Злая сказка (СИ)

- Ну, молодцы, - саркастически произнёс подошедший к Шан-туле и Арх-хамиру Арш –пахва. – Крепко парня успокоили. Долго трепыхаться не будет.

Те в ответ только плечами пожали.

- Вообще-то он нас уже видел… - сказал Шан-туле. – С чего бы такая реакция?

- Бестолочь… - беззлобно фыркнул старый шаман. – Это Нерогабал вас видел, будучи в его теле. Если душа парня всё время пребывала здесь, как он мог вас узнать? Не забыли, что ваша внешность и улыбки немного…эээ… необычно выглядят? Понятно, что парнишка напугался…

- Мы что, такие страшные? – обиженно протянул Шан-туле. Лёнька в ответ подошёл к нему, обнял и поцеловал, а потом заявил:

- Нисколько вы не страшные. Просто настоящий Лашьям наверняка получил много шокирующей информации от своего друга. Так что не удивительно, что у него нервы не выдержали. И вообще – наложи уже на парня сонное заклятье, Арш-пахва, вот вернётся Карам, пускай сам решает, что делать с этим сокровищем.

- Речь не мальчика, но мужа! – хихикнул шаман и, щёлкнув пальцами, послал в грудь потерявшего сознание Лашьяма тонкий фиолетовый луч. Лёнька, услышав эти слова, слегка вздрогнул. Где-то он это уже слышал… И явно не здесь. Однако появившийся спустя несколько минут Карам прервал его раздумья.

========== Глава 44. В которой Нерогабал оказывается в неприятном положении, Лёнька приступает к самому важному, а Сахелю угрожает опасность ==========

Нерогабал поднялся перед рассветом. Настроение было на удивление хорошим, он, хоть и поспал мало, но вполне выспался и чувствовал себя вполне бодрым и полным сил. Сегодня. Сегодня он окончательно заложит основы своего собственного светлого будущего. Будущего Великого Правителя Нерогабала. Сегодня было важно выполнить всё, что он задумал. Жертвоприношение Лашьяма поможет ему накопить много запретной силы. С помощью её станет возможным активировать артефакт, созданный неведомым хозяином убежища. Мощный артефакт, который позволит ему контролировать Льоню, достаточно лишь надеть его на шею слишком сильного родственничка. Более того, никому, кроме Льони и самого Нерогабала, этот артефакт виден не будет, но Льоня ни с кем не сможет поделиться своим знанием… С помощью этого артефакта в сознание Льони можно будет вложить определённый порядок действий… хорошо продуманный порядок. Отец ни о чём не догадается и будет доволен… до поры до времени. А потом будет уже поздно. Да и на Лигарота появится дополнительный рычаг давления, братец будет куда сговорчивее и ласковее, если продемонстрировать ему, что можно проделать с несопротивляющимся мальчишкой. Пусть сначала Лигарот подчинится вынужденно, а со временем он привыкнет, непременно привыкнет. И всё будет так, как хочет Нерогабал. А Сахель… стоит быть с ним поласковее, мальчишка простит ему Лашьяма, когда поймёт, какой была цель. К тому же положение будет хоть и ниже положения Лигарота… но ненамного. Лигарот и Сахель станут звёздами его гарема, и всё будет прекрасно.

А если для этого нужно только принести в жертву одного глупого Низшего мальчишку-шлюху, то так тому и быть. И рассуждать нечего.

Нерогабал не стал звать Сахеля. Жертвоприношение стоило проводить на голодный желудок, да и сексуальная несдержанность в этом случае не приветствовалась. Поэтому Высший самостоятельно обмыл своё тело прозрачной чистой водой, расчесал и заплёл волосы в сложную ритуальную косу, надел белое длинное одеяние без рукавов, на которое ещё неделю назад нанёс несмываемой краской особые знаки в том порядке, в каком это описывал неведомый автор ритуала. Такие же руны он нанес на лоб, щёки и рога.

После этого Нерогабал спустился в подвал и снял заклятья с помещения, в котором намеревался проводить ритуал. Там тоже уже всё было подготовлено. Нерогабал педантично позаботился обо всём заранее – Лашьям, погруженный в сон, лежал на специальном камне, рядом на небольшом каменном столике были разложены каменный нож, каменная же пилка, чаша из глины, покрытая знаками, похожими на те, что покрывали одеяние Нерогабала, несколько флаконов из прозрачного стекла с разноцветными зельями, серебряный небольшой кинжал, несколько серебряных крючков и маленький горшочек со смесью трав, размельчённых до состояния порошка.

Нерогабал проверил состояние чар и удовлетворённо улыбнулся. Сахель не входил в подвал, не пытался нарушить его приказ. Это хорошо, значит, заклятие подчинения было наложено, как должно. А сейчас… Сейчас стоит запереться и начать жертвоприношение, но прежде…

Нерогабал снова поднялся наверх и позвал Сахеля. Тот появился, ещё более грустный, чем обычно, и, покорно склонив голову, почти прошептал:

- Вы звали меня, господин?

- Да, - кивнул Нерогабал. – Ты плохо выглядишь, Сахель. Сегодня тебе стоит отдохнуть, оставь все домашние дела.

- Благодарю, господин, - голова Сахеля склонилась ещё ниже.

- Я буду занят до вечера. Беспокоить и отрывать меня от дела запрещаю. Отдыхай, набирайся сил. Только не забудь покормить нашего пленника и проследи, чтобы он не страдал от холода.

- Я всё сделаю, как прикажете, господин, - отозвался Сахель.

- Хорошо, - заявил Нерогабал. – Ступай.

Сахель бесшумно исчез, а Нерогабал вновь спустился в подвал и запечатал дверь охранным заклятьем. Приказ приказом, но ему вовсе не хотелось, чтобы глупый мальчишка случайно увидел то, что Нерогабал собирался творить с его бывшим приятелем. Это было несколько… неэстетично. А заклятье подчинения он непременно снимет с Сахеля. Попозже, когда всё получится. Всё-таки в этой покорности мальчишки есть что-то неестественное… Но не время сейчас думать об этом. Скоро совсем рассветёт. Пора начинать.

Нерогабал подошёл к столу, на котором был распростёрт обнажённый Лашьям, и быстрым движением пальцев послал в него заклятье, чтобы прервать наведённый сон. Мальчишка тут же поднял голову и начал озираться, его взгляд был испуганным и диким, потом он уставился на Нерогабала с выражением крайнего удивления и испуганно спросил:

- Господин… Что вы собираетесь со мной сделать?

- Ничего особенного, - ласково улыбнулся Нерогабал, - я принесу тебя в жертву ради великой цели. Ты должен гордиться.

При слове «жертва» на лице Лашьяма отразился самый настоящий ужас, и он закричал:

- Господин, прошу вас, отпустите меня! Я не хочу быть жертвой, я хочу жить! Умоляю, господин!

Нерогабал слегка поморщился:

- Глупая шлюха! Я сделаю всё, что намеревался, вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет! Твоя жалкая жизнь ничто по сравнению с прекрасным будущим и грядущим процветанием!

Мальчишку трясло, но он всё-таки нашёл в себе силы надерзить:

- Моя жизнь – это моя жизнь! Сам себя приноси в жертву за прекрасное будущее и грядущее процветание! Отпусти меня, ты безумен!

Нерогабал насмешливо фыркнул, попутно швырнув в Лашьяма заклятье немоты:

- Вот, как ты заговорил? Да ты, оказывается, бунтовщик? Так что я сделаю благое дело, избавив мир от тебя… Замолкни!

Лашьям замолчал так резко, словно его выключили, хотя продолжал дёргаться и извиваться, пытаясь вырваться из пут. Нерогабал вновь улыбнулся. Путы надёжны, деваться мальчишке некуда, а воплями своими он отвлекать больше не будет. Можно и приступать.

Больше не обращая внимания на движения Лашьяма, Нерогабал сосредоточился и начал читать заклятье, вливая в чашу по несколько капель зелья из каждого флакончика. Смесь зелий потемнела и словно вскипела. Всё, как и было описано.

Не прерывая заклятия, Нерогабал взял серебряный кинжальчик и аккуратно полоснул себя по запястью. Потекла кровь. Строго отмеренное количество капель тоже отправилось в чашу, а порез Нерогабал залечил одним движением руки. Жидкость в чаше вскипела ещё сильнее и успокоилась, приобретя красивый пурпурный цвет. Всё шло как должно.

Нерогабал опустил в чашу руки, продолжая читать заклятье, густая вязкая жидкость с приятным пряным запахом обволокла их, и когда он поднял руки, то на них, казалось, были надеты гладкие кожаные перчатки. Нерогабал приблизился вплотную к оцепеневшему от ужаса Лашьяму и начал руками выписывать на его коже знаки – на лбу, на щеках, на плечах и груди, на животе, в паху, на бедрах, коленях и ступнях. Последний знак он нанёс с последними словами заклятия, и вся краска с его рук исчезла, как по волшебству. Затем Нерогабал взял в руки ритуальный каменный нож и занёс его над грудью Лашьяма, готовясь сделать первый надрез. Надрезы следовало так же наносить аккуратно в строго определённом порядке, и жертва должна была находиться в сознании до самого конца. Благодаря своей прекрасной памяти Нерогабал чётко помнил порядок нанесения разрезов, он был хладнокровен и сосредоточен. Нож уже готов был опуститься на замершую в ужасе жертву, когда за спиной Нерогабала раздался незнакомый насмешливый голос: