Воспоминания из будущего (СИ)
Воспоминания из будущего (СИ) читать книгу онлайн
Хейден Кристенсен, двадцатилетний студент, достаточно продолжительное время мучается от ночных кошмаров, в которых попадает в фантастические миры и приобретает новую личность. Однако не только это тревожит его - во снах он видит так же и своего преподавателя, Юэна МакГрегора, к которому и обращается за помощью. И неожиданно для себя самого получает её. А ещё открывает для себя тайны, сокрытые под мраком прошлого - или будущего.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Здесь он и устроился, взбираясь на камень и полной грудью вдыхая чистый воздух. Отсюда открывался чарующий вид на восходящие к небу сосны. Вид, достойный кисти художника. Хейден видел пробегающего мимо оленя, прыгающую с ветки на ветку белку и снующего в поисках добычи ежа, и это хоть на минуту возвращало его из реальности.
Ветви зашуршали в тот самый миг, когда солнце опустилось за горизонт и лагерь окутали смутные сумерки. Наверное, в общем дворе уже зажгли фонари, но здесь было так романтично темно и прохладно, что Хейден мог променять тёплый свет на этот алтарь одиночества. Он обернулся, чтобы посмотреть, кто приближается. Из-за его слабого зрения пришлось сощуриться, а в сумерках даже так он не видел лица — узнавал лишь по очертаниям фигуры и цвету одежды.
— Теперь это не моё секретное место, — произнёс знакомый голос.
— Простите, я не знал, — смущённо ответил Хейден.
Юэн вышел из-за густых ветвей и присел рядом, на землю. Хейден было привстал, уступая ему камень, но тот отмахнулся рукой.
— Я насиделся на нём в своё время. Теперь и твой черёд настал, — профессор оторвал травинку, сунул её в рот и растянулся на траве, подложив под голову руки.
— Вы не замёрзнете? — поинтересовался Хейден. — Сейчас холодно.
Юэн окинул его странным взглядом, сочетавшим в себе примесь любопытства и величества.
— Не замёрзну, — хмыкнул он. — Десять лет провожу здесь время, когда хочется побыть в одиночестве. Вот и ты набрёл на эту тропу.
— Вы её вытоптали?
— Угу.
Издалека, словно голоса, доносился стрекот сверчков. Прячась в высокой траве, они прыгали с места на место, сообщаясь друг с другом. Создавался удивительный хор из звуков природы, и он был искренен, чист, самозабвенен и самоотвержен. Как было бы прекрасно слушать такое целую вечность и сидеть вот здесь, на этом камне, рядом с единственным близким человеком за всю свою ещё короткую жизнь.
— Это опасно? — задал вопрос Хейден, шурша ногами в трарве.
— Тебе нужно довериться Джоанне — тогда опасно не будет, — Юэн, казалось, уже предугадал, в чём будет заключаться вопрос его студента. — Поверь, она повидала сотни сознаний. Твоё не станет для неё сюрпризом.
— Я не могу довериться ей, — удручённо ответил Кристенсен. — У меня огромные проблемы с доверием.
— На кону твоя жизнь, Хейден, — напомнил Юэн. — Думай хотя бы об этом. Если мы не предпримем никакие попытки, тебе же будет хуже.
— А вы? Вы так сильно страдали, когда видели сны? — надежда сквозила в голосе студента.
Юэн посмотрел на него и не мог не заметить, как короткие волосы колышутся с дуновением ветра. В вечерних сумерках Хейден казался таким юным и таким прекрасным с его ещё гладкой кожей, не испещрённой многочисленными морщинами, и пухлыми розовыми губами, словно плод молодой вишни. Он отличался красотой, несомненно. Быть может, великой красотой, которую этому миру ещё только предстояло увидеть.
— Да, — безо всяких эмоций ответил Юэн — просто чтобы ответить.
Когда рано уходишь с вечеринки, слышишь приглушённую музыку, льющуюся из окон, и, оглядываясь на окно в надежде, что кто-то провожает тебя взглядом, видишь свой же призрак — призрак, держащий в руках бокал вина и разговаривающий со случайным знакомым, которого ты не знал никогда и никогда больше в жизни не встретишь. Так же и сейчас — где-то там, вдалеке, был самый разгар какого-то празднества. Быть может, кто-то отмечает день рождения или объявляет о помолвке, а может, люди собрались в кругу у костра и распевают песни.
Там было весело, и переселенцы, знавшие друг друга, наверное, по несколько лет, наслаждались этим незамысловатым праздником, а здесь, в уединённом местечке, сидели две заблудшие души, что не могли обрести покоя из-за постоянных тревог. Лишь тихий шёпот травы и шелест листьев нарушали тишину — а возможно, добавляли ей какого-то уюта.
— Это случилось десять лет назад, — промолвил Хейден, теребя в руках сорванную травинку. — А боль ещё такая, словно всё произошло вчера.
Юэн не задавал лишних вопросов. Он, смотря высоко в небо, слушал. Просто слушал — и всё, что иногда нужно рассказчику.
— Я не помню своего отца. Может, он бросил мою маму, когда узнал, что она забеременела. Может, не узнал. Может, всё совсем не так, как я представляю. В любом случае его не было в моей жизни. Я вырос без отеческих наставлений, не чувствуя его прикосновений, даже не зная, каково это — жить с отцом. Здорово, наверное. Моя мама выносила, родила и выходила меня. Она была мудрой женщиной. Каждый вечер я залезал к ней в кровать — в ноги — и просил рассказать историю, и у неё всегда набиралась куча разных историй — ума не приложу, откуда она их знала. И всегда рассказывала их более чем реально, так, что я заслушивался ими. Я задавался вопросом: мама, такое случалось в твоей жизни? А она улыбалась, подмигивала мне и, расчёсывая волосы, говорила, что выискала истории в книгах. И я до сих пор мечтаю найти эти книги — просто чтобы вновь услышать её голос в своей голове. И так мы проводили с ней целые дни. Моё беззаботное детство… Сколько бы я отдал, чтобы вернуться туда. И провести самые бесценные моменты лишь с ней… У меня больше нет близких людей. Друзья? — он хмыкнул. — Я не верю в дружбу. Однокурсники? Я не доверился бы им. Я не люблю разговаривать с людьми, а уж тем более открывать им душу.
Он замолчал на пару минут, доверив сверчкам нарушать покой этого вечера. Никогда в жизни он ещё не ощущал такого умиротворения, как здесь, сидя в одиночестве, лишь со своим преподавателем, и рассказывая ему сокроенные тайны своей жизни, которые никому бы больше не доверил. И почему только он открылся ему? Хотя задумываться об этом, после того как профессор залез в его голову, было бессмысленно: ответ стал очевиден. Тот знает о нём даже больше положеного.
— Так я и рос, — продолжал Хейден. — Пошёл в школу. Помню, как мы с мамой выбирали рюкзак, — на его губах застыла печальная улыбка. — Я старался учиться на «отлично», чтобы радовать маму. И я радовал. А затем мне исполнилось десять лет. Мы ехали ночью по шоссе, и больше никого не было. Сплошные кюветы, ухабистая дорога, как помню сейчас. Тогда она смеялась. И я смеялся. И больше никого не было — только звёзды. А потом появился грузовик. И его слепящие фары. Мы увидели его слишком поздно. И всё, как в тумане: визг тормозов, сигнала… Машина отлетела на обочину. Я выжил. Какой-то проезжающий мимо водитель вызвал полицию и скорую помощь. Видите этот шрам? — Хейден закатал рукав рубашки, и взору Юэна предстала длинная красная полоса. — Меня оперировали. В кожу впилось стекло, чуть не дошло до заражения. Но в тот момент мне не нужна была эта операция. Ничего не нужно было. Я лежал на заснеженной дороге, отбиваясь от врачей, которые пытались занести меня в свою машину.
Юэн видел эту картину, словно сам присутствовал в ней. Мальчик, истошно кричащий от отчаяния, вырывается из рук докторов, и кидате последний взгляд на машину, в которой загоралась одинокая искра, в скорости подарившая зарево.
— Приют для детей, — вздохнул Хейден. — У меня не нашлось родни, которая бы взяла к себе под опеку, поэтому было решено отправить в детский дом. Там я провёл последующие несколько лет, живя в нужде, несчастье и постоянных передрягах. Меня даже не считали за человека. Я видел старания сиделок, но дети… были отвратительны. Они задирали меня по каждому поводу, и, когда я давал сдачи, виновником всё равно становился я. Психолог посоветовал устроить меня в порядочную религиозную семью, которая собирала бедных детей по всей стране. Туда я тоже не вписался. Я жил с незнакомыми детьми, разных возраста и рас, принижавших меня за мои взгляды. Я не ходил в церковь, а когда они всей семьёй отправлялись по воскресеньям в храм, я сбегал и мчался в библиотеку, спрашивая об устройстве мира не религию, а науку. Так я и набрёл на физику. Тем временем меня посчитали отродьем дьявола. Удивительно, да? И я сбежал. Пока меня вновь не отловили и не отдали в приют.