Возрождённое завтра (СИ)

Снова разноцветная смесь: кровь, ихор, бронза, коричневый, синий, зелёный, золото, всевозможные перевязочные материалы, Манора с чашей кла. Мутно. Кто-то окликнул Итачи сзади, когда он занимался боком синего дракона. Он что-то буркнул невразумительное, но не повернулся. Слабость, выливающаяся во внутреннюю дрожь. Это какой-то новый вид приступа, с ограниченной болью. Тупое чувство, нереальность творящегося вокруг, приглушённые тона и звуки. Далёкий-далёкий рёв зверей…

Кто-то всучил чашу горячего дымящегося кла. От первого же глотка затошнило. Итачи вынужден был отказаться от заряда бодрости. Хорошо хоть, перед Ф’ларом не отчитываться. Какое-то жуткое состояние, когда границы яви и вымысла сливаются. Словно он ещё во власти сновидений. Воздух ватный, уши закладывало.

- Т’чи, ты нормально себя чувствуешь? - всё-таки некто сзади добился своего, развернул, заставил смотреть в глаза. Оставалось надеяться, что муть не заволокла взора, и это не выглядело странно.

- К’неш? - ровно, будто ничего не случилось, назвал лидер, - что-то с твоим драконом?

- Нет, Т’чи, я же спросил. Ты нормально себя чувствуешь? С тобой всё в порядке? – он проверил командира взглядом на наличие ран, не обнаружил, снова вернулся к его созерцанию.

- Прекрасно, - автоматом отчеканил Итачи заученный урок.

- Я наблюдал за тобой, - отсёк все нити благополучно выпутаться заместитель.

- Давно ли?

- С самого утра, когда ты велел мне брать на себя командование. Я знаю, ты не стал бы без предупреждения, в ответственный момент менять планы. Если тебе нехорошо с утра, зачем полетел на Падение?

- Кто сказал, что мне нехорошо? Просто ты всегда должен быть готов принять…

- Я знаю, ты чем-то болен, но хочешь скрыть от других. И наверно, это продолжается достаточно долго.

Новый удар. Итачи забыл о ранах и испачканных в зелёной крови руках, полностью сосредоточился на беседе. Когда же он дал промашку? Старался не откровенничать, не задерживался на лишнюю минутку, не сближался духовно, ни словом не обмолвился. Защита снова трещит по швам. Надо придумывать новые методы. Пусть даже они заставят улыбаться сквозь боль. Только стеснённых неверных движений не скроешь. Тут побеждает сдавшийся под натиском общего разрушения организм. И отрицать бесполезно. К’неш только уверится в догадке. Да что там догадка… уже факт.

- Из наших ещё кто-нибудь знает? - сбавил тон Итачи. Боязнь услышать утвердительный ответ.

- Только Д’мит. Месяца три назад он подловил меня в нижних пещерах и спросил, о чём мы с тобой разговариваем за развёрнутыми картами. Он раньше заметил. И я должен был, но был слишком занят личной жизнью и…

- К’неш… - перебил излияния подопечного Итачи, - естественно, твоя семья тебе дороже, чем посторонний.

- Ты мне не посторонний. Как ты можешь это утверждать? - очень спокойно. Заместитель умел контролировать себя. Наверно, и этот приём перенял от прямого учителя.

- Конечно. Все всадники дружны между собой. Но ты не можешь ставить наравне с ними родных.

- Я не об этом хочу поговорить, Т’чи. Скажи, чем я могу тебе помочь?

- Не нужно, ладно? - Итачи доверительно положил ладонь ему на плечо, - помощников и так предостаточно. Тебе лишь надо будет следить за моим командованием и суметь вовремя перехватить инициативу. Бывает, командир теряет способность вести крыло в самый разгар Падения.

- Если хочешь…

- Я благодарен тебе за молчание… - опять повторение. Кому он недавно сказал то же самое? - Всё под контролем, К’неш, не думай больше. Лишнее.

- Если это продолжается уже давно, то есть повод волноваться, - не одобрил собеседник, - скажи хотя бы, что ты на пути к выздоровлению.

Искренность. Та же наивность, что и у дракона. К’неш не побоялся выглядеть отчасти нелепо и жалко, берясь за разговор, в котором прежде не участвовал. Вот и он переступил рубеж, когда грань между жизнью и смертью так тонка, что заставляет робеть.

- Я же велел тебе не думать. Ты сегодня отлично справился со своей задачей, имеешь право гордиться.

- Не уклоняйся. Я ведь могу спросить у Талины или Ф’лара.

- Спроси, - предложил Итачи, всё ещё играя роль доброжелательного товарища. Только сердце снова сжималось. Но теперь не от ненормального ритма, а из-за предчувствия. Скоро правда выльется наружу. Даже те, кто внимательно не следит за жизнью Итачи, получат возможность узреть истину. Как же это предотвратить?

- Ты никогда не скрываешь хороших новостей, - упрекнул К’неш, - если мастер Олдайв не может найти исцеления, так и скажи. Я не хочу плыть по течению, ожидая сюрпризов.

- Мастер Олдайв не может найти исцеления, - повторил Итачи слово в слово.

И весь напор подопечного растаял. Стремящаяся сорваться с губ подготовленная фраза так и не нашла выхода. Он хотел сказать что-нибудь в качестве поддержки, но отверг эту мысль изначально. Всё, что вертелось в голове, выглядело бы издевкой. Лидер не позволял никому слабости. В тягость прозвучит сочувствие и в его адрес. К’неш нашёл единственный верный выход:

- Значит, ты воюешь на два фронта, Т’чи. Теперь мы должны работать ещё усерднее, чтобы суметь противостоять противникам во всех направлениях. Как ты, Т’чи. Нам ещё много предстоит усвоить, прежде, чем мы тебя догоним.

Груз с плеч. Теперь самое важное – не упасть в глазах заместителя, не проявить признаков недуга. Не вовремя подступившая к горлу кровь могла навсегда разрушить веру К’неша в непоколебимость командира.

- Я поговорю с Д’митом. И ты не слишком задерживайся на данной теме. А сейчас, прости, мне надо осмотреть рану Ярт’а.

- Если я понадоблюсь…

- Знаю, обращаться к тебе в любое время. Иди, К’неш, позаботься о своём драконе. Видишь, он уже заждался.

Затем снова апатия. Неприятность за неприятностью. Чего стоило выдержать этот разговор в ровных интонациях. Каждый миг хотелось отреагировать резко, усмехнуться, обвинить в чрезмерном любопытстве и запретить лезть в чужие дела. Но ни один адекватный командир так не поступит, если дело касается всего крыла или Вейра. В данном случае смена лидера влияла на отряд. И они имели право знать почему. Однако, не хватит выдержки объявить во всеуслышанье, а потом терпеть одинаковые потрясённо-скорбные взгляды и однотипные заверения вкупе с отвратительным сочувствием.

До Ярт’а Итачи так и не добрался, потому что попал в плен только что вернувшейся и спустившейся вниз Талины. Снова ассоциации из прошлого, испуганные потрясённые жалкие глазки маленького брата. К выражению лица младшей госпожи сравнение подходило идеально. Мир вокруг превращался в подобие, в плохую копию, терял последние краски и волю к дальнейшей борьбе.

Мягкое прикосновение к области запястья. Итачи опустил к нему взгляд, наблюдая за тонкими пальцами возлюбленной, почти захлёбывающейся в омуте вместе с ним. Чуть ли не волоком таща избранника за собой к шее Триат’ы, не слушала никаких заверений, а при взлёте обняла сзади крепко-крепко, уткнулась ему в спину носом и едва слышно шепнула:

- Триат’а сказала мне…

Снова эта золотая вмешивается в личное Итачи. Он ничего не мог поделать. И Арджит’ – не преграда. Всего лишь бронзовый…

- Хотел сказать тебе позже, - так же тихо произнёс Итачи, накрывая её руки своими. Не ощущал ветра в лицо, не видел слившегося ковра красок по бокам, не чувствовал высоты.

- Ты же мог отказаться от участия в битве.

- И лишить Арджит’а удовольствия биться с Нитями? - попытался превратить в шутку он. Напрасно.

- Арджит’ тоже пытался уговорить тебя, не смей отрицать. Неужели ты не мог обо мне подумать! - воскликнула она, выпрямляясь. Однако её пальцы оказались пленены. Итачи сжал их крепче, не желая отпускать. Снова заставил туман в сознании потесниться. Опять что-то сделал не так? Золотая повернула голову, заурчала. Её глаза блестели белыми отблесками. Выражала страх всадницы?

- Я боялась за тебя всё Падение, - сбавила тон младшая госпожа. И не смогла имитировать обвинительный тон, не получилось.