Вилька и Мишка в тылу врага

-Ага! – вот беленький, а рядом – чёрненький! Всё сходится! Вставайте, одевайтесь.

Мы спали в одних рубашках, без порток, которые подложили себе под головы вместо подушек. Вместо одеяла нам служили рогожные мешки. Здесь же, на печи мы натянули портки и слезли на земляной пол. Я стоял, поджав пальцы ног, и думал, стоит обуваться, или нет. Если поведут на расстрел, всё равно снимут обувь. Зачем она мёртвому?

-Не обувайся, - шепнул я Мишке. Мишка кивнул.

-Выходи, - скомандовал высокий полицай, и двинулся к выходу.

-Детей то куда, ироды? – заголосила хозяйка.

-Молчи, тётка, будь довольна, что твоих не трогаем! – отозвался молоденький полицай, ухмыляясь.

-Хватит болтать, Федька! Выводи пацанов!

Полицаи, один спереди, другой сзади, повели нас по неширокой улице. Мишка отчаянно зевал, скребя себе грудь под рубашкой. Его зевота заразила сначала меня, потом и полицаев. Так и шли, раздирая рты. Пришли к какому-то сараю и завели внутрь. Здесь старший засветил керосиновую лампу системы «летучая мышь» и велел нам раздеваться. Снимать с себя всё.

-То есть как всё? – удивился Мишка и перестал зевать.

-Снимай, а не то я займусь, - весело заржал молодой.

-Вы не имеете права… - пискнул Мишка, я же, вздохнув, начал раздеваться, решив подчиниться.

-Раздевайся, Минька, зачем-то нужны им наши портки!

-Вот – вот, умный мальчик, - проговорил старший.

-Рубашки тоже! – велел младший.

Мы разделись, полицаи передали нашу одежду кому-то на дворе и остались охранять нас. Мы стояли, закрывшись руками.

-Что вы там прячете? – глумливо спросил младший, руки по швам!

Мы выпрямились.

-Смотри, Петро, какие девочки! – ухмылялся младший, - давай, пока употребим?

-Ты что, Федька, содомит? – удивился Петро.

-Да ты посмотри, какой содомит, такие девочки!

-Смотри, Федька, за содомитство немцы стреляют.

-А кто узнает? Ты же не расскажешь!

-Я – то не расскажу, так нам велели пацанов не трогать!

-А мы и пальцем их не тронем! – захохотал Федька.

Петро пригляделся ко мне:

-Почему у тебя яйца чёрные?

-Били, - коротко ответил я.

-Немцы?

-Красные, - сплюнул я.

-За что? – удивился Федька.

-Он говорил, что я немецкий шпион.

-А ты?

-Что, я?

-Ты не шпион? – с трудом сдерживая смех, спросил Федька.

-Нет, конечно, я русский.

-Как звать тебя, русский?

-Вилли.

Федька зашёлся хохотом.

-Что смеёшься, дурак! – сморщился старший, Петро, - фамилия твоя как? – обратился он ко мне.

-Граббе. Фон Граббе, - в сарае наступила мёртвая тишина, затем звонкий подзатыльник сбил кепи с Федьки: - Извиняйся немедленно!

-Простите, господин Граббе, простите нижайше, я ведь ничего…

-Принеси им что-нибудь прикрыться! – Федька убежал, вытирая с лица обильный пот.

-Простите, господин, этого дурака, а вот ваш спутник, он, случайно, не еврей?

-Ты что, слепой? – возмутился я, - где ты видишь еврея? Это дон Мигель Антонио Санчес де Ла Манча! Я ничего не перепутал? – обратился я к Мишке.

-Ничего, Вилли, - вздохнул Мишка.

-Сын испанского гранда.

-Как вы здесь оказались? – спросил Петро.

-Война, - пожал я плечами, несмотря на свою наготу, стараясь выглядеть надменно.

Прибежал Федька. Принёс какие-то тряпки: - Вот, всё, что нашёл.

Нам дали штаны и рубашки. Одевшись, почувствовали себя увереннее.

-Господа, пока не пришёл другой приказ, вам придётся переночевать здесь, залезайте наверх, там сено, и спите. Не хуже, чем на жёсткой печи.

Мы послушно забрались по шаткой лесенке на сеновал, залегли там и затихли.

-Ну, ты дурак! – услышали мы еле слышный шёпот. - А если пацан родственник коменданту? Скажет слово, и всё, конец!

-Может, врёт? – с надеждой спросил Федька.

-Как же, врёт! Не видишь, немец!

-Да вижу я, - расстроенно пробурчал Федька.

-Минька! – прошептал я в ухо Мишке, - будут спрашивать, те штаны, что с нас сняли, были нашими! Они откуда-то узнали про зашитое послание!

Мишка кивнул, мы притворились спящими, я же начал думать, как вернуть штаны с донесением. Должно быть, написано на шёлковой ткани несмываемыми чернилами, подумал я, поэтому не прощупываются и можно стирать. Интересно, что там может быть написано?

Ночью я решил ничего не предпринимать, утро вечера мудрённее.

Утром нас осторожно разбудили, сводили в будочку и к умывальнику, затем предложили позавтракать, причём Федька оказался нашим лучшим другом.

-Послушай, Федька, - сказал я, когда мы наелись полицайской каши, - мы у той тётки оставили свои вещи, не проводишь? Жалко бросать, хорошие вещмешки, да и ещё кое-что…

-Не велено, конечно… - заменьжевался Федька.

-Так ты же с нами пойдёшь, покараулишь возле избы, а мы, со своей стороны, запомним твоё доброе к нам отношение.

Федька подумал, подумал, и согласился. Мы пошли окольным путём, зашли с огорода.

-Понаблюдай за дорогой, чтобы никто не видел, - попросил я Федьку. Федька спрятался за угол, и стал смотреть за дорогой, а мы вошли в избу.

И увидели, что братья уже ходят в наших штанах.

Ничего удивительного, подумал я, во-первых, нас увели под ружьём, во-вторых, в их одежде. Нас они не ожидали увидеть, чему очень не обрадовались.

-Привет, Яськи, - сказал я, - давайте быстро переодеваться, нас полицай ждёт.

Братья отрицательно замотали головами, вцепившись в штаны.

-Где матка? – сурово спросил я, - хотите неприятностей? Где наши остальные вещи?

Янка с Яськой стояли твёрдо, как партизаны.

-Да что ты с ними валандаешься! – разозлился Мишка, - И так время потеряли, всыпь им хорошо!

-Я вам всыплю! – в сени вышла хозяйка, и, увидев нас, охнула:

-Мы вас уже не чаяли увидеть! За вещами пришли?

-Да, тётя, скорее, время на вес не золота, но жизни! – прошипел я.

Тётя кивнула, зашла в горницу и вынесла наши вещмешки.

-Штаны тоже! – напомнил я, - Быстро!

-Давайте, дети, снимайте, - попросила мама.

Еле сдерживая слёзы, пацаны стали раздеваться.

-Трусы где? – удивился Мишка.

-Так на зиму хотела оставить, холодно им будет.

-Ладно, Мишка, - остановил друга я, - видели нас в одних штанах, может, и к лучшему.

Мишка злобно засопел, но больше ничего не сказал, быстро переодеваясь.

-Рубашки оставим, - распорядился я.

-Да ты что! – взорвался Мишка, - Мы в этом рванье должны ходить?

-Успокойся, Минька, недолго мы так походим, думаю. Всё, бери мешок, пошли.

Мы вовремя вышли, Федька уже терял терпение.

Назад мы вернулись, также, незамеченные.

-Если спросят, откуда мешки, что скажем? – спросил меня Федька. Я пожал плечами:

-Так ты же подарил, Федя, забыл, что ли?

-Точно, Вилли, забыл! – почесал затылок Федька.

В это время подошёл Петро и пригласил за собой.

-Вызывают в город, в комендатуру, - сообщил он.

Нас усадили на подводу, и мы неторопливо покатили по пыльной дороге.

Ближе к городу дорога приблизилась к реке, и мы увидели большой железнодорожный мост, переброшенный через реку. Мост хорошо охранялся, были устроены огневые точки, укреплённые мешками с песком. Огневые точки были оснащены зенитными установками, пулемётами, даже скорострельными орудиями.

По мосту ходили дозоры.

«Нелегко будет» - пришла мысль. Я задумался. Хорошо, конечно, уничтожить переправу, вот только откуда мне пришла мысль, что я это могу? Я простой пацан…

Я ещё раз внимательно осмотрел мост, быки, охрану и пожал своими узкими плечами: здесь нужна тонна взрывчатки и несколько диверсантов.

Между тем мы заехали на территорию железнодорожной станции. Все пути были забиты, возле складских помещений лежали штабелями какие-то грузы, по-моему, даже снаряды. Внимательно присмотревшись к маркировкам, я понял, что так и есть, даже ящики с толом. Откуда я знаю? Значит, знаю.

Охраняли всё это богатство двое измученных солдата, правда, с мордами ротвейлеров. Такими же квадратными. Видно было, по их быстрым взглядам по сторонам, что они ждут смену, наверно, им жутко хочется курить, а здесь нельзя, взорвёшься нафиг.