Туристы (СИ)

“Чёрт, они хоть в нормохронос летают, а я??” – возмущался про себя Сенцов вместо того, чтобы слушать гудение Красного.

-Ребята! – перебил Красного Сенцов, сбросив с ушей всё, что тот ему навесил. -Чего? – Красный аж подпрыгнул, не ожидав от Сенцова такого громкого оклика. -Можно мне в нормохронос? – взмолился Константин – не к месту и не ко времени, просто потому, что нахлебался уже генеральских проблем и просто хотел “выходной”. -Нет, – коротко и ясно отрубил Красный, привычно и буднично впихнув в рот две подушечки “Дирола”. -Почему? – Сенцов позволил себе возмутиться: настоящий Траурихлиген летал в нормохронос, когда хотел. А почему они не пускают Сенцова? -Траурихлиген же летал... – добавил Константин, в тайне надеясь, что Красный прислушается и разрешит ему флипнуть к себе в ретоподъезд и хоть бы денёк поесть то, что хочется, и поспать так, как хочется. -Мы до сих пор не пробили все его махинации! – воскликнул Красный – наверное, слишком громко, потому что Бисмарк невозмутимо и молча вдвинулся за рояль и грянул громогласную симфонию, которую, наверное, нередко играл Траурихлиген, и которую Сенцов впервые слышал. -Как ты туда флипнешь, когда ты ни в зуб ногой??? – продолжал голосить Красный, не замечая, что схватил воротник Сенцова и трясёт его. -Отстань! – сбросил Красного Сенцов, который вовсе не хотел лететь в нормохронос, как Траурихлиген и проворачивать дурацкие махинации, а хотел всего лишь поспать без бомбёжки. -Вот, когда Репейник пришлёт нам разнарядку – тогда ты её выучишь, и мы тебя пустим в нормохронос! – Красный проявил твёрдость гранита и напёр на Сенцова танком, из-за чего Константин встал из кресла и откочевал к окну – солнце там всё-таки, и воздуха побольше. -Ты должен будешь закрыть все его дела и распустить все его банды! – добавил из-за рояля Бисмарк, не переставая лупить клавиши и извлекать давящие готические звуки. Сенцов никакую разнарядку учить не хотел – как и распускать какие-то там банды... Банды Сенцову уже в кошмарах снятся – ещё с тех пор, как он в простой милиции работал! -Но для этого Репейник должен всё пробить и прислать нам разнарядку! – настаивал Красный, одновременно изучая мундир Сенцова: достаточно ли он вычищен, выглажен, и правильно ли приколоты к нему ордена? -Конфетка! – Красный, наконец-то, оценил мундир и посмотрел на часы. – Без пяти десять! – выдохнул он. – Давай, Старлей, соберись, они будут здесь через полчаса!

====== Глава 143. Генеральская гостеприимность. ======

Красный заставил Сенцова стоять на крыльце райкома-штаба – он сказал, что тут так принято, вот Сенцов и стоял, глупо таращась, как водитель проводит машину гостей через широкие кованые ворота – новые ворота, их поставили недавно, по приказу настоящего Траурихлигена, и их тяжёлые ажурные дверцы несли на себе изображение свастики. Константин вспоминал про себя те слова, которые скажет гостям при встрече, а сенцовские мозги натужно кипели... точно, Сенцов что-то забыл и перепутал – по-другому не может Сенцов. Сверкая в лучах солнца, “Мерседес” гостей подъехал к райкому и остановился точно напротив Константина. Сенцов был слегка обескуражен: они уже здесь, сейчас, они покинут салон, и ему придётся приветствовать их... -Не дрейфь, Старлей, мы с тобой! – невидимый игрек-наушник в ухе Сенцова заговорил знакомым голосом Красного, и Сенцов немного ободрился: если что – ему помогут, подскажут... если успеют... Водитель заглушил мотор, вышел из кабины и распахнул заднюю дверцу, выпуская гостей. Первым вылез не очень высокий, но коренастый офицер с ужасно суровым лицом – крючковатый нос и выдающийся волевой подбородок этого гостя Сенцову не понравились сразу... Если он напрёт на него как следует – Константин может “пустить слизняка” и срезаться... Второй гость был повыше и потоньше, лицо его не несло выделяющихся черт, он шёл немного позади первого, и званием и возрастом был помладше. -Хайль Гитлер! – выкрикнули эти гости, когда поднялись на крыльцо и приблизились к Константину. У них получилось выкрикнуть почти что, хором, Сенцов тут же вспомнил, что должен сделать то же самое, набрал воздуха и тоже крикнул: -Хайль Гитлер! – и поднял правую руку. -Оберфюрер Курт фон Хольц фон Дрехшлер! – громогласно отрекомендовался первый из гостей, едва не оглушив Сенцова на оба уха. Константин даже испугался его – этот обладатель волевого подбородка и впрямь, слишком напористый и, наверное, дотошный как чёрт, ушлый и хитрый. Усилием воли заставив себя не вздрогнуть и не отшатнуться, Сенцов повернулся ко второму гостю – высокому и худому, но с такими сверлящими глазками, что лазерная пушка им в подмётки не годится. -Оберштурмбанфюрер Вилли Даннер! – рявкнул тот, и Сенцов и его тоже испугался. Да, непросто ему придётся “воевать” с этими уполномоченными – попробуй, обмани их, когда они так и смотрят, к чему бы прицепиться?? Сенцов едва справился со своим замешательством – и тут же заметил, что один из гостей суёт ему бумажку. Сенцов машинально протянул руку, взял бумажку, раскрыл, прочитал... За спинами гостей торчали гаражи, и Константин краем глаза видел, как водитель заводит блестящий чёрный “Мерседес” в один из них. Потом он вышел наружу, начал закручивать ворота на винтовой ключ... Константин тут же перепутал их – из-за одинаковых фуражек и мундиров оба казались близнецами, а различать их по дурацким звёздочкам в петлицах Сенцов пока не приловчился. Константин замялся и уже бы срезался, если бы не помощь верных товарищей. -Дрехшлер – справа! – заявил сенцовский наушник голосом Красного. – Давай, Старлей, не торчи пнём! Веди их в штаб! Сенцов воспрянул духом: хорошо, что Красный его видит – если Сенцов начнёт срезаться – он ему поможет, подскажет... Главное, чтобы эти уполномоченные не сунули носы в тот подвал, куда Красный накидал сгоревшие электрочайники... Хорошо бы сказать Красному, чтобы он по-быстрому выгреб их и утопил в Сухой Волновахе, но поздно – Константин не может разговаривать с Красным при гостях. Сенцов повернулся и последовал к распахнутым дверям райкома, жестом пригласив гостей следовать за собой. Солдаты-часовые поспешно отдали Сенцову фашистскую честь, а Сенцов уже привык бросать им небрежное “Хай!” и проходить мимо. Сенцов и на этот раз так поступил, а часовые торопливо скользнули к внутренним дверям и тоже распахнули их настежь перед ненастоящим генералом. Дрехшлер с Даннером пока не заподозрили в Сенцове Сенцова – они спокойно прошли мимо часовых и вступили за Константином в прохладную сень райкома. Проходя просторный холл, Дрехшлер едва ли не по стеночке обогнул зловещий бассейн, кишащий крокодилами. Он глядел себе под ноги – боялся, наверное, до колик, потому что крокодилы поворачивали свои зубастые морды, словно бы следили за ними и собирались слопать. Сенцов по-сенцовски его понимал: крокодилы следили и за ним, когда он вынужден был мимо них проходить... Очень может быть, что их размеры скоро позволят им перепрыгнуть через решётки и схватить неосторожного человека... Оказавшись на широкой лестнице, которую Шульц три дня подряд покрывал дорогим лаком, Дрехшлер с весьма странным видом покосился на жуткую люстру, прикрученную к высокому потолку, а потом – пробормотал Даннеру: -Никогда не понимал вкусов богачей! Константин хотел заявить, что люстра пластмассовая, однако Красный опередил его и зашипел в наушник: -Таращатся на люстру? Скажи, что её сделали из местных евреев и партизан! Сенцов в который раз замялся: пластмассовая люстра казалась ему безопаснее, однако Красный упорно настаивал: -Давай, кисель, не будь амёбой! Эсэсники любят настоящие кости! Говори уверенно и зловеще – тогда они испугаются тебя и быстрее слиняют! Константин решил не перечить Красному... к тому же, в сороковых годах, кажется, ещё не изобрели пластмассу... Сенцов в который раз мысленно поблагодарил Красного и принял такой же важный вид, какой принимал Воланд из фильма о мастере и Маргарите. Константин смотрел этот фильм у Кати раза три, запомнил Воланда, и теперь – старательно копируя его взгляд и интонацию, говорил гостям: -На следующий день после взятия Еленовских Карьеров я приказал солдатам собрать всех евреев на площади перед райкомом и немедленно расстрелять их на глазах у русских. После того, как последний еврей оказался расстрелян – я приказал поставить там же огромный котёл и сбросить в него их тела... Дрехшлер и Даннер переглядывались, изредка косясь, то на Сенцова, то на люстру, а Константин, с удовольствием отмечая, как округляются их рыбьи глазки, невозмутимо продолжал: -Они кипели три дня, пока мясо не отвалилось от костей, и тогда – я приказал выловить их, мясо отправить в мыловарню, а из костей – создать это произведение! – Константин широким жестом указал на люстру, однако оба уполномоченных таращились в пол и ускоряли шаг. -Молодец! – тут же разразился в наушнике Красный и даже захлопал в ладоши. – Да у них поджилки трясутся! – радостно объявил он. – У-ух! Даже меня напугал! -Видишь, Старлей: можешь, когда хочешь! – добавил Бисмарк. Кажется, больше всех Сенцов напугал самого себя – его собственная спина покрывалась мурашками, пока он рассказывал фашистам “страшилку”. Хорошо, что он только придумал всё это, и никого не кипятил ни на какой площади... -Строительство Нового Порядка подчас требует огромных затрат! – хрипло заявил Дрехшлер, а Сенцов с удовольствием отметил в его голосе дрожащие нотки страха. – Сколько техники и солдат мы ежедневно теряем на фронтах! И – вы правы – всё это из-за евреев! Будь моя воля – я бы всех их сварил в котлах! -Веди их в актовый зал и корми! – ненавязчиво подсказал Красный, шипя в сенцовском наушнике, и Сенцов повернул в тот коридор, в конце которого и был актовый зал. Шульц уже позаботился о том, чтобы там накрыли невиданными деликатесами богатые столы. Адъютант уже поджидал своего повелителя у высоких створок двустворчатой двери, украшенных резными фигурами драконов и рыцарей в окружении свастик. Шульц вытянулся, крикнул положенное по уставу “Хайль Гитлер” и учтиво распахнул эти зловещие двери, пропуская Сенцова и гостей в актовый зал, который Траурихлиген превратил для себя в неприлично просторную гостиную буржуя. Откуда-то приволокли сюда полированный до блеска стол, длина которого составляла метра три, резные кривоногие стулья с высокими спинками, гипсовых ангелов и демонов, а окна завесили бордовыми портьерами из тяжёлого душного бархата. Стол был поставлен на самую середину гостиной, окружён стульями и закрыт плотной алой скатертью с золотыми кистями. Стены, “украшенные” рейхсштандартами и венками из лавровых листьев, казалось, принадлежали замку Сатаны, а не тривиальному актовому залу райкома. Кроме венков и штандартов повсюду висели картины маслом и акварелью – в основном пейзажи и мадонны в стиле “классицизм” и “ренессанс”. Похоже, Дрехшлеру и Даннеру такая помпезность не понравилась: они раздражённо переглядывались и шептали что-то типа “Фюрер и тот скромнее живёт!”. Сенцов их слышал, однако сделал вид, что не слышал. -Господа, прошу к столу! – заявил он и первым шагнул к этому самому буржуйскому столу, на котором солдаты в парадных чёрных мундирах уже расставили фарфоровую посуду и спешно удалились, исчезнув в коридоре. В сторонке, словно официант в ресторане, торчал Шульц с белоснежным полотенцем на левой руке и ждал, когда хозяин изволит послать его за вином. В любом другом случае Константин Сенцов бы скромно примостился на краешке, однако, помня поведение настоящего Траурихлигена, напыщенно уселся во главе стола в вычурное кресло, которое донельзя напоминало трон. Дрехшлер и Даннер заняли соседние стулья, Шульц тут же раздал им салфетки и мигом вернулся на своё место официанта. Эрих Траурихлиген отлично выдрессировал своего адъютанта прислуживать. Сенцов, конечно, бывал в ресторанах – один раз, на премию, повёл Катю в Донбасс-Палас, потом ещё преступников приходилось выслеживать в ресторанах... А по сему Сенцов знал, что даже профессиональные официанты не всегда бывают так расторопны и ловки как этот капитан СС. Солдаты, проворно лавируя, расставляли на столе угощения – слишком богатые для сурового военного времени голода и сухих пайков. Двое из них притащили зажаренного целиком поросёнка, следующий – поставил запеченного осетра, потом появились салаты, гарниры... которые Константин до этого момента не видал ни разу в жизни – даже на картинке. От аромата роскошных кушаний сенцовский рот наполнился голодной слюной – нервы нагоняли голод, да и не завтракал сегодня Сенцов. -Угощайтесь! – щедро объявил Сенцов гостям, удерживая свою сенцовскую сущность от того, чтобы наброситься на еду и есть руками. Едва Дрехшлер и Даннер положили на колени салфетки – солдаты-официанты, словно по неслышной команде, скользнули к столу и принялись раскладывать по тарелкам закуски. Наверное, эти солдаты тут ничего больше не делают, кроме как накрывают столы, разносят еду и убирают тарелки. Конечно, у графа должны быть слуги... а как же иначе?