Сессия в условиях Талига (СИ)

- Удовлетворяйте, – пожал плечами Алва.

- Господин Салиган, – вы более десяти лет исполняли тайные поручения Квентина Дорака. Как вы, маркиз, опустились до подобного?

Что?! Где? Когда?.. Почему я узнал только сейчас, что вот ЭТО было на побегушках у Дорака?! Прямо даже возмутительно – столько книг перелопатил, столько времени с Альдо провел, а узнал такую важную вещь лишь теперь. Салиган смотрел на всех свысока и издевательски лыбился, а я разглядывал его с таким жадным интересом, что рисковал снова услышать от него фразу про одну постель и Багерлее.

- Я расплачивался за ошибки молодости. Это не настоящие преступления, но если бы о некоторых стало известно, мне пришлось бы бежать из страны. Дорак это знал и этим пользовался. За молчание я должен был оказать ему ряд услуг, в результате действительно стал преступником. Так что, когда герцог Окделл взял меня под арест, я даже испытал облегчение.

- Весьма похвально. Высокий Суд оценит вашу откровенность.

- Я принес присягу и счастлив сбросить со своей совести отвратительный груз, – то ли заливал, то ли говорил сомнительную правду Салиган.

- Что вам известно о покушении на семейство Раканов, имевшем место в Агарисе?

- Только то, что Дорак дал некое распоряжение своему человеку в Агарисе. Он не справился и был наказан. Об этом я узнал перед ОктавианскоЙ ночью непосредственно от Квентина Дорака.

- Зачем лжекардинал рассказал вам о покушении?

- Дорак часто рассказывал о том, что случается с теми, кто не справился с его поручением. Ему удобно было запугивать таким образом. Я подозревал, что в переданном мне ковчежце – яд, и тем не менее…

- Об этом вы еще расскажете. Если вам нечего больше сказать об агарисском покушении, расскажите о нападении на герцога Эпинэ.

- Ночью в мой дом пришел неизвестный мне человек, по виду кэналлиец или марикьяре. Гость сказал, что смерть Дорака не освобождает меня от моих обязательств и что если я не помогу похитить герцога Эпинэ, о моем прошлом узнают все. Что мне оставалось делать?

Похитить?! Я нахмурился и насторожился, а также навострил уши. Так его не хотели убить? А зачем похищать, с какой целью? Может быть, люди из Торки пробрались сюда и хотели взять пленника? Нет, это уже бред какой-то…

- Называл ли ваш гость какие-либо имена?

- Герцога Алва. По его словам, Дорак передал Алве доказательства моих и не только моих преступлений. Тайно вернувшись в Талигойю, герцог встретился с верными людьми и оставил им распоряжения на случай своего пленения. Оставшиеся на свободе должны были захватить ценного заложника и обменять его на Алву.

О, Господи… Опять интриги плетутся… Но что, если я был в своих суждениях недалек от истины?

- Что вы предприняли?

- Я вынудил слугу моего доброго знакомого барона Капуль-Гизайля уступить место человеку Алвы.

- На этом ваше участие в нападении завершено?

- Да, сударь. Упомянутую ночь я провел за картами и тому есть свидетели.

- Правда, – произнес прокурор. – Раймон Салиган виновен в недонесении о готовящемся преступлении, но не в нападении на Первого маршала Талигойи.

Салиган снова поклонился. Я снова запутался, потому что теперь фиг отличишь правду от лжи. Чувствую, к концу суда стану похожим на Робера в плане седины.

- Господин Салиган, Высокий Суд удовлетворен вашими ответами, а теперь расскажите о том, что предшествовало так называемой Октавианской ночи.

- Прошлой весной, к сожалению, точный день назвать не могу, меня вызвал Дорак. Принимал он меня в саду, и я сразу понял, что речь пойдет о чем-то тайном даже по его меркам… – загадочно произнес этот гад чешуйчатый.

- Вы отвечаете за свои слова? – вытаращил глаза супрем.

- Я устал молчать.

- Итак, вы знали, что в святой воде, которую передал вам Дорак?

- Сосуд был просто брат родной того, что привез Оноре. И чеканка, и печать орденская, все на месте, – пробурчал Салиган.

- Как вам удалось подменить сосуды?

- Во время диспута. Монах, который их таскал, заслушался, даже рот разинул. Если б я вместо святой воды ему бочонок вина подсунул, он и то бы не заметил.

- Вы видели, как из принесенного вами сосуда поили детей?

- Зачем? – дернул неряха плечом. – Я свое дело сделал и убрался. По дороге встретил пару знакомых, сказал, что святые отцы перед обедом – это страшно.

– Что еще поручил вам Дорак?

- О, множество интересных дел. Я должен был договориться с “висельниками”, а незадолго до погромов подбросить Ги Ариго письмо с предупреждениями.

- Что и от чьего имени вы приказали “висельникам”?

- Говорил с предводителем… Передал, что лигисты под началом Авнира станут бить еретиков. Когда “висельники” это увидят, то должны будут сжечь провиантские и мануфактурные склады, а в награду – разрешение на разграбление домов иноземных негоциантов. На самом деле склады будут ограблены людьми Дорака, потому что у кардинала нет средств на содержание новых армий. Борьба с недостачей. Маршал Алва с помощью людей генерала Савиньяка должен был прекратить погромы, но последнее Авнир и “висельники” не знали. Благо, отправлять их в Закат пришлось их не мне.

- Защита имеет спросить что-то у Раймона Салигана?

- Ну, если надо… Господин Салиган, что сказал посол Гайифы господин Маркос Гамбрин, узнав о планах Его Высокопреосвященства?

- При чем тут посол? – сдвинул брови внезапно помрачневший маркиз.

- Потеря памяти, – обронил Алва. – Бывает. Что ж, вопросов к господину Салигану у меня больше нет. Выражаю свои соболезнования господину Маркосу Гамбрину, более десяти лет оплачивающему услуги беспамятного шпиона. Неоправданные траты.

- Герцог Алва, почему вы вовремя не остановили погромы?

- Не счел нужным.

- Но вас умоляли.

- Только меня?

- Вас умолял епископ Оноре, вас умолял герцог Окделл.

- Я не эсператист.

- Почему вы вернулись раньше, чем было объявлено?

- Мне было видение.

- Видение? Какое именно?

- Вряд ли оно поразит ваше воображение. Во сне мне потребовалось созвать моих вассалов.

- Подсудимый, имейте в виду, что Высокий Суд может расценить ваши последние слова как скрытую угрозу.

- Как вам будет угодно, но я имею обыкновение предъявлять ультиматумы в очевидной форме.

- Вам был задан вопрос о причинах вашего возвращения, но вы сослались на видение, в котором разыскивали своих вассалов.

- Разыскивал, – вздохнул Рокэ, – причем в на редкость неприятном месте. Сначала мне показалось, что это Ноха, но там была странная плесень. Еще любопытней вышло с вассалами, потому что вместо них я нашел нынешнего герцога Эпинэ.

- И вы хотите убедить Высокий Суд, что вернулись в столицу из-за данного сна?

- Сударь, – горестно вздохнул Алва, приложив к глазам пальцы, – я уже давно ничего не хочу, но в столицу вернулся именно поэтому.

- Вы не знали, что маркиз Эр-При находится в Агарисе?

- Меня волновало не местонахождение Робера Эр-При, – глубокомысленно изрек Рокэ, – а наличие в Нохе плесени.

====== Глава 73. Как безнадежно судилище – 6 ======

- Высокий выслушает Августа Штанцлера. Пусть свидетель войдет.

О как. Еще и этого багерлейского сидельца притащили… и хоть бы раз привели Эстебана, как свидетеля. Но нет, лучше ему не видеть меня в числе судей. Вряд ли другу это понравится. Ну что ж, выслушаем, что наплетет старый и больной ызарг на сей раз.

- Август Штанцлер, Высокий Суд ждет ваших слов.

- Август Штанцлер здесь, – старик неспешно вошел в зал и я почувствовал легкий страх. Что делать, если он расскажет всем присутствующим про яд, подмешанный мной в его вино?

- Назовите свое имя, – с первого взгляда могло показаться, что гуэций туповат и глуховат, но того требовали окаянные правила.

- Я – Август, второй граф Штанцлер.

Угу. Август-сентябрь.

- Поднимитесь на кафедру и принесите присягу.

- Именем Создателя, жизнью государя и своей Честью клянусь говорить правду, и да буду я проклят во веки веков и отринут Рассветом, если солгу, – без малейшего колебание старик положил руку на Эсператию.