Мир Реки: Магический лабиринт

Следующим пятном на его биографии — хотя оно было не больше и не чернее, чем пятна на биографиях многих других монархов, — явился тот неоспоримый факт, что Иоанн уморил голодом жену и сына своего врага, барона де Браоза.

Ходило еще множество историй — и правдивых, и нет — о его дурных делах. Но прошло много веков, прежде чем объективные историки установили, что он сделал и немало доброго для Англии.

Бёртон мало что знал о жизни Иоанна в мире Реки — только то, что тот увел у Сэмюэля Клеменса пароход. И то, что говорить об этом при Иоанне было бы неразумно.

По кораблю их водил сам монарх. Он показал им почти все снизу доверху: котельную, главную, ураганную, летную и техасскую палубы; последняя соответствовала нижнему этажу двухэтажного мостика. В рубке Алиса сказала королю, что происходит по прямой линии от его сына, Джона Тощего.

— Вот как? Значит, прежде вы были принцессой или королевой?

— Нет, я даже титула не имела, хотя принадлежала к дворянству. Мой отец приходился родственником барону Равенсворту. Я родилась в тысяча восемьсот пятьдесят втором году от Рождества Христова, во времена королевы Виктории, которая тоже происходит от вас.

Король вскинул рыжие брови:

— Вы первый мой потомок, с которым я встречаюсь. И весьма пригожий, надо сказать.

— Благодарю вас, сир.

Бёртон озлился еще пуще. Уж не собирается ли Иоанн совершить акт кровосмешения, хотя их общая кровь изрядно разбавлена чужой?

Иоанн, видимо, раздумывал, зачислять их в команду или нет; отдаленное родство с Алисой решило дело. Когда все отправились в большой салон, чтобы выпить, Иоанн сказал, что они могут, если пожелают, плыть вместе с ним. Он подробно разъяснил им, в чем состоят обязанности команды в целом и каковы правила дисциплины, а после потребовал, чтобы они принесли ему вассальную клятву.

Он пока что не настаивал на том, чтобы Логу выполнила свое негласное обещание, но явно собирался. Бёртон попросил разрешения переговорить со своими спутниками. Иоанн милостиво согласился, и пятеро отошли в уголок.

— Я не против, — заявила Логу. — Может, мне даже понравится. Никогда еще не бывала под королем. И потом, у меня не было мужчины с тех пор, как этот мерзавец Фрайгейт от нас сбежал. Иоанн совсем неплох на вид, хотя и ниже меня ростом.

На Земле Алиса пришла бы в ужас. Но с тех пор она многое повидала, сильно изменилась и давно избавилась почти от всех своих викторианских предрассудков.

— Что ж, если это совершается добровольно, ничего плохого в этом нет, — рассудила она.

— А хоть бы и было, — ответила Логу. — Слишком многое поставлено на карту, чтобы жеманничать.

— Мне это не нравится, — заявил Бёртон. У него отлегло от сердца, но он не показывал виду. — Но если мы упустим этот пароход, то и на другой можем не попасть. Я бы сказал, что на «Марк Твен» нам будет пройти не менее тяжело, чем политику в царство небесное. Но если он вздумает дурно обращаться с тобой…

— Ну, я сумею за себя постоять, — сказала Логу. — Если я не швырну этого коротышку через всю каюту, значит, рука у меня уже не та. В крайнем случае заеду ему промеж ног.

Алиса изменилась не настолько сильно, чтобы не покраснеть.

— Может, он даже сделает тебя первой фавориткой, — предположил Казз. — Это все равно что королева. Слава королеве Логу!

— Меня как раз больше беспокоит его нынешняя фаворитка, чем он сам, — заметила Логу. — Иоанн, если и попытается зайти сзади, нож мне в спину не воткнет, а вот его женщина может.

— Я все равно чувствую себя последним сводником, — сознался Бёртон.

— С чего бы? Ведь я тебе не принадлежу.

Они вернулись к Иоанну и сказали, что согласны принести присягу.

Иоанн велел подать выпивку ради такого случая. И велел своему первому помощнику, здоровенному янки из второй половины двадцатого века по имени Огастес Струбвелл, вечером приготовить все для торжественной присяги.

Два дня спустя «Рекс» поднял якорь и двинулся вверх по Реке. Алису назначили сестрой милосердия к одному из корабельных врачей, доктору Дойлу. Логу послали обучаться на рулевого — после этого она официально станет запасным рулевым второго класса. Ее обязанности будут состоять только в том, чтобы заменять кого-то из постоянных рулевых второго класса в случае надобности. У нее будет масса свободного времени, если не считать неурочных занятий в каюте Иоанна, которые король не замедлил начать. Женщина, отстраненная Логу, делала вид, что сердится, но это была неправда. Иоанн надоел ей не меньше, чем она ему.

Казза и Бёртона назначили в десант. Каззу вручили боевой топор, Бёртону — пистолет и шпагу. Бесст зачислили в лучницы.

Первой задачей Бёртона было выяснить, кто на борту якобы жил после 1983 года. Таких оказалось четверо, в том числе Струбвелл, бывший при Иоанне, когда тот уводил пароход.

Глава 8

Преподобный мистер Доджсон, более известный как Льюис Кэрролл, предпослал своей книге «Алиса в Стране чудес» стихотворный эпиграф. «Июльский полдень золотой сияет так светло» — так начинаются эти стихи, описывающие знаменитую поездку на лодке по реке Айзис, во время которой настоящая живая Алиса и подбила Доджсона записать сказку, сочиненную им по просьбе «безжалостной троицы».

В тот день, 4 июля 1862 года, золотой только в памяти, а на деле хмурый и дождливый, Доджсона, впоследствии Додо в первой книге и Белого Рыцаря из «Алисы в Зазеркалье», сопровождали: преподобный Дакворт, ставший в книге Гусем; Лорина, тринадцати лет, ставшая попугайчиком Лори; десятилетняя Алиса, Алисой и оставшаяся, и восьмилетняя Эдит, младшая сестра, ставшая орленком Эдом.

Три эти девочки были дочерьми епископа Лидделла. Буйные оксфордские студенты в своих песенках рифмовали «Лидделл» с «обидел». Доджсон в своих стихах называет девочек по возрасту: Первая, Вторая и Третья.

Теперь Алисе, стоящей посреди их с Ричардом каюты, казалось, что она и вправду всю свою земную жизнь играла роль Второй. А уж в этом мире и подавно. Ричард Бёртон полагал, что лишь немногие мужчины могут с ним сравниться, а в женщинах, даже в своей жене — особенно в своей жене, — равных себе он не видел.

Алиса не спорила — всегда мягкая, мечтательная, погруженная в себя. Не зря же Доджсон сказал о ней:

Но даже Доджсону не снилось, насколько он был прав. Теперь Алиса живет в призрачном мире, где даже среди бела дня над горными вершинами заметно свечение звезд-гигантов. А в безлунные ночи газовые туманности и огромные звезды светят ярко, как полная луна.

Под этим вечно сияющим небом Алиса всегда была довольна и даже счастлива тем, что решения принимает Ричард. В результате им часто приходилось воевать, и Алиса, вопреки своей натуре, сражалась как амазонка. Не обладая силой Пентесилеи, она в полной мере обладала ее мужеством.

Жизнь в мире Реки была трудной, жестокой и кровавой. После смерти на Земле Алиса внезапно очнулась — нагая, с гладко выбритым телом; телу было лет двадцать пять, хотя умерла она в восемьдесят два года. Очнулась она не в комнате, где умерла — не у своей сестры Роды в Вестерхэме, графство Кент. Вокруг высились неприступные горы, ограждая речную долину. На берегах Реки, насколько хватал глаз, стояли люди — все нагие, гладко выбритые и молодые; они кричали, рыдали, истерически смеялись или молчали, пораженные ужасом.

Никого вокруг не зная, Алиса импульсивно потянулась к Бёртону. В ее граале помимо всего прочего оказалась жевательная резинка, содержащая какое-то психоделическое вещество. Пожевав ее, Алиса отдалась Бёртону, и они всю ночь предавались бурной любви, совершая то, что тогда казалось ей извращенным, и то, что казалось ей извращенным даже теперь.

Утром она испытала отвращение к себе и такое чувство, будто она себя убила. Бёртона же она возненавидела так, как никого до этого. Однако осталась с ним, полагая, что другой был бы еще хуже. Кроме того, следовало признать, что и он тогда находился под влиянием наркотика — больше он не побуждал Алису возобновить, как тогда выражалась она, их телесное знакомство. Бёртон обозначил бы это более откровенным выражением.