FIDES (СИ)

- Ты читал?

- Разумеется, – он протянул ей пакет. Разговоров о «вежливости» после того, что было вечером, явно не последует.

«Нина, я стащила обрядовый свиток моего дедушки, он об этом не знает, но думаю тебе лучше прочесть, – так он меня хотел оставить здесь, то есть на какую-то сотую долю это, видимо, возможно, а может он каких трав своих обкурился... Но дедушкина идея сдохла. Как в том анекдоте, где дракон должен девушками невинными питаться и так и помер с голоду. Там вроде магического брака что-то, и то ли друидом стать, то ли просто дерево это охранять, а я и оставаться здесь не хочу, и за кого мне тут замуж-то выходить! Зачем! А ты посмотри свиток, я перевела, но криво, я же не лингвист, а биолог, поэтому не высылаю, тебе лучше переведут профессора. Приезжай. Твоя Энди».

С запиской лежал сложенный старинный пергамент, длинный свиток с выцветшими полустёртыми буквами на латыни, рукописный, выведенный строгим готическим шрифтом. Причем перед этим явно имелся ещё лист, возможно, не один, но завершалось повествование здесь.

- Северус, а ты перевёл письмо?

- Перевести не толк, латынь я знаю. А вот магию друидов не очень-то, у них школ нет, и книги – большая редкость. Обычно их пишут случайные люди, не совсем того круга.

- И что там?

Снейп отдал ей листочек со своими записями. Письмом он был занят на всех уроках, пытаясь привести перевод в соответствие исходному тексту, потому как даже такая мелочь может иметь смысл. Что имеет дело с очень значимым и древним артефактом, он понял, едва коснувшись палочкой.

- Не очень художественно, я всё-таки знаю лишь научный вариант языка. Но уж как сумел. Последний абзац, как я понимаю, какое-то заклинание, переводу оно не поддается.

- Таааак…. – Нина пробежалась по строчкам, набросанным мелким косым почерком, с пометками, перечеркиваниями, и исправлением окончаний.

«…да возвратятся три ветви живых Священному дереву рода в тринадцатую луну, чтобы Хранители могли ступить под сень и коснуться сердца его, а третьим под сенью ждать будет посвящённый из рода... И ступая к дереву, всё оставив, что могло быть грузом, ношей ли на земле, босыми ногами и в рубище, хранители должны знать, что вступают и в род так же, даже если по крови не принадлежны, и правила рода должны свято чтить. Лишь Древо может выбрать хранителей, живой ветвью указав на них, через 24 года, как проходят собрания рода. Третья ветвь сохранится у них для наследника, а сами они должны принадлежать друг другу трижды, сердцем, душой, и телом. Древо укажет хранителям сокрытый от всех берег, и лишь то явится им на берегу, чего заслужили они, будь то болото или снега, что подаст знак им, и как жить дальше, чтобы путь был достоин жизни... Прежде, чем коснутся земли босые ноги их, следует отдать древу монету рода, оставив её под сердцем Дерева… И явится кровь в огне, да окропит их следы на песке тех часов, что не сотворил ещё мастер, и вознесётся кровь к сердцу дерева, от корней к небу, сквозь крону. Рубище их окрасится красным, символом жизни и пламени, если честно явились они к Древу. Да явит песок огонь на крови, огонь негасимый, в котором сжечь надо по пряди волос, закалив пламенем связующий металл, знак вечного таинства… (кольца?) Успеть нужно до полнолуния, после, держась за руки, шагнуть в священное море, чтобы вернуться. Но если Древо не услышит их, поглотит их море навеки, – пусть же остерегаются те, кто явится с нечистыми намерениями….»

- Что… что за галиматья, – выдохнула Нина, понимая, что речь идёт об очень серьёзной, недоступной её уму магии, по-своему притягательной, но по-настоящему опасной в случае несоблюдения «условий». А магия такая штука, что всё имеет вес и цену. Она ещё раз перечитала, с содроганием вдумавшись в строку: «И поглотит их море навеки…». Если бы судьба и благоволила к тому, чтобы она, простая девушка из немагической семьи, могла стать каким-то там хранителем у друидов, она бы не стала так рисковать жизнью Снейпа. Даже если бы он захотел стать её… как правильнее сказать-то? Не просто мужем, а ещё и напарником в таком деле. «Пусть остерегаются те, кто явится с нечистыми намерениями…». А разве остаться здесь, – хоть на какой-то процент, но ради самой себя, – ради эгоистичного желания, а не только спасения Северуса, и уж тем более служения некоему Древу, разве это чистые помыслы? Она с горечью сознавала, и что «принадлежать трижды» (какая корявая формулировка, или странности перевода?) – не их случай, душа Северуса наверняка всю жизнь будет где-то рядом с душой его любимой Лили, да и сердце, наверное, разбито навсегда. Его всю жизнь будут сопровождать воспоминания, и, на крайний случай, даже патронус. Между прочим, такой же, как был у Лили…

- Северус… а… 13-я луна, это… через полтора месяца, да?

- Нет, это недели через две, а почему ты спрашиваешь?

- Просто… стало интересно, – Нина знала, что обычно полнолуний в году 12. «Тогда почему полнолуние через 1,5 месяца??!!», – вздохнула она про себя. – А ты знаешь, что это за обряд?

Зельевар пожал плечами.

- Я не разбираюсь в магии друидов, кроме зелий, – чуть виновато ответил он. – Тем более, там у каждого рода-племени своя магия. Всё, что я могу добавить к письму, это то, что твоя подруга писала его сильно пьяной. Но к значению свитка это всё равно не относится.

Нина молчала, пересматривая перевод, Снейп ожидал её комментариев.

- Северус… пошли погуляем, – попросила девушка, и он согласился. Свежий воздух полезен для здоровья, да и для ясности мыслей.

От самого кабинета он не выпускал её ладонь, по дороге Нина рассказала, что вчера тоже получила записку от Энди и на эмоциях случайно упала в озеро, и даже показала где, а дальше впала в задумчивость. Как много ещё предстоит сделать…

Поведать о корне своих переживаний она так и не решилась.

Впечатляла и тактичность профессора, – он не настаивал, чтобы она рассказала о содержании записки, хотя мог бы применить легилименцию. А может, боялся навредить после вчерашнего, – в её сознании итак сплошная каша. Так или иначе, сегодня он лишь внимательно следил за её выражением лица во время разговора, – беспокойство не успело развеяться, под сердцем ещё ночью поселился нежданный ноющий страх потери. Может, он просто привык к тому, что она всё это короткое время лучом тёплого света озаряет его мрачную жизнь, успел поверить, что его «пожизненное» подземелье может быть душевным и уютным. Но мужчина впервые испугался, что с ней всерьёз может что-то случиться, её может вдруг не стать, и не по причине войны или нападения темных сил.

- Нина… – робко начал он, когда они уже замерзали, долго простояв на берегу Чёрного озера недалеко от Гремучей ивы. Профессор подвинулся поближе и заключил её в объятия, – я хочу тебе сказать… – он замер, когда она подняла спокойный, но рассеянный взгляд. Зельевар вспоминал, как она вчера в исступлении просила сказать, что он к ней не привязался, что сможет забыть её, и как он понимал, что врать до такой степени не поможет никакая окклюменция. Но ведь даже при его небольшом опыте общения с женским полом, он знал, что просят они чаще всего обратного желаемому. Особенно в состоянии истерики.

Очевидно, слова уже промелькнули в его глазах, потому что Нина вздрогнула и сказала: «Молчи, Северус, пожалуйста, не говори ничего». Для полной уверенности в том, что он промолчит, девушка не оставила ему возможности говорить, – поцеловала.

Оторвавшись от её губ через несколько минут, он с улыбкой выдохнул:

- Ты всегда будешь мешать мне, когда я должен сказать что-то важное?

- Нет. В смысле, не должен.

Его взгляд немного изменился после её слов, но он молча провёл рукой по её волосам, перелистывая в памяти моменты, где Нина не позволяла ему, например, отвечать на её признания, когда он был не готов к этому и едва ли мог сказать что-то жизнеутверждающее, или как она просила его не думать ни о чём. Но все эти дни он думал довольно много, не только из-за влияния «внешних сил», вроде сплетен в коллективе, – он и сам убеждался в чувствах Нины, и всё больше сомневался в правильности своей жизни. А что, если он действительно хочет жить и быть счастливым, что, если пришло время произнести слова, которые он не сказал когда-то, много лет назад? Никто не знает, могли слова изменить что-либо тогда, или нет. Скорее, нет. Потому что слова это всего лишь звук, облаченный в буквы, обреченный быть, непостижимо, но порой безответно, а жизнь проходит без смысла и цели. «В начале было слово…», но то, что стоит за словами, существует и без них, и может сама Судьба заставила его промолчать тогда. Сейчас он молчать уже не собирался.