Таймири (СИ)

Жертву свою ардикта с нечеловеческой силой отшвырнула в дальний конец лаборатории, где она и осталась лежать. Сквозь пелену, застилавшую глаза, Минорис видела, как ардикта склонилась над Лориком и принялась его остригать.

«Неужели она решила ставить опыты и на нем тоже?» — пронеслось в мыслях у Минорис.

Она попыталась встать, но тело не слушалось. Кожа головы пылала, а боль в спине не прекращалась ни на миг. Минорис чувствовала себя так, будто ее долго волокли по стиральной доске. Не найдя в себе сил встать, она просто вытянула руку в том направлении, где Ипва возилась с барашком; вытянула — и уронила на пол.

Откуда ей было знать, что у ардикты аллергия на овечью шерсть? О, да если б Минорис знала, то была бы уже наготове — она бы уже раздобыла пипетку и стаканчик, чтобы собирать туда слезы. И чихание ардикты прозвучало бы для нее, как стартовый выстрел для участника марафона. Но вот раздалось последнее жутковатое «Апчхи!», и увертюра сменилась основной частью — слезопролитием.

Ипва всё стригла и стригла, а неприятная, солоноватая на вкус жидкость катилась и катилась у нее по щекам, попадала в рот и капала на забрызганный реактивами халат.

— Тьфу! Да что же это такое? Что за мерзость течет у меня из глаз?! — в исступлении воскликнула она. Раньше ей никогда не доводилось плакать.

«Может, девчонка навела на меня порчу? — сверкнуло молнией у нее в голове, и она гневно глянула на Минорис. Но та лежала в углу без сознания. — Тогда, может… может, во всём виновато это животное? Эй, ты ведь из страны, которую я собственноручно предала огню!» — Ипва пнула Лорика в бок, и барашек отскочил с жалобным блеянием. Она ненавидела ситуации, в которых не разбиралась.

Слезы продолжали литься, как ни в чем не бывало, и на Ипву нашло настоящее безумство. Она стала метаться по лаборатории, сшибать с полок посуду и изрыгать проклятия. Колдовские чары уже давно перестали действовать на муз, и они покинули логово верховной преподавательницы, недоумевая, как сюда попали. Остановить Ипву было решительно некому. Она осталась совсем одна, если не считать забившегося под раковину барана и безмолвной Минорис. Минорис к тому времени хоть и очнулась, но виду предпочла не подавать.

В пылу гнева Ипва нечаянно вывела из строя генератор тока, отчего обозлилась еще больше. Многоликий на ее месте уже давно разорвался бы на части. Ардикта разрываться не спешила — с ней произошло несколько иное: ее закоротило, как какой-нибудь электроприбор. Импульс прокатил по телу волной и опрокинул навзничь. Больше Ипва не буйствовала.

Услышав страшный вскрик, за которым последовал глухой удар об пол, Минорис вскочила на ноги и подбежала к своей бездыханной мучительнице.

— О, нет, только не это! — заламывала она руки. — Вам нельзя умирать! Не сейчас! Как же теперь добыть слезы раскаяния?!

Она внимательно осмотрела адикту: капли у ресниц вряд ли сойдут за плоды раскаяния, как и те, что замочили рукав. А может, дерзнуть? Вдруг в какой-то момент Ипва всё же испытала сожаление? Девушка порылась в ящиках и нашла флакон, куда можно было собрать жидкость. Битое стекло хрустело под ногами, Лорик тихонько копошился под раковиной, генератор тока нервно искрил.

Могло только показаться, будто Ипве настал конец. Она всего-навсего отключилась из-за невыносимого напряжения, и Минорис отшатнулась, заметив, как у тиранки задергалось веко.

На донышко флакона упало несколько капель. Казалось бы, можно уходить. Но Минорис решила подстраховаться: мало ли, что взбредет в голову ардикте, когда она придет в себя?

Не помешала бы крепкая веревка… Но шнур от генератора тоже вполне сгодится.

«Р-р-р!» — прорычала Ипва, открыв глаза. Она сидела, связанная, спиной к своей ненаглядной динамо-машине. Кто-то смел стекло в одну кучу у урны, затворил дверцы шкафчиков и унес клетки с подопытными животными. Тут ардикта припомнила всё до мельчайших подробностей, и ее стал бить озноб. Минуты две она силилась освободиться от пут, но потом быстро сообразила и превратилась в черную кошку. Путы ослабли сами собой.

«Мяу!» — Она запрыгнула на столик возле двери и надавила лапами на ручку. Но тот, кто убрался в лаборатории, предусмотрительно запер дверь на хитроумный замок. И кошке ничего не оставалось, кроме как следовать по сети вентиляционных труб. Было просто необходимо разнюхать обстановку. План с захватом мастерской потерпел полный провал, однако у кошки всё же оставался один козырь — свиток с именами. Она незамеченной пробралась по коридорам, неслышно юркнула в отверстие «Тысяча и одного компартмента» и, проигнорировав почтительный полупоклон Магорты-Сакке, проникла в отсек с ценными документами. Шкатулка, где лежал свиток, оказалась пустой.

«Тысяча корявых сосен! — выругалась Ипва. — Они его перепрятали!»

Но что за трудность для кошки отыскать пропажу? Ведь можно использовать нюх! Покинув библиотеку, она вскоре напала на след, ведущий из здания в пустошь…

— Таймири, Таймири, я сделала это! Ты не поверишь! — взволнованно говорила Минорис.

— Почему же? Волей-неволей поверишь, раз ты стоишь здесь и вопишь, как ненормальная, — улыбнулась та.

— Вот! Я добыла ее слезы! Пора действовать! — не унималась Минорис.

— Что тут у вас происходит? — появившись в дверях, осведомилась Сэй-Тэнь. — На нас из пустоши движется армия!

— Армия? — вздрогнула Таймири.

— К тому же, вооруженная. Господин Каэтта бьет тревогу. Слышите колокола?

Только сейчас Минорис и Таймири обратили внимание на гулкий перезвон в вышине, недоступной их взорам.

— Если это то, о чем я думаю… — пробормотала Минорис. — О, небеса! Свиток! Каэтта просил выбрать для него надежный тайник, а я…

— Что еще за свиток? — удивилась Сэй-Тэнь. — Не та ли это рукопись, которую философ отказался сдавать на хранение?

— Она самая, — кивнула Минорис.

— Но почему с ней носятся, как с писаной торбой? — спросила Таймири. — Эка важность, какой-то свиток!

— О свитке поговорим потом, — заторопилась Минорис. — Мне срочно надо в пустошь!

Когда она умчалась, Таймири и Сэй-Тэнь переглянулись: что за срочное дело могло возникнуть у нее в пустоши? Уж не собралась ли Минорис в одиночку противостоять отряду?

Не говоря друг другу ни слова, они одновременно бросились за подругой вдогонку. По дороге им встретился бледный и измученный Ризомерилл. Он выглядел так, словно попал под молот. Весть о нападении прозвучала для него как гром среди ясного неба.

На первом этаже Таймири замешкалась — у нее возникла кое-какая идея.

— Я догоню! — крикнула она Сэй-Тэнь. — Мне надо в «испытательную теплицу»!

Та пожала плечами и направилась к выходу в сад.

— Не нравится мне это, ой не нравится, — бормотала Сэй-Тэнь, огибая клумбы с розами. — Мы втроем сумеем обезоружить солдат только в том случае, если до смерти их насмешим.

В обрамлении желтовато-белых облаков пылало полуденное солнце, а розовые узоры на голубом холсте сложились в такую живописную картину, что могли бы доставить истинное эстетическое удовольствие ценителю облачных пейзажей. Но только сейчас этот ценитель был абсолютно не настроен ничего оценивать. Его волновало происходящее на земле.

Если бы спешившая к дереву Минорис остановилась и глянула на башню, то увидела бы, что сверху за ней наблюдает Каэтта. Благодаря своей подзорной трубе он уже успел определить размеры надвигающегося отряда и с замиранием сердца следил, как Минорис метр за метром преодолевает расстояние от ворот до старого дерева. Столкновения было не избежать. Что сделают матерые солдаты? Пленят ее? Убьют? Об этом даже страшно было подумать. В конце концов, философ не выдержал — пулей слетел с винтовой лестницы и взял такой темп, что даже ардикта, натренированная в вылавливании учениц на коридорах, не поспела бы за ним. Он не оставит Минорис в этот трудный час.