Воспоминания из будущего (СИ)

Иными словами, восприятия окружающей среды в глазах Юэна и Хейдена отличались в разы. И это пугало последнего, потому что он не знал, что такое с ним происходит.

Энакин услышал голоса позади себя и обернулся, чтобы посмотреть, кто стоял рядом с ним на смотровой площадке. Это была Падме: она разразилась громким смехом, заслышав шутку одного из консулов. Она сидела здесь, за резным столом, а падавану наказали охранять её. Что ж, приказано — значит, будет выполнено.

— Энакин, посидел бы с нами, — лицо Падме отряда искренняя улыбка, и Энакин не уставал любоваться ею. Этот ангел во плоти, самая красивая, добрая и справедливая девушка, которую он встречал в своей жизни — после его матери. И он, вопреки уставу джедаев, гласившему запрет привязываться эмоционально к кому бы то ни было, чувствовал к ней влечение, которое в реальной жизни чувствовал Хейден к МакГрегору.

— Спасибо за приглашение, — Энакин пожал плечами. — Но я не могу развлекаться на службе, — он остановил взгляд на бокале алкогольного напитка, сквозь стекло которого Падме пристально смотрела на падавана. С его уст не сходила блаженная улыбка от осознания того, что он находится рядом с объектом своей влюбленности.

Хейден мог помнить, что произошло в реальной жизни перед тем, как он предался глубокому и крепкому сну. Смотря на окружающие его шедевры природы, так сильно напоминавшие те, что украшали Землю, он перебирал в мыслях все последние события. Знакомство с Джоном Бойегой, богатым нотариусом и по совместительству его бывшему потенциальному отчиму, сыграло приличную роль в его жизни. Он узнал историю своей матери из уст человека бывшего близким по отношению к ней, а ещё он понял, что его мать и была той самой Дейзи — той самой Евой, героиней переселенцев. Мало того, он не был её родным сыном, а лишь бродягой в никому неизвестной деревне, который наверное скончался бы от холода и голода если бы женщина его на подобрала. От осознания этого факта сердце у Хейдена падало куда-то вниз и так и не возвращалось, оставляя его с сильным дискомфортом и дичайшей болью в груди, от которой ему не суждено было избавиться.

Проходили дни; учебная неделя в скорости подошла бы к концу, и Хейден не знал, проведёт ли он эти выходные так же насыщенно, как и прошлые, сблизится ли он со своим профессором ещё больше, чего так страстно желал. В последнее время он не был даже уверен, сможет ли проснуться после страшного сна и вновь увидеть, как солнечные лучи восходят из-за горизонта, как можно говорить о выходных, следующей неделе и даже месяце? Хейден вздохнул и отвернулся, наблюдая, как водопад скатывается по ущелью вниз и с громким шелестом превращается в реку.

Спустя пару минут он услышал слова прощания обещания встретиться сегодня вечером. Энакин обернулся, чтобы посмотреть, что происходит, и увидел, как Падме с вежливой улыбкой провожает консула, благодаря за визит, а затем, удостоверившись что он ушёл убрала улыбку со своих уст и с обеспокоенным видом подошла к Энакину.

— Что случилось? — она остановилась у парапета и одной рукой ласково погладила его по плечу. — Выглядишь так, словно тебя что-то тревожит.

Энакин махнул рукой, продолжая смотреть куда-то вдаль.

— Разве эта вселенная позволяет нам говорить о делах, произошедших в далеком прошлом? — он вздохнул.

— Если тебе нужно выговориться — конечно, — в её голосе звучала забота. А под ней она скрывала неподдельный интерес. Энакин тут же почувствовал это. И не знал, стоило ли доверять почти незнакомой девушке свои семейные тайны. С другой стороны, она заслуживала знать важную информацию о человеке, вдохновлявшем её.

— Я недавно был у одного нотариуса, — начал он, и Падме не сводила с него выпытывающего взгляда. — Раньше он был близок с моей матерью. Мне удалось узнать кое-что у него насчёт своего происхождения. Дело в том, что… я был найден в одной деревне, выращен и воспитан Евой, Падме. Ева — моя приемная мать.

Падме не могла вымолвить ни слова. Её карие глаза бешено бегали, пока она осознавала информацию.

— Та самая Ева?

— Есть только одна Ева. И она погибла в автокатастрофе десять лет назад. Вот тайна её смерти. Ни битва разумов, ни убийство от руки Адама. Потеря управления — по официальной версии, — он печально хмыкнул.

— Этого не может быть… — ошеломлённо прошептала Падме. — Ведь её душа должна была в кого-то переселиться, а если бы это было так, то наши ученые мигом бы её обнаружили. У нас слишком развитая система поиска переселенцев, чтобы мы утеряли, возможно, самого сильного из нас.

— Тем не менее ваша система не нашла меня, — выдал Энакин. — Есть кое-какие погрешности. Кстати, ты говорила, что её душа, душа моей матери, перенесется в другое тело. Возможно ли, что когда-нибудь этот круг замкнётся и разум погибнет навсегда?

Падме покачала головой.

— Душа бесконечна. Она всегда будет искать чистые, не занятые тела, дабы обрести пристанище.

— Ты имеешь в виду, моя мать фактически может быть жива?

— Энакин, все источники указывают на то, что Ева погибла в схватке разумов с Адамом, а сам Адам бесследно исчез.

— Но вы противоречите сами себе! Если она погибла, то снова возродится.

Натали удручённо опустила взгляд.

— Я сожалею, Энакин. Но Адам захватил её разум. А душа не должна существовать отдельно, без него. Он убил Еву. Чтобы навсегда оставить её себе.

Хейден тяжело стукнул кулаком по парапету, после чего зарыл пальцы в волосы и спрятал глаза. Падме невольно вздрогнула, испугавшись его движений.

— Вы не можете знать наверняка! — воскликнул он, отворачиваясь. Вид водопада уже не успокаивал его.

— Послушай меня, Энакин! — Падме обошла его и встала рядим с ним, заглядывая в его голубые глаза. — Их битва отличается ото всех, что была до этого. Адам навсегда забрал её сознание с собой, чтобы Душа Евы не нашла его. Она исчезла навсегда, а вместе с ней и Адам. Я сожалею, Энакин… Но Евы больше нет. Она больше не вернётся к нам.

— Тебе-то откуда знать? Ты пристально следила за ними, чтобы такое заявлять? — в глазах Энакина проступали первые слёзы. — Ты не можешь говорить так уверенно, просто потому что прочла все эти книги! Они — полная ложь, вот что я скажу тебе. Ева не могла умереть. Она не могла… Просто так… Сдаться ему. Нет, она не могла.

Энакин отвернулся и отошёл от Падме, стараясь побыть наедине с собой, хоть и должен был охранять сенатора. Девушка вновь обошла его, стараясь говорить с ним лицом к лицу. Она просто терпеть не могла, когда к ней поворачивались спиной.

— Энакин! — Падме сжала пальцы в кулаки в неистовом возмущении. Ещё бы — ведь кое-кто её не слушал, когда она считала, что говорит правду. — Я не могу представить, как тебе больно, но надежда…

— Надежду нельзя терять, Падме, — он скрестил руки на груди. — Не в этом случае. Мы должны найти мою маму. Мы должны отомстить Адаму, этому мерзавцу, посмевшему поднять руку на святую женщину. И положить на неё свои чёрные глаза.

Энакин вновь подошёл к парапету, делая глубокие вдохи и стараясь загнать слёзы обратно, туда, откуда они пришли. Становилось тяжелее. Внутренний мир Энакина вновь начал овладевать Хейденом, и память о Еве потихоньку уходила от него. На смену прибывали чувство долга и желание охранять Падме, а ещё — сблизиться с ней. И стать по отношению друг к другу не просто сенатором и личным телохранителем, выполняющим службу по решению более высокого круга.

— Послушай, Эни, — Падме подошла к нему и накрыла своей ладонью его собственную. Это уменьшительно-ласкательное ублажало его слух, и он уже уставал думать обо всём, что его тревожит, хотелось лишь отдаться инстинктам и ощущениям и погрязнуть в этом волшебном мире навсегда. — Послушай, — повторила Падме. — Если твоя мать жива — а после твоих слов я верю, что она жива, — мы найдём её, я обещаю. Я помогу тебе, что бы ни случилось. Даже если надежда будет гибнуть, я останусь с тобой.

И она, ласково прикоснувшись к его щеке ладонью, прикоснулась к его сухим устам своими, влажными, и поцелуем вытерла скупые слёзы, только начавшие катиться по его щекам.