Возрождённое завтра (СИ)

- Ты же не хочешь потерять Талину, - увещевал он, - ты должна послушаться меня. Ты должна послушаться её.

«Целитель уже идёт», - испуганно произнёс Арджит’.

- Помоги мне, Арджит’. Она должна нас услышать. Должна.

«Как ты смеешь стоять на моём пути!» - рявкнула Триат’а.

Ещё минута – и могло быть поздно. Итачи собрал всю свою волю в мысленный кулак и выбросил его вперёд. Борьба с золотой переходила все границы. Она сопротивлялась, билась не на жизнь, а на смерть. Она могла бы послушать Талину, но Талина думала нечётко. Наверно, она плакала от бессилия. Сердце разрывалось, а Итачи не мог вернуться в вейр, обнять её и заверить, что всё под контролем.

И Триат’а опустила голову под двойным натиском.

- Так надо, девочка, - Итачи приблизился к ней, - пожалуйста, только сегодня.

То же самое сказал Арджит’у.

«Я не полечу без Талины», -в последнем броске рванулась Триат’а.

- Она умрёт, если полетит с тобой.

Арджит’ показывал, как Карит’а отшвырнула второго быка. Теперь только лотерея: кинется ли за третьим или ринется в небеса. Если в небо, то шанса не останется.

Лесса тоже уговаривала строптивую золотую. Откуда-то снизу бежала Брекка. Итачи предпочёл её проигнорировать. Сейчас самое важное – золотая.

В тот момент, когда Карит’а бросилась за третьим быком, Итачи одним прыжком вскочил на шею королевы между гребнями. Без упряжи, без единого крепления. Некогда заботиться о мелочах безопасности. Если он промедлит, потеряет гораздо больше. Весь Вейр потеряет.

И только тогда Рамот’а ушла в Промежуток, а следом за ней Итачи верхом на Триат’е. Успел подумать об ориентирах. Единственное место вертелось в мыслях – тайная бухта в Айгене, где они с Арджит’ом успешно прятались от забот. И успел попросить Арджит’а побыть для Талины её драконом. Он обязательно вернётся и приведёт Триат’у, живую и здоровую, хотя и в скверном расположении духа. И Арджит’ не должен разговаривать ни со своим всадником, ни с золотой. Кто знает, когда Триат’а решит, что с неё хватит.

Они расположились на пустынном берегу. Триат’а остыла, но не переставала ворчать. Порывалась лететь домой, а Итачи не позволял, ждал сигнала Арджит’а. Интересно, справляется ли с ролью Триат’ы? Талина могла его слышать. Она могла с ним разговаривать. Но она не могла отказаться от общения со своей драгоценной золотой ради удовольствия говорить с чужим драконом. Талина одна, больна. Хорошо если провалится в горячечную дрёму. А вдруг она до сих пор мечется в слезах?

«Она уснула, - примирительно проворчала королева, не отводя сияющих жёлтым глаз от Итачи, - целитель заставил её выпить отвар».

Теперь она раскаивалась. Наверно, раскаивалась. Итачи не знал, насколько глубоко она может проникнуть внутрь проблемы. Обычно драконы не отличались стратегическим мышлением. А уж образным – тем более. Всё, о чём они могли думать – всегда перед глазами, в ощущениях или в воспоминаниях.

- Ты молодец, - он протянул руку, погладил кончик её морды, - ни один дракон не может противиться своим эмоциям, а ты смогла. Талина в праве гордиться тобой.

Потом они молча сидели в полной тишине. Даже ветер не играл листьями. Как разительно отличался чужой дракон от его собственного. Пусть даже это хорошо знакомый дракон. И не хватало Арджит’а. Итачи пытался пробиться сквозь расстояние и тут же останавливал себя. Как он может делать то, что запретил ему. Слишком рискованна любая словесная связь. Но они могли чувствовать друг друга даже так.

Итачи опустил голову на колени. Что ещё делать? Купаться не хотелось, спать тоже. Хотелось встать и мерить бухту шагами, но он оставался на месте, слушал мерное дыхание Триат’ы, чувствовал огненное прикосновение солнечных лучей. И думал, имеет ли он право просить золотую развернуть нам ним тентом крыло.

Она развернула, услышала отголоски его мыслей и снова промолчала.

Не его дракон.

Они оба рвались в Вейр и оба понимали, что нельзя. Триат’а тоже поняла, едва эмоции страсти схлынули с неё.

«Я бы бросилась на неё», - созналась она чуть виновато.

- Что? – Итачи поднял взгляд.

«Я не понимаю. Я никогда так себя не чувствовала, когда поднимались зелёные».

- Конечно, не чувствовала. Зелёные – это другое. Я тоже не чувствую их. Только тех, за кем хочет погоняться Арджит’.

«Я не позволю ему гоняться за другими», - заверила Триат’а и низко опустила голову. Снова смотрела в глаза Итачи. Они общались без шарингана. И они были настолько близки, насколько может быть всадник и дракон. Одно мгновенье. Именно в это мгновенье Итачи смог бы остановить Триат’у, если бы она рухнула на стадо за добычей. В это мгновенье, на один лишь миг, он почувствовал себя первым на памяти перинитов золотым всадником.

Он выдохнул – иллюзия растворилась. Благо, не его это забота – следить, чтобы золотая не наедалась перед полётом. Бедняжка Талина. Несладко ей приходится.

- Спасибо, Триат’а…

Они возвращались под торжественный рёв взбудораженных драконов. Пока Итачи приземлялся, ему успели отсалютовать все всадники Вейра. Так казалось. Даже Флар’ не погнушался выйти на карниз, встать между Рамот’ой и Мнемент’ом. Разговор с острой на язычок Лесой ещё только предстоял. Наверняка ведь спросит, как ему удалось справиться с разъярённой королевой. А потом упрекнёт, что не сделал этого раньше. Но у Итачи на сей счёт была отличная отговорка. Он в праве упрекнуть и её за промедление. Зачем бы ей столько времени висеть над чашей? Он поклясться мог, что она пережила те же эмоции страха, что и они с Талиной. Интересно, если бы Триат’а сорвалась вслед за Карит’ой, осмелилась бы Лесса и дальше торчать над Вейром? Хотя тут нюанс: Рамот’а могла не кинуться в погоню сразу, а потом бы ей пришлось разнимать дерущихся драконов.

Он ворвался в вейр, где расположился Арджит’. Дракон радостно заурчал, кинулся к Итачи, что выглядело довольно устрашающе, если не знать об отличной координации драконов. Потом, завидев золотую подругу, потянулся, чтобы потереться о неё носом. Он хотел всё сразу, растерялся, не переставая рассказывать, как ему было плохо в разлуке.

- Но это же всего на пару часов, - задорно возразил Итачи, потрепал дракона по бронзовой шкуре и вошёл во внутренние покои. Талина спала. Ничего не оставалось, как сесть рядом с ней, снова взять за руку и молча наблюдать за её лицом, приобрётшим оттенок безмятежности.

========== Сайд-стори. Догнавшее прошлое (Кенджо) ==========

Перед Итачи лежала наспех нарисованная карта. Совсем схематичная. Сам же и набросал, чтобы прямо перед собой видеть все нужные точки. Точки – только на Падение, которое начнётся завтра после полудня над Битрой, потом уйдёт на север, где только-только начали холдеры обосновываться. Множество акров неиспользованных земель, отданных Нитям, теперь вдруг привлекли внимание северян. После того, как Торик на Южном обозначил границы своих владений, лорды с севера загорелись желанием расширить собственные холды, расселяя по ним своих сыновей и зятьёв. Повезло тем, кто не граничил с другими, было куда расти.

Насколько Итачи знал – а знал он уже достаточно, чтобы считаться чуть ли не коренным перинитом – незаселённые земли оставались без защиты. Но чем больше жилых территорий, тем больше работы драконам и всадникам. Границы уже увеличились – и Итачи обязан был брать во внимание требования лордов, не возмущаться при них и при всадниках. Плохой пример для молодёжи, да и старшим настроение только портить. Чем больше приходилось защищать, тем дольше в небе задерживались драконы, тем чаще вылетали. Даже в тех направлениях, о которых раньше не думали. А чем дольше в небе находились драконы, тем больше они получали ран. Всё взаимосвязано. Конечно, они постоянно сражались с Нитями с начала и до самого конца, не рассчитывая на везение и ветер, который мог отнести тучи в сторону гор.