Тень Земли (Дилогия о Дике Саймоне, Книга 2)

"Донесение.

Кабальеро Карлу-Капитану Клыкову, ягуар-полковнику, пахану и бугру Первой бригады от Бучо-Прохора Переса, капитана-каймана, бугра Третьей бригады".

Сбоку от этого заголовка разбегались корявые буквы - пометка Карло Клыка:

"Дону Грегорио - для сведения. Остаюсь в почтительном ожидании приказов. Не подвесить ли шутника Прошку над ямой ? Но как, мой дон? Вниз головой или вверх ногами?"

Грегорио с неодобрением поморщился. В Регламенте Наказаний перечислялись тридцать две позиции, в которых вешали преступников, и "вниз головой" - оно же "вверх ногами" - было не самой мучительной пыткой. Клык мог бы остановиться на чем-то более оригинальном. Кроме того, ему полагалось не забывать о предпочтениях хозяина, имевшего собственное мнение по данному вопросу: дону Грегорио нравилось, когда вешали за ребро на остром железном крюке.

Однако Бучо Перес отнюдь не заслужил подобной казни, поскольку не являлся шутником.

Глаза дона Грегорио бегали по строчкам. В начале говорилось, где и как был отловлен многострадальный Бучо, как его доставили в подвал - нагим, в мешке, в целости и сохранности-и как вынесли из подвала - в том же мешке, но без ушей. Все эти детали не привлекли внимания дона Грегорио, и он, пропустив пару абзацев, перешел к сути.

"Оный выродок, раздвоившись, явил привидение, возникшее будто б из стены и говорящее понятным русским языком - хотя речи его казались темными и не во всем доступными слабому моему разумению. Сказано же было такое: что назвавшийся "железным кулаком" имеет доподлинное имя Ричард Саймон, что он лазутчик разных организаций и наций, то ли центральных, то ли каких еще - в точности я не запомнил, но полагаю, что он не блях, не срушник, не эмиратский, не чечен и, само собою, не чекист, поскольку мордой бел, а волос имеет светлый. Якобы он из тех людей, что в давнее время переселились на небеса, и прислан к нам как ликвидатор, при всех отстрельных полномочиях; правда, кого небесные приговорили, определенности нет, но кто-то тем бандеросам мешает, а потому к нам и прислали отстрельщика. Спрашивал он о донах, а еще грозился, что ежели доны с ним не пожелают встретиться, так он отыщет всех и сотворит над ними казнь по небесному обыкновению: сначала уши отрежет, потом - все пальцы, а после пальцев доберется до печенок. А чтобы связаться с ним, был назван Прыщ из заведения "Под виселицей", что показалось мне удивительным: этот Прыщ хоть и мерзавец, но в связях с небесными не замечен и служит верно - за страх и песюки. Ежели устроить у него засаду и проследить..."

Дальше шли тривиальные соображения, но дон Грегорио все-таки их изучил, потирая залысины на лбу. Этот Бучо-Прохор определенно достоин награды! Мыслит правильно и, хоть расстался с ушами, разума не потерял. Конечно, половину врет, но если и так, судить необходимо по результатам. Если он выболтал Саймону-Кулаку нечто лишнее, то это касалось Хорхе - поскольку Хорхе ткнули рылом в грязь. Надо думать, при участии неба и небесных посланцев.

Дон Грегорио поднял сплющенную пульку и покатал ее на ладони. Его топтун, внедренный к крокодильерам, вырезал пулю из трупа и приписал, что хоть она мала и неказиста, но просверлила дырку в два кулака. Она попала не в сердце и не в голову, в ягодицу, и ни один из лекарей в ФРБ не счел бы такое ранение смертельным, однако пораженный ею все равно скончался - умер от потери крови.

Оснований не доверять топтуну у дона Грегорио не было. Топтун был человеком верным - таким же верным, как Прыщ, упомянутый в донесении Бучо. Топтун тоже служил за страх и песюки.

"Надо собирать совет, - решил дон Грегорио, задумчиво рассматривая пульку. - Вызвать Эйсебио из Разлома, Хорхё из Озер - ну и, само собой, Хайме с Анакондой. А Клык пусть доставит небесного выродка. Любопытно взглянуть на него, на этого Ричарда Саймона. Откуда он взялся? Может, и вправду - с небес?"

Внезапно Грегорио ощутил, как у него холодеет в желудке.

Странная смерть Трясунчика, странный сон, сморивший охранников в банке, вскрытые двери, похищенные песюки... Может, зря он грешил на Хайме?.. Хайме жаден, однако не глуп... стар, но тверд и жесток, умеет обуздывать жадность своих отморозков... И кто бы из них ни залез в казну - хоть родичи, хоть сыновья! - Хайме не стал бы церемониться.

Живо на крюк - и в яму!

Но двери вскрыли, а стражей усыпили. Странно! В свете всего перечисленного атака на Хорхе тоже казалась странной. Груды убитых, Хорхе - позор и убытки, а нападающим - ничего. Ни выгоды, ни передела. Хотели пугнуть? Но кто и зачем? Ежели небесный гость, то как он набрал людей? Вернее, не "как" - "шестерки" всегда найдутся! - а на какие деньги? Даром никто не пойдет воевать, тем более - с крокодильерами.

Дон Грегорио вдруг судорожно сглотнул, стиснув крохотную пульку. Деньги! Песюки! Вот так Хайме, ума палата. Прав, старый хрыч, прав! Как он говорил? Деньги для того крадут, чтоб потратить с удовольствием и толком. Жди, найдется след. Вот и нашелся! С толком потрачены денежки, и следов хватает, начиная с Трясунчика!

Большой умелец сработал, мелькнуло в голове. Поп из Пустоши, брат Рикардо, Ричард Саймон, "железный Кулак", отстрельщик с небес. Оборотень! Чего же он хочет? Понятно, запугать - но с какой целью?

Губы Грегорио Живодера растянулись в жестокой усмешке. Пугать и мы умеем, подумал он, придвинул лист с донесением и прочитал: "...Прыщ... служит верно. устроить засаду... проследить..."

Усмешка сделалась шире. Верно мыслит капитан-кайман со своей кайманьей колокольни, но у донов пути извилистей, чем у бугров. Потому они и доны! Скажем, следить... К чему следить? Если Ричард Саймон - тот же поп из Пустоши, так и следить незачем. Здесь он не в пустошах пасется, вокруг него - людишки, ублюдки, стукачи. Сами явятся и доложат, собственно, уже явились. Этот его связной из монтальванов-ских "шестерок", что бегает к Прыщу... Этот заговорит, если взяться за дело умеючи. А отчего ж не взяться? На звездах - свои умельцы, у нас - свои. К примеру, тот же Карло Клык.

Все еще усмехаясь, дон Грегорио потянулся к телефону.

Вот Путь Смятого Листа: ты немощен, как одряхлевший коршун, ты - гниющие листья под ногами врагов, ты - иссякший ручей, камень, растертый в прах. Стань жалким червем, поникшей травой, раздавленным насекомым; не показывай своей силы, ибо враг, разгадавший ее, уже наполовину выиграл сражение.