Часть той силы

змножение означало бы гибель планеты. Экологическая бомба мощностью в миллиард миллиардов мегатонн, вот что это такое.

Ложкин снова ужаснулся той разрушительной силе, которая скрывалась в мире за открытой дверью. Срочно нужно было что-то делать. Срочно уничтожить растения и все его семена. Обязательно все! Обязательно и прямо сейчас! Любая случайность – и одно из семян может попасть в землю за домом. Например, глупая обезьяна примет плод за разновидность банана, надкусит его и, поняв свою ошибку, выбросит в окно!

Он бросился к двери, собираясь бежать в мастерскую, где остался надрезанный плод, но остановился, вспомнив о растении на подоконнике. Сколько на нем плодов? Шесть, семь, восемь, и девятый маленький, возможно недоспелый. Катастрофа может произойти в любую секунду. Ведь неизвестно, как это растение распространяет свои семена. Может быть, плоды взрываются, рассыпая свое содержимое во все стороны? Может быть, семена снабжены ложноножками и сами начинают ползти вниз по стеблю? Может быть…

Он схватил все еще горячий горшок с растением, обернув его полотенцем, и вышел из комнаты. Здесь он столкнулся с Защитником, который с удовлетворенным видом выходил из туалета, на ходу застегивая ширинку.

– Красивый цветочек, – сказал Защитник. – Куда вы его несете?

– Хочу его сжечь, – ответил Ложкин.

– Зачем? Давайте подарим его кому-нибудь. У меня ведь много знакомых. Лёле Бодкиной, например.

– Ни в коем случае, он ядовит.

– Ну мы же не будем его есть, – не унимался Защитник.

– К нему нельзя прикасаться, он заражен.

– Ну, тогда другое дело, – согласился Защитник и пошел куда-то по своим делам. Он остановился в дверях.

– А чем можно заболеть?

– Энцефалонекрозом, – наугад сказал Ложкин.

– Это мне не грозит, – улыбнулся Защитник, – я ж здоровый как дуб, болячки ко мне не прилипают.

Ложкин поставил горшок с Л-1 в большую печь для обжига, рядом положил надрезанный плод, а так же отрезанный кусочек. Закрыл дверцу. В большой термокамере было внутреннее освещение, а так же маленькое окошко, сквозь которое можно было смотреть за тем, что происходит внутри. Он включил печь и температура начала повышаться.

Жар уже достиг девятисот градусов, но растение, судя по всему, чувствовало себя превосходно. При тысяче градусов его листья стали желтеть и сворачиваться. Как могла белковая ткань выдерживать подобную температуру? А что, если мощности печи не хватит, чтобы эту штуку сжечь?

Должно хватить, – сказал себе Ложкин, – все же плод был слеплен из глины, а печь может обжечь любой глиняный предмет, она для того и создана. Резерв печи был две тысячи двести градусов.

При тысяче ста девяноста плоды набухли и с грохотом взорвались. Удар был такой силы, что тяжелая печь покачнулась. Свет внутри нее погас, температура стала падать. "Нагревательный элемент поврежден", – зажглась и замигала красная надпись. Л-1 сумел повредить печь! Что еще можно сделать?

Но через минуту красная надпись исчезла. Она сменилась другой: "Включен аварийный