Twinfinity Soul (СИ)

«Как некультурно с моей стороны.» - Произнесла Даемон-женщина в улыбке тёплой, затушив свой приятный смех словами этими. Даемон-мужчина же, неспешно со стола встав, представился мне:

- «Прошу простить меня, юный человек. Я - Стрейшина А’нку. А это – моя сестра и жена – Старейшина Онка’.»

Рукою своей он провёл по столу в сторону сидящей рядом Старейшины, и та покорно поклонилась мне, встав со стола на короткое мгновение. Очень рад я был знакомству с этими добрыми душами, но меня немного стесняли слова Анку. «Сестра и жена»…. Не грех ли это? Не стыдно ли признавать им факт этот? Может это… некий семейный пакт для них, или же за этим что-то иное стоит? Не стоит мне задаваться этими вопросами в данный момент.

Представиться им и я должен был, и потому, встав с место своего, произнёс я имя своё, склонив голову перед ними:

- «Имя мне Иорфей – Сын Ордена Пресвятой Инквизиции».

Многим поделился я со Старейшинами. О жизни прошлой, и как жилось мне за стенами серыми. Как проходил Крещение я, и что произошло с Сестрой моей Элизой на крещении этом. Как сжигает Орден людей честных…

Проходили часы, обсуждались сказы, и многие Даемоны начали появляться и оставаться в Тёмном доме, слушая то меня, то Старейшин своих. Все они были слушателями в этом доме, и все они сидели неподалёку от стола круглого, перешёптываясь между собой. Историей моего спасения поделились и Старейшины, но история эта ничем не отличалась от рассказа Симона. В ней хранилась небольшая тайна, которую они не спешили рассказывать мне, и я делился своими сказами и знаниями, стараясь выудить эту тайну из пруда загадок.

Свет яркий начал менять свой окрас, освещая Тёмный дом оранжевыми красками. Множество Даемонов заняли свои места за столами в час этот. Многие слушали мои истории и пересказывали их прибывающим слушателям в тихом шёпоте. И настал тот час, когда Анку начал задаваться вопросами:

- «Истории о жизни твоей довольно удивительны, юный Иорфей. О многом тебя можно спросить и о многом я могу узнать, но лишь один вопрос ломает мои рога: Как ты… смог выбраться сюда? Переступить через Горизонт в одиночку?»

Вопрос этот был воистину интересным. Многие Даемоны начали перешёптываться между собой, разгадывая тайну эту с соседями своими. И только слово я вымолвил, раскрывая тайну эту – Тёмный дом накрыла тишина. В вечном молчании слушали меня Даемоны и их Старейшины, не раскрывая рта своего.

«Всё началось с того момента, как Отче мой Епископ, вместе с Братьями Святыми, увидели появившийся рог на лбу моём…» - именно с этих слов начинал я рассказ свой:

***

- «Братья и Сёстры мои перестали признавать меня с появлением этого… «порока». Закрылись все пути для меня в час тот. Ни к Церквям, ни к Обеденной, ни к Спальням Братским не подпускали меня. Спал я в заброшенном складе на сене сыром и прогнившем, а если обед попрошу у Братьев своих, то мне либо огрызки, либо помои предложат.

Сестра моя Элиза – девушка, что при Крещении Третьем, по случаю несчастному, получила ожоги болезненные на теле своём – была моей единственной спасительницей. Без неё… с голоду и холоду помер бы я. Поклялся я пронести её через огни очищения перед Епископом, и устроил Епископ повторное Крещение для нас обоих. А как только прошёл я это страшное испытание, не сгорев в огнях очищения и окунувшись в воды чистые – оклеветали меня. Прозвали «Чадом Даемона», прокляли и избили, душу из меня выгоняя. А потом… меня бросили в Темницу. В клетку бросили меня. Помирать оставили в темноте и сырости.

Вновь я благодарен был Сестре своей Элизе, ибо отреклась она от всех и вся, бросившись за мною в Темницу. Смогла она вытащить душу мою из Бездны тёмной. Вернуть мне дыхание жизни, не смотря на всю боль и страдания, которые она испытывала. А когда настал мой час гореть на кострах – случилось непредвиденное: Один из моих Братьев, осквернённый словами Сестры моей Элизы, решил удушить её прямо на моих глазах. И в гневе… возможно по случаю нелепому, я пролил кровь. Пробил своего Брата рогом этим, а потом, забрав его инструмент, ударил его по голове. Именно по случаю этому мне удалось выбраться из Темницы, но потом, выбравшись наружу, мне пришлось бежать от своих Братьев и Сестёр, сражаясь с каждым, кто попадётся у меня на пути.

Скрыться от них удалось мне, но не при помощи матери-крестьянки, которую спас я от гибели возможной. Она же упрятала меня в доме своём, в подвале тесном, где я пролежал множество часов. И когда Орден устал отдавать часы свои поискам – я начал продвижение своё по районам множественным, окутав себя тканями тёмными, скрывая своё лицо и рог свой от глаз ненужных.

Помощи очередного крестьянина пришлось мне просить. Он то и подпилил рог мой. Сковал мне маску, с которой я мог скрыться от ненужных глаз Братских в форме Ордена. И когда открылись врата к Горизонту, впуская Братьев и Сестёр моих, вернувшихся с войны – бежал я, и за побег этот я заплатил тяжёлую цену. Стрелки Ордена, что на стенах стояли, меткими выстрелами поразили меня. А дальше все… как во сне. Рыцарь и Даемон под беседкой… Белизна нескончаемая…»

***

«Остановись, юный Иорфей». - Анку остановил мой рассказ с тревогой в голосе. Глаза его были широко раскрыты, и рукою своей он коснулся моего плеча: – «Ты говоришь о белой пустоте, в которой нет ни конца, ни края?! О человеке в доспехах и… Даемоне?!»

Ответил на его вопрос я кивком простым, ничего не сказав. Только дал я ответ свой – заговорили Даемоны-слушатели. Зашептали и залились удивлёнными вздохами. Недовольна была Онка этими шумами. Ударила она кулаком по столу деревянному, заставив всех окрыть молчанием Тёмный дом. Только в тишине могла она поговорить со мной, ибо голос её был тихим шёпоту подобен:

- «Сердце моё обливается кровью от подобной истории, юный Иорфей. Я… нет… Все мы опечалены подобными трагедиями, и все мы рады тому, что ты оказался с нами»

Многие склонили рога свои после подобных слов, молчаливо высказывая своё согласие и уважение передо мною. Но речь эта ещё не успела обрести свой конец. Онка, взглянув на меня с тёплой улыбкой, добавила ещё несколько слов к речи этой:

- «Твоё появление не случайно, поверь мне. Твой рог…»

Она могла бы сказать многое, но речь её прервала рука Анку, что коснулась плеча серого. Старейшины смотрели на меня опечалено, скрывая что-то за устами своими. И правду эту готов был раскрыть Анку, но…

«Юный Иорфей». - Анку подозвал меня и спросил: – «Помнишь ли ты хоть что-то о своих родителях?»

«Родителях?» - этот вопрос сковал мои губы. Не знал я, что могло бы ответить на этот вопрос. Что могло бы объяснить моё рождение. Эти существа… Они не знают ничего об Отце-Создателе. Невозможно мне объяснить своё появление простыми словами. Да и… правда ли это? Одну мимолётную мысль я решил сдать за истину мою: – «Отче Епископ говорил мне, что я был рождён небесами».

С сожалением осматривали меня Даемоны. Не произносили и слова мне, опустив свои головы. Все они видели что-то во мне, чего я не чувствовал. Не признавал. Не увидел глазами своими

«Прости меня, юный Иорфей, если я напугаю тебя… правдой», - Онка обращалась ко мне с осторожностью, протянув мне руку свою, и к руке этой протянулась и рука Анку. Даже Симон, что сидел рядом, положил руку на плечо моё, опустив глаза в печали. – «Твой отец… Он был человеком. Он… умер. Это всё, что я могу сказать тебе».

Я не чувствовал ни боли, ни печали от слов этих. И все же… где-то внутри, в глубине моей души… разгорался гнев. Спрашивал я о судьбе отца, о матери своей. Пытался спросить у Старейшин о настоящей истине… Никто не желал отвечать мне на вопросы подобные.

Пока каждый Даемон сожалел о моей потере – я приходил в ярость. Гневался от одной лишь мысли, что всё, чему меня учили… всеми знаниями и историями… Что верой ложной отравляли меня, закрывая глаза мои от правды! Что вся моя жизнь – сплошная ложь! Даже сейчас от меня скрывают истину! Все, что я вижу перед собой – тьму! Непроглядную темноту, в которой нет и капли истины! Все слова, услышанные мною… Есть ли хоть что-то честное в них?