Планета двойников (Гримерка Буратино) (СИ)

   - Ты смотри, у Борна даже бухло превосходит наше! - Какое превосходство Борна? Мы ж ещё в первой серии! Тут и у "рубиноволосой" прорезался голос.

   - Борн, зачем ты открыл оружейку и берёшь пистолеты? Ой. Ты ещё и ПЬЁШЬ на рабочем месте!! Какое безобразие! Борн, что ты задумал делать? Что ты, молчишь? Я сейчас же звоню в милицию!! Так вот возмущалась Эльза Густавовна Самойлова, зам. начальника почты. Это я на бейджике прочитал, закреплённого на её белой блузке.

   - Та хоть в Кремль звони, Эльза, работа у нас сегодня отменяется. Это Николаич.- Кажется, мы влипли.

   - Ему кажется! Если, кажется креститься надо! Бушевала Эльза Густавовна. - А я всё - таки позвоню! - Не тормози, позвони! Хоть родителям, хоть в Кремль и, начальству обязательно. Эльза, дама за сорок, и стала звонить начальству, потом в милицию, потом родным. Потом к ней присоединились остальные. Николаевич даже бутылку отставил. Я тоже попробовал позвонить. Городская и мобильная сеть отсутствовала напрочь. И у лялек стала проступать лёгкая истерика. - Пора давать противошоковое "лекарство". Я указательным пальцем показал на бутылку, а потом на дамочек. Потом показал четыре пальца. Николаевич меня понял правильно, и из ящика стола появились четыре стаканчика. - Они что и в оружейке пьют? Про себя возмутился я. Николаич быстренько разлил коньяк.

   - Зачем?- спросила Эльза. - И куда это мы влипли? Борисов, отвечай, а то ЭТОТ Борн ... Партизаны, и пи- пи- пи- пи- пи. Вот! Николаич аж одобрительно крякнул. Глаза у Лиэль Александровны Самойловой, инженера - дочка Эльзы! - и Зоси Витальевны Лескиной, оператора склада стали ещё больше от удивления. Их ФИО я на бейджиках прочитал.

   - Мама!

   - Что, мама? Эти, мужики и опять - пи-пи-пи!!

   - Эльза, не мельтеши, выпей коньячка, пока Борн угощает. Басовито произнёс Николаич. Самойлова-старшая послушалась. - А не дружат ли они - Борисов и Эльза - случайно, организмами? Это я про себя. Потом звякнули, стукаясь, стаканы. Выпили без меня. - Им - "лекарство", мне - перебор, голова перестала болеть и ладно. Потом Борисов толкнул короткую речь, куда это мы попали во время обеда. Затем "ой", "ай", "ох" чередовались с другими буквами великого и могучего. Матерная была у нас дискуссия. Я, кстати, не участвовал, а потом Эльза все-таки смирилась. Мы поделили пистолеты, я взял один ИЖ-71, Николаич забрал два других. Он ещё натянул на себя бронежилет "Казак - 9 Фи" оливкового цвета, пистолеты и запасные магазины всунул в карман на груди БЖ. Я пристроил ИЖ слева на поясе в кобуре "Эфа-3". Закрыл оружейку, потом служебный вход, потом было: мальчики - налево, девочки - направо. Потом я с Зосей покурил, и после этого все влезли в "ЗиР". Пятиместный. - Что это интересно за аббревиатура такая - ЗиР? Завод имени кого? Расположился я справа от Николаича, мысленно перекрестился, и мы выехали со двора. Целью поездки решили избрать наши домашние адреса.

   - На фиг мне эта станица, хочу домой! - капризно сказала Эльза.

   - Да кто же спорит, сударыня. Сначала ко мне, потом к Борну, а потом и к вам, на хутор, сердешные. Обозначил план действий Николаевич. Поехал он бессовестно, по встречной, ибо транспорта вокруг не наблюдалось. Ляльки щебетали на заднем сиденье. "Лекарство" действовало. Доехали до ДК, дорогу "перегородило" асфальтированное шоссе, оно шло от канала до речки Чепрак, как потом выяснилось. - А не Солнечная ли это улица? Вопрос, на который я не знал ответа. Шоссе мы пересекли, притормозив, я успел ещё рассмотреть здание казарменного типа напротив ДК, свежеокрашенное.

   - Кажется, с утра здесь был субботник! Поделился Николаич.

   - Здесь или вообще? Заинтересовалась раскрасневшаяся Эльза.

   - Или как! Николаич вёл "ЗиР" и комментировал: - Смотри, везде заборы и наличники покрашены, сорняки убраны, вон флаги царские вывесили. Или праздник будет или начальство ждут. План работ выполнили, теперь, небось, у них сиеста. Казачков и, правда, видно не было.

   Машина проехала длинный квартал. Дальше у нас должен был быть рынок, магазины, ДК "Орион", районная администрация и стадион. Но был только, сверкающий сусальным золотом куполов, ещё один собор, ну и домики казаков. Дом, где жил Николаич, здесь отсутствовал. - Так: 0-1 в пользу казаков. Ляльки притихли. Искоса глянул на Николаича. Борисов побледнел, желваки играли на скулах, зубы были крепко сжаты. - Проняло, казачину. Неподецки. Борисов щёлкнул пальцами, и Эльза подала ему прихваченный коньяк, погладила по плечу, повздыхала. - Кто интересно меня будет гладить, если у Романа дом тоже не обнаружиться? Николаич приложился к бутылке, грамм так на сто. - Наверно правильно, усиленная доза для снятия стресса, ему не помешает. Николаич закрыл бутылку и отдал её Эльзе. Потом в упор глянул на меня.

   - Ладно, трогай, погорелец. Команда, хоть и в мягкой форме произнесённая мной, была всё - таки командой для Борисова.

   - Ладно, Борн, проехали, поехали к тебе. Проехали четыре квартала и свернули на асфальт. - Всё таки это - Солнечная. Я видно тоже бледанул, Эльза и меня стала гладить. - Может она экстрасенс, чутко-отзывчивый. Ещё подумал я. - Так, и что мы тут имеем? Ага, вон спутниковая антенна, зелёный забор, а вон оно - дерево! Тьфу ты, дом! - Так крыша над головой в городе, э, в станице у меня есть. Борисов свернул в это время к моему подворью. Я вытер испарину со лба. - 1-1. Тайм - аут.

  Глава 2.

   Атаман Сальского округа войсковой старшина Шатров, сорокалетний здоровяк, уроженец станицы Мигулинской, сидя за круглым обеденным столом, откушав чаю, жаловался своей жене.

   - Сколько я сегодня с утра, Катенька, нервов потратил и не передать!

   - Ты всё в заботах, всё в заботах, атаманушка. А нервы надо беречь, отдых тебе нужен, сокол мой ненаглядный. Жалела супруга его верная жена. Сидя рядом за столом и отложив вязание, она гладила его ладонь. Ласка атаману нравилась.

   - Катенька, уже неделю бьюсь, а кажется, что ничего к смотру и не готово. А отдыхать я даже и не знаю когда буду. Настроение атамана не улучшалось. - Вот и с утра сердце ворохнулось не хорошо так. Жена всплеснула руками.

   - Божеж, ты мой, может доктора, Яков Степаныча, позвать?- испугалась Катенька.

   - Да нет, Катя, сердце у меня не болит, просто предчувствие было нехорошее. Пошёл на попятную, атаман. - Может всё и наладится, бог даст. Широко перекрестился. Жена, хорошо знавшая мужа, для виду угомонилась, но в душу забрались сомнения. - Может его кто сглазил? Ведь молодой он для этого поста, всего полгода как назначили. Взялась за вязание, привычная работа успокаивала, и Катя наперёд знала, что она сумеет помочь мужу. - К вечеру придумаю. А ночью ещё добавлю. Месяц назад ей исполнилось тридцать и она, потомственная казачка была чудо как хороша. Атаман сидел и любовался, раскрасневшееся от каких-то своих мыслей, Катенькой. Отдыхал душою атаман. И чего греха таить, тоже настраивался на ночь. За столом ещё сидели: Варя, десятилетняя дочка атамана, спокойная девочка и главная помощница жены и шестилетний, перемазанный зелёнкой, пострелёнок Ромка, любимчик всей семьи. Хозяйка квартиры, Матрёна Меркуловна, уехала в гости в Тихорецкую. Ромка, непривычно тихий, поглядывая то на мать, то на отца и думал, как сказать, что он сломал велосипед. Не сам, друзья помогли. - Вот те крест, вздую этого задаваку - Гришку! Божился он про себя. Шатров-старший, отвлёкшись от рассматривания жены, посмотрел на сына. Учудил сегодня Ромка. Встречая отца, приехавшего на обед, умудрился упасть с брички и рассадил себе подбородок. Ору было много, особенно когда мазали зелёнкой ранку. - А что это он сидит такой тихий? Опять что-то натворил? Подумал Шатров и хотел уже Ромку спросить. Но не успел. По глазам ударила темнота, курень тряхнуло, потом зрение восстановилось. Ромка испугавшись, заревел. Атаман протерев, разом взмокшее лицо оглядел своих домочадцев. Перепуганы были все.