Легенда о Багуле (СИ)

- Дядя Витя, у тебя в парке "Буханка", та что бронированная на ходу? - с детской капризностью поинтересовался Данила, опираясь на открытое окно дверцы.

- Инкассаторская что ли? Вроде была на ходу, а тебе Данилка для чего? Выкладывай что задумал? - удивился и заботливо поинтересовался Виктор Константинович, и с улыбкой старика добавил, - С кем воевать то собрался?

- Да нам дядя Витя на Седую Сопку надо, мясо забрать - сказал Данила, показав рукой на присевшего на корточки продолжавшего насасывать сигарету Василия, - Вон с тем пареньком, гуран его, там заваленный лежит, на стоянке.

Тот вежливым кивком поприветствовал старика, сидевшего за рулем.

- Подумаем, сегодня уже всяко не получается, а завтра я вам людей вышлю. Забирать то с голыми задницами по тайге пойдете?

- Ну ты дядя Витя вообще. У меня же карабин охотничий, СВТ, а у Васьки вон ружье имеется. ТОЗ-34 дома валяется, - обиженно изрек Данила.

- М-да, вы бы еще с пневматикой на Седую Сопку пошли, охотники тоже мне. - сказал Виктор Константинович, захлопнув дверцу автомобиля, - Завтра что ни будь порешаем с мужиками и с машиной, и с ружьишком путевым, а сейчас извиняй в Город ехать надо, и так начальство голову будут откручивать из-за того, что задержался.

- "На Седую Сопку с карабином и ружьем собрались. Молодость, она такая хе-хе-хе", - усмехнувшись подумал старик за рулем.

Глава V.

Резко континентальный климатический пояс Забайкалья порой пугал и даже сильно надоедал своей непостоянной погодой. Еще совсем недавно в степях в степях края стояли морозы, как позднее все таяло и дышало обманчивым теплом хитрого сентября, а в заключении осеннего обманщика вновь выпал снег и завыла вьюга.

Буддистский монах отшельник, по одежде напоминающий больше степного разбойника или вернее сказать бандита, мирно лежал на боку, завернувшись куколкой, которая вот-вот превратится в эту осеннюю стужу в бабочку, в теплый спальный мешок. Огонь яркими красками раскрашивал узоры лице монаха, переливаясь на нем красивым и единственным источником света в эту беззвездную ночь.

Уже собравшись подбросить в костер заранее запасенного хвороста и сухого конского навоза, а после чего погрузить в сон просвещения, он увидел, как к нему подошел степной странник, монгольских черт лица. Тот свернув ноги под себя, соорудив некое подобие седла, уселся перед костром и начал, отрезая куски жареного мяса, посылать еду в рот, попутно помогая себя ножом. Пахло кониной.

Монах с минуту наблюдал за движениями монгола, прочитывая взглядом сидевшего гостя. Разумеется, он понял кто перед ним был. Сидеть на голом снегу в легкой одежде, к тому же без традиционной меховой шапки, мог только один человек, кто был отцом этих степей. Но монах, не подавая виду все так же продолжил гармонично наблюдать за странником сквозь пламя.

- Не тревожь людей, это не их вина в том, что беда пришла на твою землю. Двое с далекого края сделали это. По моим следам из чужой страны пришли они, хотя и родились в этом северной крае. Двое их было, - максимально дословно произнес монах, перебирая в памяти монгольские и бурятские наречия. Степной странник еще раз оглядел скудные пожитки отшельника, встал с колен, так и не проронив не слова, отправился на северо-запад, растворяясь во мгле темной ночи. Больше монах не видел удивительного человека, пришедшего из далекого прошлого.

Утром следующего дня к дому подъехали два автомобиля, а именно УАЗ-3303, с погруженным в кузов каким-то снаряжением, и бывшая пожарная "Нива" (ВАЗ-2121), перекрашенная в цвета хаки, с двумя офицерами на борту.

Данила все утро паял откопанный на свалке автомобильных отходов кассетный приемник, когда услышал шум двигателя за оградой. Кассеты В. Р. Цоя у него имелись, а вот ходить с ними через всю деревню к Ваське и слушать вековую музыку, дело спорное.

Водитель УАЗа, как ему и было приказано, оставался за рулем, в то время, когда офицер в полевой "флоре" подошел к хозяину и протянул ладонь для рукопожатия.

- Поздняков Андрей, - представился офицер с капитанскими погонами на плечах, по-простому пожимая руку гражданскому человеку.

- Данила, - представился парень. Лейтенант же стоя поодаль, колдуя во внутренностях открытого двигателя "Нивы", с зевающим капотом, ничего не сказал, не опустился до на его взгляд такого низкого приветствия с гражданским. Личный водитель старшего офицера так без особых объяснений понимал и знал, куда стоит совать свой нос, а куда лезть не следует, и продолжал ковыряться в закипевшем моторе. Шофер за баранкой УАЗа закурил, все так же, не выходя из машины, лишь слегка приоткрыв боковую форточку.

- Значит ты у нас смельчак на Седую Сопку сходить? - растворяясь в чуть ли не детской улыбки, оголяя ровный ряд прекрасных белых зубов произнес Андрей Игоревич. - Короче понятно. Дом то у тебя барин, шикарный. Жена, дети есть? - не подавая виду что находиться тут уже не в первый раз, спросил капитан.

- Есть, да в Городе она. Сейчас первым делом тут разобраться надо, потом ехать за ними забирать к себе., - беспокойно проговорил Данила, видя, как капитан, бывший сотрудник некогда существовавшего Главного разведывательного управления когда-то еще целой страны, без всякого стеснения собирался прикурить забитый в бумажную гильзу "Беломорканала" косяк конопли. Обычно подобным курением дикарки занимались в основном жители южных окраин, а само проявление наркоманского курения в подконтрольных Большему Городу населенных пунктах или вообще на людях, считалось мерзостью и вызывало отвращение к наркоману.

Данила, сразу определив гадкий наполнитель по едкому запаху напоминающий сильно растертые еловые иглы, брезгливо сморщившись сделал шаг назад.

- Чего рожу сквасил? - протянув папиросу с наркотиком вновь улыбнувшись спросил Андрей Игоревич, -Может угоститься решил?

- Я такое не употребляю. Воспитание знаете ли у меня другое.

- Ну раз воспитание. Как знаешь, мне больше достанется. Попов, мать твою за ногу! Вылезай, с нами поедешь. Считай на командирской машине. Не часто с личным водителем то ездишь, а? Ха-ха-ха.

Рядовой выпрыгнул из УАЗа, пересел на заднее сиденье "Нивы", прямо позади усевшегося капитана. Автомобиль еще раз зевнул капотом, гулко загудел, и с рывком, и скользящим по снегу разворотом, помчался в сторону Большего Города.

Данила, с легкостью альпиниста - скалолаза и хватом кошки, в один прыжок оказался в кузове грузовика. Под брезентовым настилом лежали зеленые ящики разного размера. Очевидно в них находилось оружие. Отщелкнув замки на одном большом коробе, Данила к своему огромному удивлению обнаружил Его Величество АК-47. Образец был чудесный. Шершавый, с мелкими, усеянными ровными рядами пупырышками глушитель ДТС-4 "Кочевник", был вершиной абсурда этого убойного оружия пробивающего железнодорожную рельсу. Ставить глушитель на этот автомат мог либо сумасшедший, либо гений, либо и то и другое. Круглый барабан на сотню патронов, с загадочной белой надписью "64" на ребре, больше походивший на чашку супницу, лежал отстегнутым отдельно. Цевье было затянуто двумя белыми жгутами с зазубринами, которые использовались раньше вместо наручников у иностранной полиции, а также при обмотке проводов электроники. На газоотводной трубке расположился фонарь, с не менее таинственной надписью в виде черных цифр "41". Поигравшись с фонарем, Данил продолжил осмотр выданного оружия. Белый ствол, побелевший либо от времени и выжженный редкими солнечными лучами, либо выгорел от долго использования, так же был промаркирован знаками "ЛЬ 16". Рядом с рукояткой, с нацепленными двумя канцелярскими резинками, около красного предохранителя, была еще одна белая надпись "08". Видимо сборка умельцами Большого Города была свежей, и каждый важный элемент оружия был так небрежно клеймен. Оружие и запчасти к мастерам несли со всего края, опустошая путем грабежа военные склады и оружейные комнаты при воинских частях, которых в Забайкалье было в избытке. Но иногда доля мародерства приходилась и на отделения внутренних дел, давно всеми позабытых, и оставленных доживать свой век, обрастая радиоактивной пылью и грязной паутиной.