Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.

Мы с ребятами играли до самого вечера. Пока ребята сами не начали собираться домой.

Переглянувшись с Родькой, я схватил в охапку всю нашу одежду, и побежал «домой».

Старшие ещё не вставали, хозяйка, увидев нас, снова пошла топить баню. Но мы не успели даже переодеться, как нас позвали с улицы ребята.

- Пошли в футбол играть!

- Я не умею! – шепнул мне испуганный Родька.

- Не бойся, никто не умеет, - засмеялся я, и мы побежали, в одних трусиках, только кеды надели.

На площадке, поднимая клубы пыли, мы бились до темноты, охрипнув от восторженных воплей. Девчонки от нас не отставали. Остановились, когда уже мяча не стало видно.

- Я читал один рассказ, - вспомнил я, - там ребята натёрли мяч чесноком, и гоняли так, на запах!

Девочки уже собирались бежать за чесноком, но я остановил их, сказав, что, наверное, это шутка, и потом, их загонят сразу домой. Тогда все побежали на речку, отмываться от пыли.

Когда мы с Родькой вернулись, его мама схватилась за голову:

- Вы где так вывозились?! Немедленно мыться!

Вымытые до скрипа, мы с аппетитом поужинали варёной картошкой с салом, запили шипучим квасом, и стали укладываться на ночь. Мы с Родькой решили лечь спать в машине. Дядя Костя разложил передний диван, получилось очень даже удобно, особенно с моим небольшим ростом.

Забравшись в спальные мешки, мы долго хихикали, вспоминая удачно проведённое время с ребятами.

- Здорово ты играешь в футбол! – восхищался Родька. – Все поверили, что ты пацан!

- А мне показалось, что им было всё равно, девочка ты, или мальчик. Девочки с мальчиками дружат на равных, в футбол играют, купаются вместе, - я вздохнул, - везде бы так.

- Я не согласен! – вдруг возразил Родька, - Девочки… ну, это…

- Должны оставаться девочками? – засмеялся я.

- Да! – облегчённо выдохнул я.

- Тогда мальчики должны быть мальчиками! – строго сказал я, и Родька замолчал. Задумался.

- Саша, а как ты… - начал Родька.

- За всё надо платить, Родик, - ответил я, - я заплатил…ла за свои умения детством. У меня не было детства, с трёх лет постоянные тренировки, только в школе отдыхала. В школе тоже нужно было учиться на отлично, иначе родители строго накажут. Если бы не сестра, наверно, не выдержала бы…

- Сурово, - прошептал мальчик, - но я бы тоже так хотел уметь.

- Все хотят так уметь, - согласился я, - но только, чтобы не прилагать для этого усилий, по щучьему велению: раз, и ты супермен! Или супербой, супергёрл. Давай спать. Завтра мне с утра зарядку делать.

- Меня разбуди! – оживился Родька.

- Зачем? – засмеялся я, - Спи!

- Ну, Саша!

- Не возьму с собой, не проси. Я бегаю на пять километров, потом плаваю, выполняю упражнения голышом. Нет, не возьму! – тихонько засмеялся я. Родька обиженно засопел, но ничего не ответил.

Когда утром я прибежал со своих спортивных занятий, родители Родьки уже собирались в дальнейшее путешествие. Мои девичьи вещички были сняты с верёвки, и тётя Марина их гладила, в избе, куда я забежал, чтобы взять полотенце.

- Какая потная! – заметила тётя Марина, - Иди, в бане ополоснись, переоденься сразу, - протянула она мне чистую одежду, - после завтрака сразу поедем.

В бане было ещё тепло, вода осталась, и я с удовольствием помылся, и зубы вычистил.

Когда только надел плавочки, в предбанник ввалился сонный Родька, протирая глаза.

- Ну, ты и наглый! – возмутился я, надевая сарафан.

- Да ладно тебе! – отмахнулся он, - Сама вчера целый день на голых пацанов пялилась, и ничего!

Я задохнулся от возмущения, но ничего не сказал, не нашёлся. Молча, вышел.

На завтрак была отварная картошечка с простоквашей. Люблю простоквашу, могу литр выпить!

Родьку я «не замечала». Он сильно страдал от этого, пытался загладить свою вину, но я решил слегка поссориться с ним, потому что скоро Иркутск, а там… Я уже решил упросить дядю Костю купить мне билет до Владивостока. А где сойти, подумаю.

После завтрака глава семейства, уже снова бодрый и решительный, собрал всех во дворе, спросил, не забыли, чего?

- Никто ничего не хочет? В туалет все сходили? Сегодня надо нагонять график, остановки нежелательны.

Мы заверили отца, что готовы к длительной поездке. Я специально не стал пить чай, зато Родька опять присел с банкой сгущёнки и хлебом. Я сказал, что он растолстеет от такой диеты, на что Родька только буркнул что-то невнятное.

На этот раз я упросил Тётю Марину нарисовать мне красивое лицо, сделал себе маникюр с лаком, надо как можно более соответствовать образу, потом будет некогда.

Утренний воздух задувал в открытую форточку в переднем окне, закрыв своё окно, я невольно жался к тёплому Родьке, мне было холодно в лёгком сарафанчике. Радостный мальчик обнимал меня одной рукой.

Остановились только один раз, Родька не вытерпел. Мы тоже вышли, размяться.

Я смотрел на красоту вокруг, сквозь деревья была видна могучая Ангара, и думал, что, если бы не мои враги, вряд ли я когда-нибудь проехал бы весь Союз от края до края. Если бы захотел съездить в Приморье, полетел бы самолётом.

А так, сколько друзей у меня появилось, не говоря о Ниночке! Вспомнив Ниночку, я опять заулыбался радостно: милая девочка, скоро напишу тебе, подожди немного!

Родька принял улыбку на свой счёт, снова прижался ко мне.

В Иркутске дядя Костя поставил машину на привокзальной площади, и мы с ним пошли посмотреть расписание поездов. Родька хотел идти с нами, но мама остановила его:

- Подожди, они сейчас вернутся.

- Куда это они? – забеспокоился Родька.

- Посмотрят расписание, и придут, сиди! – приказала мама, и Родька остался в машине, испуганно глядя на нас.

На вокзале мы узнали, что скоро прибывает «Россия».

- Дядя Костя! Возьмите мне билет на «Россию»! – запрыгал я, - Два дня, пусть, три, и я во Владивостоке!

- Дорого, наверное, - засомневался дядя Костя.

- У меня есть деньги! – не угомонился я, - Любое место!

Дядя Костя поинтересовался.

- Есть только СВСВ., - мрачно сказал он, - двадцать пять рублей место. Но продают сразу два места.

- Берите! – воскликнул я, протягивая ему ещё два четвертных, - Буду одна ехать, понимаете? Совершенно безопасно! Один взрослый, один детский! Будто для нас с вами! Не хватит, добавлю!

Дядя Костя взял деньги, не стал спрашивать, где я их взял, пошёл к кассам.

Скоро два заветных картонных прямоугольника были в моих руках. Я еле смог сдержать радость: ещё бы! Надоевшее путешествие близится к завершению. Хотя холодный червячок шевелился где-то внутри меня: «Куда ты едешь, Сашка? Домой? Нет, Сашка, ты едешь в неизвестность. Кому ты там нужен? Твоё место давно занято».

«Всё равно! – упрямо отвечал я. – Только посмотрю! А там видно будет. Попрошусь в детдом».

Вернувшись к машине, мы отвязали мой рюкзак, я взял маленький, дядя Костя большой.

- Ну, Саша, прощайся, - тусклым голосом сказал он. Я помахал рукой Родьке, повернулся, и пошёл на вокзал. На перроне нас догнал запыхавшийся Родька с безумными глазами:

- Вы куда?! – закричал он.

- Прощай, Родик, пора мне, - невесело сказал я ему.

- Как, «пора»?! А я?! Сашенька, а я?!

- А ты останешься с родителями. Родик, я еду в неизвестность, понимаешь? Одному всегда легче…

- Вот и оставайся! Оставайся с нами! Будь мне сестрёнкой! – он схватил меня в объятия, прижал к себе, - Я хочу быть с тобой.

Я беспомощно смотрел на дядю Костю, на подбегающую тётю Марину. Убежать не получилось.

А тем временем скоростной красный поезд подходил к перрону.

- Дядя Костя, возьмите мне газету, пожалуйста! – попросил я.

- Какую тебе? «Пионерскую Правду»?

- «Пионерскую», «Комсомольскую», и местную!

Когда папа отошёл, я попытался отделаться от мальчика:

- Родик, ты же знал, что мы расстанемся, к чему эти концерты? Назови свой адрес, я напишу, обязательно напишу!

- Напишешь? – сквозь слёзы спросил мальчик.