Параллельные (СИ)

— Понятия не имею. После техник Джирайи чувство времени всегда сбоит. Возможно, пару часов. Или день. Разве это важно?

— Время, которое мы можем провести здесь, не бесконечно, — губы выговаривали правильные слова, но внутри ничего не отзывалось. Будто они с Итачи говорят какие-то реплики… как герои легенд или люди, угодившие вдруг в обитель ками. Не таких, как Кагуя и прочие Ооцуцуки — настоящих. Не-человеческих. Других. С которыми можно смотреть на горы, молчать о чём угодно и одновременно чувствовать, как проникает в тебя всё это. Другое, непривычное, чего раньше не было.

— Конечно. Никому оно и не нужно бесконечным, — Итачи легонько тронул кончик носа. — Мы всегда можем увеличить его ещё на три дня, если будет мало, а так… Жизнь всегда продолжается.

— Странно. Что никуда не нужно идти.

— А разве тебе нужно было куда-то идти?

— Да, — Саске прислонился затылком к стене. — Я ищу дверь, из которой могут прийти Ооцуцуки… я знаю, что она есть, но не знаю, успею ли найти её раньше, чем станет поздно.

Итачи замер, практически окаменев. Он медленно, будто не веря, уточнил:

— Есть какая-то причина, по которой ты должен делать это в одиночестве?

— В измерение Кагуи могу попасть только я. И Обито, но он мёртв, — Саске просто пожал плечами, не понимая, что за реакция.

— А взять за шкирку Орочимару и нежно поинтересоваться, нельзя ли обнаружить эти двери по косвенным признакам? Или уточнить, как он сам собирается справляться с нашествием Ооцуцуки?

— Так он и ответит…

— Или поднять на уши всех шиноби, тем более, у вас там мир, братство, единый фронт? — Итачи говорил тихо, но под кожей у него вспыхивали ниточки чакры. — Кто-то что-то наверняка где-то слышал. А ещё можно прошерстить насчёт других шиноби с пространственными техниками… В мире всякое бывает, и вполне может найтись шиноби, который только и может, что открывать на секунду портал и падать в обморок.

— Когда бы я это всё делал? — нахмурился Саске.

— Ты — никогда! — рявкнул Итачи. — Какого хрена ты взваливаешь на себя угрозу мирового уровня и тащишь её в одиночку?! Когда шевелиться для её устранения должны все, причём активно и на опережение? А вдруг ты косточкой подавишься, что тогда? Всему миру погибать?! Что за эгоизм, Саске?

— Я… — он хотел заявить, что это было наоборот, актом альтруизма и самопожертвования, и что Итачи всё неправильно понял, но не успел.

Он ожидал криков, ударов, обвинений, но не того, что его схватят за одежду, уложат поперёк колен и начнут натурально шлёпать. Как ребёнка.

— Какую! Из! Ошибок! Своего! Глупого! Старшего! Брата! Ты! Хотя бы! Не! Совершил?!

— Я выжил и размножился!

— Сомневаюсь, что это было сильно добровольно, — Итачи остановился, тяжело дыша. — И то, и другое.

— Было!

— Так какого хрена, Саске? — Итачи спихнул его на пол и склонился, заглядывая в глаза. — Ты знаешь, куда ведёт этот путь. Но всё равно по нему идёшь, даже не рассматривая альтернативы?.. Через час в медицинском корпусе храма, и только попробуй отказаться.

Резко отстранившись, Итачи вышел за дверь.

*

— Выпей валерьяночки, любовь моя, — послышался из-за двери кабинета ласковый голос.

— Это не смешно, Кабуто!

— Очень смешно, на самом деле. Я чувствую себя отомщённым за всю херню, что ты когда-либо нёс.

Саске не стал подслушивать дальше, а постучал и сразу же открыл дверь.

Нии-сан, похоже, всё ещё кипел, Кабуто с лёгкой улыбкой расставлял на столе инструменты.

— Привет, Саске. Готов руку растить?

— А если я скажу, что нет?

— Итачи тебя прибьёт, ей-богу. Но как врач я не стану настаивать. В конце концов, здоровье — это не полный комплект рук и ног, а состояние комфорта в своём теле. Если тебе комфортнее с одной рукой, я не стану настаивать и других отговорю.

— Он же делает это из самобичевания!

— Знаешь, что нужно сделать, когда человек занимается самобичеванием? Дать ему подходящую плёточку! Так что, Саске, готов ли ты лечить свою руку?

— Он снижает свою боеспособность!

— Это его выбор.

— Нет, а меня ты шантажом лечил, и это типа нормально?

— Итачи, — Кабуто вздохнул и посмотрел на него чуть устало. — Тебя я лечил для себя. Меня твой больной вид расстраивал.

— Может, тогда мнения Сакуры спросим?

— Как показывает практика, Сакура-чан тоже уважительно относится к мнению Саске-куна.

— Э? А ты, значит, к моему — нет?

Кабуто до этого всё время старался вежливо и доброжелательно смотреть на Саске и только изредка бросал взгляды на Итачи. Но тут он замер на мгновение. Вывернул голову на три четверти. И оскалил звериные клыки, сверкнув призрачными бликами в глазах.

— Только в определённых пределах, — сообщил он с потусторонним эхом.

Итачи отвёл взгляд и покраснел.

Саске ощутил слабый укол любопытства. Ясно было, что эти двое имеют в виду какую-то старую историю, но почему Итачи покраснел?

А ещё… В словах брата была доля правды. Одна рука и в самом деле снижала его боеспособность, а если враг окажется хотя бы вполовину так силён, как Кагуя, он может и не справиться.

Саске аккуратно снял сложил плащ, потом рубашку. Кивнул на кушетку:

— Мне лечь?

— О, неужели в этой голове всё-таки есть остатки здравого смысла? Значит, согласен руку отрастить?

— Да. Если потом ты вручишь мне более подходящую плётку.

— Да хоть целый набор, — пообещал Итачи. — И Сакуре парочку.

— Ложись сюда, — Кабуто приглашающе указал на стол. Он снова выглядел совершенно нормально. — Вот так… Сейчас я нанесу фуин, удалю рубцовую ткань и скопирую твою руку. Фуин сотрётся примерно через полторы недели, рука будет приживаться не больше недели. Итачи, ты точно не хочешь валерьяночки? Мне понадобится твоя помощь.

— Я совершенно спокоен и работоспособен.

— Отлично. Тогда дай мне картинку.

Итачи встал рядом, активировал шаринган. Кабуто поймал его взгляд, а затем прикрыл глаза специально лежащей рядом повязкой. По коже, чуть выше рубца, заскользила кисточка с чернилами, пахнущими травами. Фуин встраивалась почти незаметно, можно даже сказать — нежно.

— Суйтеки, мне нужна картинка правой руки с максимальной детализацией, — попросил Кабуто.

Кто такой Суйтеки, Саске не понял, но один из шаринганов сменил свой цвет на фиолетовый с искрами.

— Физику тоже максимально, кроме крови, — добавил Кабуто. — Отрази горизонтально. Хорошо.

Кисточка с лёгким стуком была отложена в сторону. Зажглась техника Скальпеля чакры. Разрезы чувствовались, но были какими-то странными — не поперёк, а вдоль культи.

— Проверить совмещение… тридцать процентов. Снизить детализацию — объединить однотипные ткани, — Кабуто говорил спокойно, деловито. — Проверить совмещение. Пятьдесят процентов.

К правой руке он подключил капельницу, а затем вернулся к нарезанию.

— Проверить совмещение… семьдесят процентов. Модификация модели. Плечевой узел уже, — Кабуто зашевелил руками в воздухе, будто что-то там было. — Микроканалы чуть более кучно. Ещё. Хорошо. Сузить все каналы на десять процентов. Добавить эластичность. Хорошо. Совмещение. Девяносто восемь процентов. Хорошо.

Якуши начал неторопливо складывать печати, уделяя каждой из них внимание.

— Техника призрачного подобия! Фуин, активация! Саске, готовься.

И тут он почувствовал руку. Так, будто бы она очень, очень затекла, и вдруг поступило кровообращение.

— Готово. Можешь любоваться, — Кабуто снял повязку.

Итачи деактивировал шаринган.

Саске приподнялся, несколько удивлённый. Он ожидал боли, но не такой же. Рука, полностью прозрачная, на глазах заполнялась кровью. От основного сосуда к самым мельчайшим капиллярам. Постепенно возвращалась чувствительность, иголочки проходили…

— Это…

— Это каркас из чакры. Тело обновляется само, нужно только дать ему форму. Полное замещение проходит года за два, но тут немного другой процесс. Как только техника спадёт — это будет твоя родная рука, ничуть не чуждая. Отторжения тоже можно не бояться, моя призрачная чакра хорошо подстраивается.