрекословно подчиняться хозяевам. Обязанностей значительно больше. В их число, например, входит следить за тем, чтобы имущество хозяина всегда было в идеальном порядке. Чтобы ни случилось, виноват всегда раб. Никаких оправданий не принимается. Невыполнение приказа в любом случае подлежит наказанию, а совершение любого поступка, противоречащего ему, является преступлением.

Раб не должен сидеть, сложа руки. Если работы нет, ее нужно найти, не забывая о том, что инициатива наказуема… И так далее, все в таком же роде. Ни при каких обстоятельствах нельзя первым заговаривать с хозяином, и уж тем более задавать вопросы. Зато на любой вопрос хозяина надо незамедлительно отвечать, и на каждый приказ обязательно реагировать словами: “Да, Господин / Госпожа”. Нельзя смотреть на хозяина без приказа, ни в коем случае не поднимать первым глаза, и не опускать их, если на то есть приказ.

Нельзя делать НИЧЕГО без прямого на то приказа. Нужно подчинятся приказам не только хозяина, но и всех свободных людей. И еще: нельзя ни под каким видом не то что заговаривать, но даже приближаться к другим рабам. Если кто-то нарушит запрет, наказание ждет обоих, независимо от того, кто к кому первым подошел. В случае побега хотя бы одного из рабов, наказанию, скорее всего, казни, также подвергаются все.

Уж не знаю, какие чувства обуревали Брюса, пока он выслушивал подобный инструктаж, но лучше бы он держал их при себе. С Сергеем шутки плохи. Не знаю уж, какую воспитательную работу он провел, но Брюс значительно поутих… на время. А потом снова взялся за прежние фокусы.

Терпению Мив, далеко не ангельскому, быстро наступил конец. Но снова звать Сергея ей не хотелось. Он замечательный парень, конечно, но он не свой… А тут Халька предложила свои услуги… Интуиция подсказывала Мив, что дело здесь не чисто, и лучше Хальку, тем более вкупе с Иштваном к Брюсу не подпускать, но…

Результат превзошел все мыслимые ожидания. Через пару сеансов общения с Халькой и Иштваном Брюса словно подменили. Ни о каких дерзостях даже речь не шла. И выражение его лица наконец приобрело приличествующее рабу выражение испуганной покорности. Мив это чрезвычайно понравилось. Кроме того, убедившись, что физическому здоровью невольника ущерба никакого нет, Мив не запрещала Хальке время от времени использовать его. В конце концов, одной из важнейших обязанностей раба является развлекать хозяев и всячески ублажать их.

Сама Мив использовала Брюса исключительно для хозяйственных нужд и не видела ничего предосудительного в том, что с ним позабавится кто-то еще. Сколько раз она позволяла Хальке уводить его, она и сама уже не помнила.

***

Первым неладное почувствовал Анджей Младший. Я говорила, что он - эмпат, как и я, и Веслав? Но Анджей гораздо чувствительнее нас. Скорее всего, Ольгерд и Адась тоже эмпаты, хоть они и не развивают свои способности, и не очень-то ими интересуются. Так вот, с появлением в нашем Легионе рабов наше самочувствие стало постепенно ухудшаться. У Анджея это заметнее всего.

Да и мне, надо признать становилось все более и более не по себе… И уже не казалось, что рабы - это так здорово. Может, из-за того, что я постоянно находилась рядом с ними. Меня удивляло только, как Зенон ничего не чувствует. Спит с Эдрианом в одной палатке и не чувствует. Хотя да, он же не эмпат. Я просто удивлялась сначала, откуда взялась навалившаяся на меня тоска, а потом поняла, что тоска эта не моя, а их. С каждым днем все хуже, тяжесть просто невыносимая.

Я все чаще задумываюсь над тем, каково это - всю жизнь считать себя человеком и вдруг стать чьей-то вещью. Мне раньше казалось, что те, кто у нас, должны быть нам благодарны. Ведь мы их не убили, да и обращаемся неплохо… Если представить каково тем, кого Матвей купил… Я внезапно поняла, что в этом тоже дело, они ведь думают о них, все понимают, наверное. Я пытаюсь представить, каково бы мне было на их месте, впрочем, и представлять не надо, я и так все ощущаю, просто проанализировать не хочу.

Я решила поговорить об этом с Веславом и Анджеем. Веслав был настроен мрачно.

- Я все понимаю, Линде, я знаю, что и ты тоже это чувствуешь. Погано. Мы не должны были допускать такое в нашем Легионе.

Я понимала, что он хочет сказать. Что-то нарушилось, что-то важное. Словно в наш устоявшийся мир вторглось зло, и источник этого зла мы сами. Мы словно нарушили какую-то грань, отделяющую нас… от чего? Это нельзя выразить словами. Пока это чувствуем только мы, но скоро уже никто не сможет от этого скрыться. У каждого из нас только два пути - не обращать на рабов внимания или относиться к ним соответственно, как к рабам. Но если первое - подлость, то второе мне даже не хотелось бы называть.

- Я больше не могу, - пожаловался в свою очередь Анджей, - я каждый день это вижу и чувствую. Здесь даже воздух пропитан болью.

Веслав кивнул.

-Теперь уже поздно что-то менять. Впрочем, все не так плохо. Я думаю, эти двое адаптируются и привыкнут.

- Привыкнут быть рабами?

- Им придется. Иначе умрут… от тоски, от разрыва сердца, от чего там еще можно при таких обстоятельствах?

- А нам придется все это ощущать и умирать вместе с ними.

- Ты права. Надо что-то придумать.

- Если бы не это дурацкое правило, что им нельзя общаться. Думаю, они смогли бы друг друга поддержать.

- Точно. А еще ошейники эти… И колодки.

- А без них никак?

- Ну, думаю что-то придумать можно.

- Можно, - подытожил Веслав. - Но мы это сделаем позже. Меня сейчас гораздо больше Брюс беспокоит.

При упоминании этого имени мы с Анджеем затихли. То, что исходило от Брюса в последнее время, резко отличалось от эмоций двух других. Это была не тоска, не боль растоптанной гордости, не безнадежность, нет, от Брюса веяло просто-таки могильным холодом. Мне страшно было даже заглянуть к нему в душу и разобраться, что в ней творится. Видимо, остальные тоже это ощущали. У Анджея даже пот на лбу выступил.

- Да, - прошептал он. - Брюс, это да…

- Уж не знаю, как там Халька его воспитывает, - усмехнулся Веслав, - но ему это явно не на пользу. Ты не в курсе, что там происходит, Лин?

Я пожала плечами. О своих с Иштваном забавах мне Халька не рассказывала. Но наверно что-то жуткое, раз с мужиком такое творится.

- Надо поговорить с Мив, - решительно заявил Веслав. - Она же, в конце концов, его хозяйка! Ей все равно, что ли.

========== 3. Дознание и побег ==========

Самое удивительное, что Мив нас уже ждала. В последнее время ей и самой стало не по себе от того, что творилось. С Брюсом. Он совсем съежился и стал каким-то дерганым. Вздрагивал всякий раз, когда она к нему обращалась. И еще он почти перестал говорить. Даже когда она прямо обращалась к нему, он втягивал голову в плечи и отмалчивался. Или бормотал что-то невразумительное.

Мив уже поняла, что в своей воспитательной работе зашла, пожалуй, чересчур далеко, и ей уже немного не хватало прежнего Брюса. По крайней мере, то, во что он начал превращаться, ей категорически не нравилось. Мив давно хотелось с кем-нибудь посоветоваться по этому поводу, но как начать разговор, она не знала. Сказать, что с ее невольником что-то странное происходит, а она даже не может толком сказать, что именно? Нелепо, согласитесь.

Самое умное, что она могла сделать, это пресечь его дальнейшее общение с Халькой. Мив уже стало интересно, что там происходит. Халька в ответ на все ее расспросы пожимала плечами и отвечала:

- Так, ничего особенного. Просто говорим.