Возрождённое завтра (СИ)

А разве не так обстояли дела на самом деле?

«Арджит’», - позвал он мысленно. Начинает привыкать.

«Рамот’а не спрашивала меня. И Мнемент’ тоже не спрашивал. Я им не расскажу».

«Ты хорошо поел?» - вместо жалоб на несложившуюся судьбу поинтересовался Итачи.

«Хорошо. Не доел половину последней миски. Люди говорят, я скоро сам смогу охотиться», - похвастался малыш.

«Скоро – это когда? Через месяц?» - беспечность дракончика умиляла его.

«Наверно. Или раньше. Ещё я искупался в озере. У меня ужасно чесалась спина. Я не хотел, чтобы меня мыл кто-нибудь другой. А они меня почистили».

«Значит, я смогу сразу уснуть?»

«Ты плохо спал ночью, - напомнил бронзовый, - если хочешь, снова ляжешь со мной. Я буду тебя согревать».

«И отгонять плохие сны, - добавил Итачи, - мне уже легче, Арджит’. Стоит мне услышать твой голос, как я готов без устали продолжать заниматься делами Вейра».

«Когда ты вернёшься?» - почти заскулил Арджит’.

«Как только Ф’лар закончит свои дела в Доме арфистов».

Сильвина прервала задушевную лёгкую беседу, ставя перед всадником тарелку с пончиками, щедро политыми ягодной глазурью. Дымящийся аромат воздействовал на Итачи примерно так же, как миска аппетитного тушёного мяса на голодающего.

- Спасибо, Сильвина, - искренне поблагодарил Итачи, - ты буквально возвращаешь меня к жизни.

Женщина по-хозяйски улыбнулась. Едва удержалась, чтобы не потрепать гостя по его чёрным чуть взлохмаченным волосам. Удержалась, ибо видела перед собой всё же всадника, да ни аки какого, а бронзового.

- В каком холде ты воспитывался?

- Холд Учиха, - отбарабанил Итачи, - он находится совсем на отшибе. Большинство перинитов и не слышали о таком.

Она присела напротив маленького столика, пододвигая отставленную чашу кла. Итачи считал невежливым продолжать трапезу, пока на него смотрят и хотят о чём-то спросить.

- Не отвлекайся, - посоветовала Сильвина, - пей кла и ешь пончики. Они сегодня удались на славу. И не бойся удивить меня набитым ртом. Я-то знаю, каково вам, молодым всадникам, приходится.

Интересно, откуда? Уж не жила ли она сама среди крылатой братии? Но Итачи послушно воспользовался позволением и взялся за первый пончик.

- Как зовут лорда в вашем холде?

И тут он опешил. Если на Перне ведутся записи, его «холд» могли внести в архивы. Но это уже фальсификация фактов получается. А умолчать – вызвать новое подозрение.

- Не хочешь отвечать? Учти, я не слишком любопытна, - предупредила женщина, - вот когда встретишься с мастером Робинтоном, почувствуешь разницу.

Очередное упоминание таинственного мастера Робинтона. Наверно, он главный в цехе, мастер-арфист. Наконец, решив, что накосячить больше просто невозможно, приоткрыл завесу тайны своего происхождения:

- Лорд Фугаку. Сейчас он мёртв, - Итачи отметил, что воспоминания о содеянном кажутся далёкими и уже не причиняют боли, подобно изначальной. Улеглось. Окружающие помогли скрасить его существование. И подняли над пропастью, в которую он летел с ускорением.

- Заболел? Наследники у него есть?

- Я старший сын. Есть ещё мой младший брат. Остальные мертвы. Все до единого, - сухая констатация факта. Когда Итачи успел стать настолько бесчувственным? Лишь осознал это, как вновь почувствовал укол в груди. И оцепенение. Как в Промежутке. И исправить ничего нельзя. Прошлое покрыто кровью, его не изменить.

- Прости, Т’чи, - Сильвина резко прекратила разговор, - воспоминания слишком свежи. Я понимаю, что значит – потерять близкого человека. Ты ешь-ешь, не останавливайся.

Потом она подскочила:

- Эй, Камо! Немедленно неси эту миску обратно в кладовую. И нарежь сыра. Слышишь, Камо? Унеси миску и принеси сыр, - она развернула большого улыбающегося парня лицом к двери и подтолкнула. Он послушно зашагал вперёд, не оборачиваясь. Вряд ли занимает высокое положение в цехе. Его глуповатый вид и замызганная спереди одежда красноречиво говорили об уровне умственного развития.

За окном грянула новая песнь. На этот раз быстрая и весёлая. Не прошло и одного куплета, как оборвалась, а после минутной паузы возобновилась с самого начала. Наверно, наставник дал ученикам втык за неумелое исполнение.

«Ты снова начинаешь грустить», - напомнил о себе Арджит’.

«Чем чаще я вспоминаю, тем легче становится вспоминать в следующий раз», - заверил Итачи горячо.

«Мнемент’ говорит, вы скоро полетите домой».

«Я надеюсь, Арджит’. Очень надеюсь. Я так скучаю без тебя. Мне не хватает твоих изумительных сияющих глаз».

Допив горячий кла, Итачи почувствовал приятную тяжесть в желудке. Сам не заметил, как уписал целую порцию. А ведь только недавно отобедал с Охараном. Неужели пища успела перевариться? А с другой стороны, сколько времени они с Ф’ларом уже мотаются по континенту? Нет часов, незнакомо положение солнца. Тем более, через Промежуток они пересекли несколько часовых поясов. Здесь день только начинался. Ракбат ещё не поднялся над горизонтом. Только положение той алой точки оставалось неизменным, будто бы она двигалась следом за Перном. Алая Звезда… Обитель прожорливых Нитей. Надо бы как-нибудь, когда выдастся свободное время, почитать старые записи. Возможно, разберётся с астрономией. Ведь зачастую ориентироваться по небу намного проще, чем по деревьям или холмам. Дерево может повалить ураган, а холм – размыть дождь. Лучше бы опираться на что-нибудь более существенное. А принцип путешествий через Промежуток он прекрасно представлял.

Поблагодарив присутствующих на кухне женщин, Итачи решил самостоятельно обследовать широкую площадь. Сильвина убежала, а больше никто не претендовал на личное время всадника.

Мнемент’ всё так же сидел посреди обширного двора. Наверно, мечтал забраться повыше и погреться в лучах угасающего солнца, но здесь властвует другой Вейр. И создавалось впечатление, не самый дружелюбный. Кстати, и положение Вейров надо будет обсудить. Предводитель не может игнорировать вопросы подопечных. Его задача – подготовить крылья к обороне, а осведомлённость ещё никому не мешала.

Музыка теперь слышалась сразу с трёх сторон. Из распахнутого окна раздавалось хоровое пение. Наверно, репетиция к празднику. Невольно Итачи вслушался – так слаженно звучали голоса. Умело переливались три партии. Вело первое сопрано, альт подчёркивал.

Профессиональным взглядом Итачи обшарил все видимые закоулки, отметил расположение учебных помещений. Другое крыло – жилой дом. Оттуда не слышно ни пения, ни музыки. Двери все толстые. Металлические. Сильно же народ боится Нитей. На отдалении стояла высокая вышка с большим цилиндрическим предметом наверху. Основания вышки Итачи не увидел. Оно скрывалось где-то за корпусами. И всё же вершина ужасно напоминает барабан. Зачем им барабан? Да ещё такой огромный. Местная достопримечательность? Памятник? Тогда на его вершину не вела бы лестница. Теперь, оценивая увиденное по достоинству, Итачи припомнил похожее строение в Битре. Они с Ф’ларом как раз пролетали над самим холдом. Надо было внимательно изучать местность. А с последними приключениями и Промежутком, будь он неладен, Итачи абсолютно позабыл о тонкостях основной своей профессии. Правда, здесь и в голову никому не придёт упрекнуть его в недостатке внимания или осторожности.

Из-за широкой двустворчатой двери выпорхнула стайка девушек. Самой старшей едва ли больше лет, чем Итачи. Однако он посторонился, продолжая мельком следить за окружающим. Мнемент’ зашевелился, отодвинул хвост в сторону. Девочки прыснули в сторону подальше от дракона. Боятся? Брови Итачи капельку приподнялись. Вряд ли. Никто не боится драконов. Все их чтят и прославляют. Наверно, дамы испугались, что бронзовый окатит их пылью.

И всё же без приключений не обошлось. Девочки подошли к нему. Одна из них – видимо, заводила – обратилась напрямую:

- Ты станешь учеником?

- Не думаю, - суховато ответил он. Женский типаж этой леди, скорее, отталкивал. Надменная и высокородная. Впрочем, клан Учиха тоже не в самом низу, но его семье хватало ума не кичиться наследием. Уровень шиноби – вот настоящий показатель.