Жирафа

- Ты любишь меня? - настойчиво повторила она. - Неужели так трудно ответить?

- Это не важно, - выдавил он. - Сейчас это уже не важно.

- Глупость! - отрезала она. - Только это и важно. Только это и имеет значение.

"Благородство, - подумал он. - Благородство привело её сюда. Моя чёртова беспомощность и её чёртово благородство".

А как было бы соблазнительно сказать: "Да, я люблю тебя. То, что мы расстались - это самая моя большая ошибка, за которую я теперь расплачиваюсь жизнью. Останься со мной. Позволь погреться в твоём сиянии хотя бы последние дни. Не уходи. Я умер в тот день, когда потерял тебя". Как легко было бы принять её доброту, её заботу, её жалость. Как просто было бы назвать всё это любовью и быть счастливым.

Но он не мог. Не имел права, падая в бездонную пропасть, утягивать её за собой.

- Нет, - холодным, чужим голосом произнёс он. - Нет, я тебя не люблю.

Она немного помолчала, осмысляя это короткое слово "нет". Потом вздохнула с облегчением.

- Я так и думала.

Вот сейчас она встанет, скажет: "Выздоравливай" и уйдёт навсегда. Он не хотел смотреть на неё, чтобы она не смогла прочитать мольбу в его взгляде. Смотрел опять на потолок - на белой поверхности появились цветные разводы. Поскорей бы она уходила.

- Я так и думала, что ты - непроходимый тупица, - сказала она. Думаешь, я сейчас обижусь и уйду? Думаешь уязвить мою девичью гордость? Она рассмеялась. - Тому, кого бросили прямо перед венцом, уже ничего не страшно. Говори, что хочешь, ни одному твоему слову не верю. Ты меня любишь, я знаю.

- А зачем тогда спрашивала? - он невольно улыбнулся.

- Хотелось услышать это от тебя, - она наклонилась и поцеловала его коротким, сухим поцелуем. - Но если ты такой упрямый, я не буду настаивать.

У неё всегда были особые, доверительные отношения со своей судьбой. Она полагалась на судьбу, как другие полагаются на своих друзей - без сомнений, без опаски. Ей было трудно поверить, что жизнь - борьба, в которой побеждает сильнейший; ей казалось, что жизнь - это книжка с картинками, которая обязательно закончится свадьбой. Она никогда не искала свою любовь, как ищут её многие, уставая и злясь от бесплодности этих поисков. Она просто знала, что любовь случится в положенный срок, и даже если выбегать ей навстречу, этим ничуть не ускоришь её приход.

А когда она встретила Виктора, то безошибочно поняла, что вот, судьба явила саму себя, и остаётся только следовать ей - покорно, не упрямясь, не желая себе другой участи.

Она отложила журнал в сторону и улыбнулась одними глазами.

- "И в горе и в радости, и в болезни и в здравии..." А сейчас поспи, я пойду. С врачом я уже поговорила, завтра же перевезём тебя домой. Дома и стены помогают.

- А ты?

- Мой дом там, где и твой, - сказала она без улыбки. - Я уже и вещи собрала. Если помнишь, совсем недавно я собиралась выйти замуж.

- Прости меня, - сказал он, хотя и не любил просить прощения. - Я от ревности ничего не соображал.

- Так и быть, - Олеся поцеловала его на прощанье. - На первый раз прощаю.

У дверей она чуть не столкнулась с Викой, которая вовремя успела отпрянуть в сторону.

- Пойдёшь к нему? - спросила Олеся.

- Нет. Я только что была.

Олеся кивнула.

- Хорошо. Завтра отца выпишут.

- Я знаю, - сказала Вика и покраснела. Жирафа могла догадаться, что она подслушивала под дверью. Но та была занята своими мыслями, и ничего не заподозрила.

- Поможешь мне перевезти вещи?

- Я? - удивилась Вика.

- А кто же ещё? - грустно улыбнулась Олеся. - Мы теперь можем рассчитывать только друг на друга.

Пришлось согласиться. Если бы ещё месяц назад кто-нибудь сказал Вике, что она будет затаскивать жирафьи сумки в свою квартиру, она бы рассмеялась в лицо этому фантазёру. Но иногда жизнь складывается так, что и худшее становится лучшим.

Он почувствовал, как сильно устал, только когда за Олесей закрылась дверь. Перевернулся на бок, поплотнее закутался в тонкое больничное одеяло и сразу же заснул.

И снилось ему, что его клонит ко сну, но он борется с дрёмой и всё твердит: "Не спи, не спи. Глупо спать, когда ты счастлив".

О чём ты думаешь, когда просыпаешься?

Их совместная жизнь началась совсем не так, как мечталось каждому из них. Но она всё-таки началась - и это было главным.

Ни на минуту папа не оставался один, рядом всегда был кто-то - или Олеся, или Вика. Оказалось, что Олеся не такая отвратительная хозяйка, как можно было предположить. Она довольно ловко справлялась со всеми домашними обязанностями, и ни о чём не просила Вику. Та помогала только тогда, когда хотела этого сама.

- Лучше позанимайся, - отговаривала её Олеся. - В своей жизни ты ещё успеешь находиться по магазинам.

- Но ведь это мой отец болеет, - напоминала ей Вика. - Я тоже хочу быть полезной.

- Девочки, не ссорьтесь, - кричал из своей комнаты папа. - А то мне самому придётся идти за продуктами!

Они замолкали, Вика показывала Олесе язык, а та ей - кулак.

Вика часто подслушивала их разговоры. Она считала, что в этом нет ничего стыдного. Ведь это её отец, она имеет право знать о его жизни всё. И однажды она подслушала вот что.

- Леся, я могу тебя о чём-то попросить? - спросил отец. Он всегда называл её этим нелепым именем наедине.

- Ты же знаешь, - сказала Жирафа. - Всё, что угодно.

Но он молчал, как будто не решаясь заговорить.

- Чего молчишь? Чего ты боишься?

- Во-первых, я не люблю повторяться. А во-вторых, боюсь показаться занудой.

- Я прекрасно знаю, что ты зануда, - было слышно, как Жирафа смеётся грудным смехом. - Говори.

- Леся, может быть, ты выйдешь за меня замуж?

Вика обмерла. Её сердце стучало так сильно, что она испугалась, как бы они не услышали этот стук через дверь. Сейчас должно было случиться то, чего Вика так давно ждала, так сильно боялась. Жирафа выйдет замуж за отца и в скорости станет Чёрной Вдовой, - так в фильмах о мафии называют женщин, чьи мужья скоропостижно умирают, оставляя им всё своё состояние.

Томительная пауза затягивалась. Вот, сейчас Жирафа скажет: "Да", скажет: "Я так счастлива. Когда будет наша свадьба?", и всё. Но Жирафа молчала.

- Я знаю, как ты на меня обижена, - торопливо заговорил отец. - Знаю, что вёл себя... Да что там говорить! Я всё разрушил своими руками. Но теперь... Теперь это всё неважно. Я должен позаботиться о тебе, как могу.

Что это значит - разделить с кем-то свою жизнь? Никогда раньше Вика всерьёз не раздумывала над этим. Что это - дар или ноша? Поездка в дальние страны или пребывание в одной камере? И вообще - что за странная мысль: отдать кому-то кусок своей жизни, а взамен получить часть чужой, эдакого кота в мешке.

- Так ты согласна? - спросил отец.

- Нет, - сказала Олеся. И ещё раз повторила: - Нет.

- Ты должна, - не отступал он, - ты должна мне позволить эту малость. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Поверь, это будет недолго...

- Замолчи! - резко прикрикнула она.

- Кем ты будешь, когда меня не станет? Никаких прав, ничего... Короче, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

- Нет, - ласково сказала она. - Знаешь, в чём твоё несчастье? Я не выйду за тебя замуж. А знаешь, в чём твоё счастье? Я не выйду за тебя замуж сейчас.

- А когда?

- Потом.

- Но ты же знаешь, что не будет никакого "потом".

- Ну что же, - Олеся вздохнула. - Если не будет никакого "потом", то никакого "замужа" тоже не будет.

Сказала, как отрезала. Больше к этому разговору они не возвращались. Вика почувствовала огромное облегчение, но не радость. Получалось, что Жирафа была не такой уж плохой. Прямо скажем - она была даже хорошей. Ненавидеть её с каждым днём становилось всё сложнее и сложнее. Но голос, звучащий у Вики в голове, призывал не верить гладким и сладким словам Жирафы. Голос умолял не сдаваться и ненавидеть её по-прежнему.