Планета двойников (Гримерка Буратино) (СИ)

   - Вау, какой заборчик!!

   - Какой забор? Это же плетень!

   - Вау, домик!!

   - Казачий курень это, а не домик!

   - Вау, виноградник, яблочки!! Кажется, мы что-то пропустили!?

   - Перестаньте говорить "вау"!!!

   - Ладно!! Ой, церковь!!

   - Это собор!!! Дальше молчание, а глаза внятно-внятно разглядели высоченное здание собора, стоящее в метрах двести слева, затем новые стены и крышу почты, чистый асфальт. И такое же чистое небо. А потом возглас.

   - Вау, а тут ещё и лето! Как у папы Карло.

   Жаркость одолела меня. Летний пыл аккуратно наложился на нервные тревоги и как следствие - страх перед новым местом. Адреналина тело выделило много. Во рту стало сухо, а лицо взмокло. Вот в голове было пусто, а ...должно быть масло. И сердце - галопом-метрономом: 90+60+90. Пот надо было вытирать, что я и сделал. Вот тут-то мысли и полетели по трещавшей голове: - А где кепка? А где очки? Это не мои руки!!! Куда я попал?? Боль в затылке усилилась. Осмысление того, что я попал куда-то не в ту степь (или оперетту, как вариант) сдвинуло что-то рационально-звериное. Липучесть страха осталась, но вылезло любопытство. И это любопытство через глаза получило допинформацию. Ещё раз осмотрелся. Здание почты начала 21 века безмятежно так находилось рядом с казачьими куренями и собором, скорей всего, начала 20 века. 12 октября так славно вписалось в конец июля - начало августа, судя по винограду и яблокам. И это всё не сходилось с тем, что я привык видеть, мешало что-то. Любопытство подтолкнуло посмотреть ещё раз на руки. Долго смотрел, Буратины помогали: - Ну, это же не мои руки! А вот глаза без очков значит уже мои. Так это же всё сон. Вон и звука нет. Я сглотнул - появился звук. Множество. Множество звуков непечатного содержания.

   - Пи-пи-пи-пи. Роман. Пи-пи-пи-пи Рома. Пи-пи-пи. Помоги, мля! Это если с цензурой. Буратины напряглись и попрятались. И в голове щёлкнуло и прояснилось, а в животе появился кусок льда. Пазл с надписью "Переезд мозгов" - это было копирование меня родного там и внедрение в этого Рому здесь. Аккуратно взяли и насильно впихнули. Поэтому и голова так болит, и слуха не было, и боковое зрение в мерёжках. - Занесло тебя, чувак, скорее всего, далеко и надолго. Вот тебе шанс. Пользуйся. Подсознание твердило о нетвёрдости тела и духа в течение некоторого времени. - Терпи, терпи. Бойтесь своих желаний - они сбываются. Глупость, какая-то получалась вселенская. Но не слишком ли я сужаю границы? Чувствую, что деревенею, а статуи ходят и ходят вокруг. Брр. Душа пребывала в сомнениях, а тело требовало воды. Сухой лёд был в теле. Сверху сухо, дальше лёд. - Дай бог терпения. Ла-ла-ладно, ввяжемся, а там посмотрим. Зовут же.

   Зов этот и погнал на авантюры. Я даже осязал это как шило в нижнем мозге. И ещё моё подсознание ляпнуло: не бзди, старый. Мою природную осторожность предали. Буратины это сделали. Отлип я от двери и вошёл в тамбурок, держась за стены руками. Там царил полумрак и глаза, после улицы, видели нечётко, а вот нос уловил химические запахи. Пахло масляной краской и ещё чем-то. Сделал пару шажков и остановился на пороге в коридор. Тут и зрение стало пособником этих деревяшек.

   - Так, вот те раз. Коридор был новым. То есть после капитального ремонта.

   - Вот те два. На новом линолеуме сидел человек. Правую руку он протягивал мне, а левой зажимал нос, из которого шла кровь.

   - Вот те три. Человека я этого не знал и не видал ни разу.

   - Вот те четыре. Не знал, как его зовут. - И как тут выкручиваться, герр Штирлиц? Человек щёлкнул пальцами. Помогай, мол, раз уж припожаловал. Я и помог в меру своих сил. Здоровый мужик, чуть меня не завалил. Мужик прошёл к раковине, пять шагов сделать, стал смывать кровь. Смывал долго, потом попил водички, достал платок, намочил его и приложил к носу. Пока он всё это делал, я его рассматривал. Выше среднего роста, крепкого телосложения, крупная голова выбрита, нос прямой. Это я увидел в профиль. Одет в кожаную коричневую куртку, серо-синий джемпер, синие джинсы и красно-коричневые туфли - дерби. Мои раздраенные мозги сделали таки первый правильный вывод. - Он меня знает как работника почты. Придётся от этого и плясать.

   - Так, чел, дай воды попить. Это я так сказал. Человек повернул голову. Синие, насмешливые глаза осмотрели меня снизу доверху. Ну и я себя осмотрел. Так, на ногах тоже красно-коричневые туфли - только лоферы. Джинсы голубого цвета, зелёный джемпер и оранжевая замшевая куртка. Весёленькое такое цветовое сочетание стиля денди. - И, небось, волосы жёлтые или фиолетовые.

   - А тебе тоже нехило досталось. Вон аж зелёный стал. Ну, ты же на улице был. Я вздрогнул, у мужика был такой мощный голос, басил он так знатно, что изделия папы Карло пропищали: "Это Карабас-Барабас, ой-ой-ой, гони его, Михалыч, на улицу! Я аж этим деревяшкам поддался, чуть не сказал, чтобы мужик шёл к паперти. Но быстро взял себя в руки. - Э, как меня непоёного повело агрессивно к возможному союзнику. Союзник, в это время спросил:

   - А скажи-ка Рома, у тебя на глаза не наезжала этакая, хрень. Он пощёлкал опять пальцами. - Ну, такая тёмная. Я коротко кивнул подтверждая. И сделал шаг к раковине, давая понять, что тоже хочу пить. Тут и заметил возраст мужчины. - Так, лет пятьдесят, могучий казачина! Пацан ещё.

   - Слушай, а что ты такой зелёный? Так, а это уже рецидив вопроса. Этого я не любил.

   - А ты, чел, иди на улицу, тоже позеленеешь. Обещаю. Вот так его я и мои Буратины морально и подготовили к подвигу. Он, болезный и пошёл. Я приложился к водичке. Божественный нектар, право слово. В теле такая гибкость образовалась. Напился досыта, самочувствие резко улучшилось, до разлития в воздусях полного благолепия. А в голове только моя деревянность осталась. На улице было тихо. Вышел. Голова болела, но ноги держали тело. - Неплохо, после "впихивания" то. Плохо. Audi я не нашёл. - Стал ты, дядя, безлошадным. С окраин мозга полезли почему-то мародёрские замашки. Я их даже не гасил. Зачем. Лето тут играло всеми колерами, но жары я не чувствовал. Чела обнаружил у машины. Автомобиль стоял у гаража, этакая помесь УАЗ-буханки и Газели, грузопассажирский, полноприводный и зелёный по цвету. Я подошёл поближе рассмотреть неведомую зверушку. Не зря подошёл. Машинка и дала подсказку. К стеклу на месте водителя были прикреплены две картонки в пластике - талон ТО и водительское удостоверение на имя - Борисова Ивана Николаевича. - Хм, аббревиатура - БИН. С фото смотрела мордаха моего незнакомого коллеги. Мне подсказала, а вот сам вездеход оказался с секретом. На радиаторной решётке сверкал серебром, положенный на бок ромб из которого выбивались золотистые буквы - ЗиР. Номер был - П22 554ДК. Шофёр этого "монстра" в это время снял с себя кожаную куртку и джемпер, открыл дверь, положил одежду на сиденье. Остался он в светлой безрукавке. Руки Николаевича, покрывали затейливые разноцветные татуировки. - Даа, филиал Третьяковки в деревне Большие Бзяки на статуе бога Зевса, бритого. Подумал и успокоился. - 100% союзник был на лицо.

   - Рома, блин, где мы? Со страхом спросил Николаевич. Я пожал плечами. Опасения плескались в глазах моего компаньона. - Боязнь я тебе сейчас собью.

   - Слушай, э, мистер БИН, а не сходить ли нам в разведку-с? Мистер обиделся.

   - А ты, ты - Рэмба, недоделанный. Тревоги из глаз мистера исчезли, там уже был гнев и молнии. - Точно - Зевс. Чуть-чуть я перебдел. - Сейчас тебя, Рома, будут пинать, возможно, ногами.

   - Николаевич, пойдём, осмотримся, а?

   - Слабак! И по широкой дуге, обходя меня, болезного, Николаевич пошёл к воротам.- Опять перебдел! Я поплёлся следом. Тут случилось комичное событие. На крылечко куреня, стоящего рядом с почтой, вышла казачка с жестяным тазом. Увидела нас, тазик выпал из рук, а казачка мелко-мелко закрестившись, скрылась.

   - Оба-на, скрылась. Это Николаич.

   - И окапалась. Это я.