Холм демонов

Кругом часовни вольготно раскинулись многочисленные могилы - и более-менее ухоженные, и совсем заброшенные - но теперь Василий знал, что прямо под ними находились многоэтажные лабиринты древних захоронений.

- "Родовая усыпальница князей Лихославских", - с трудом разобрал Антип полустершуюся надпись над входом.

- Тихославских, - поправил Мисаил.

- А черт их знает, - не стал спорить Антип, - может, и Тихославских. Тут не поймешь.

- Довольно странно. - Василий присел на покосившуюся скамеечку возле одной безымянной могилки. - Князья Лихославские-Тихославские, как можно понять из многочисленных захоронений, весьма обширный род - и куда же, в какую бездонную пропасть он провалился, если уже сто лет, если не больше, тут не только не хоронят, но даже некому привести часовню в приличный вид?

Дубов обвел взором смиренное кладбище - и был вынужден прикрыть глаза, так как его малость ослепило солнце, отразившееся в позолоченном куполе некоего сооружения шагах в тридцати от княжеской усыпальницы.

- Вот достойный пример, как надо держать в порядке место последнего упокоя, - с некоторой завистью заметил Мисаил. - А вот ежели я, к примеру, помру, так ведь зароют где-нибудь при дороге и даже отходной не споют... Скоморох тяжко вздохнул.

- А, ну ясно - это не просто гробница, а храм-усыпальница, - отметил Антип, внимательно оглядев белокаменное здание с золотым куполом. - Это наподобие семейного храма - наверху что-то вроде церкви, а внизу покойнички.

- "Гробница Загрязевых", - прищурившись, прочел Мисаил надпись над узорной дверью. Сделать это оказалось тоже нелегко, но по иным причинам, чем в случае с Лихославскими - буквы, как и купол, были покрыты золотом, отсвечивающим на солнце.

- Должно быть, богатые люди эти Загрязевы, - уважительно заметил Антип, - раз такую храмину отгрохали. А видите там изваяние перед входом? Это ведь, как я понимаю, дело рук самого маэстро Черрителли, а он задешево работать не станет.

- Не уверен я, что это работа маэстро Черрителли, - возразил Мисаил.

- А кого же еще? - удивился Антип. - Я его творения завсегда узнаю.

Мисаил подошел к изваянию и, осмотрев постамент, был вынужден согласиться:

- Да, твоя правда. Там так и написано: "Дорогому и любимому Мелхиседеку Иоанновичу Загрязеву - от вдовы, сына и дочери. Ваятель Джузеппе Черрителли".

- Ну ладно, - Василий поднялся с лавочки, - оставим пока Загрязевых вместе с Черрителли в покое. Я отправлюсь по делам в город, а вы побудете тут и постараетесь что-нибудь узнать о гробнице князей Тихославских. Средств не жалейте - я вам оставлю десять золотых на сбор информа... то есть ценных сведений. В общем, если заметите что-то подозрительное запоминайте.

- Не беспокойся, Савватей Пахомыч, все выполним, - заверили детектива скоморохи, и Василий покинул погост - ему нужно было торопиться на рандеву к своей новой возлюбленной.

***

После обеда майор Селезень взобрался на свой наблюдательный пункт. То бишь на крышу баньки. И стоило ему прильнуть к окулярам бинокля, как в поле видимости оказался новый интересный объект. Объект представлял собой роскошную карету, которая быстро катила по дороге в сторону села. И, естественно, на окраине она была остановлена блок-постом.

- Кому-то, похоже, не повезло, - пробормотал Селезень.

И действительно, события развивались не лучшим образом для путешествующих.

Двое солдат держали лошадей, а их командир, распахнув дверцу, с гнусной ухмылкой предлагал пассажирам покинуть экипаж.

- Да уж, это вам не Соловей с друганами-душегубами, - покачал головой майор.

И тут из кареты появилась дама, одетая во все черное. И ситуация резко изменилась. Дама жестикулировала, топала ногами и, похоже, подкрепляла свои действия соответствующими выражениями. Командир, вначале даже опешивший от такого напора, пришел в себя и попытался схватить даму за руку. Да не тут-то было. Дама извернулась и, подхватив юбки, со всей силы врезала своей изящной ножкой обидчику по единственному доказательству его мужского достоинства.

- Ай-яй-яй, - поморщился майор, - ну это уж совсем круто.

А командир тем временем постепенно скукоживался, сгибался пополам, пока не плюхнулся перекошенным лицом в придорожную пыль. Солдаты, вместо того чтобы придти ему на помощь, осклабились в гнусных улыбочках.

- Сброд, - констатировал майор.

И тем не менее было ясно, что скоро их командир очухается, и уж тогда этой дамочке не поздоровится. И тут в поле зрения майора оказалась новая фигура.

Это был маленький толстенький человечек на кривых ногах, но зато его кафтан был расшит золотыми галунами, а на правом боку висела здоровенная сабля. При его появлении солдаты перестали скалиться.

- Ага! - довольно пробормотал майор. - Высший командный состав.

А генерал тем временем о чем-то поговорил с дамой в черном, после чего тоже пнул уже пытавшегося подняться командира. От чего бедолага снова пропахал физиономией дорогу.

- А! - удивился майор. - Значит, баба из кареты своя!

И действительно - генерал поцеловал даме ручку, и та, погрузившись в экипаж, преспокойно поехала дальше. Селезень же раздосадовано стукнул кулаком по трубе. Ему так и не удалось разглядеть лица дамы, поскольку оно было скрыто вуалью. Да и лицо генерала из-за огромных темных очков рассмотреть не вышло.

***

Дубов неспеша брел по Мангазейским улицам и предавался размышлениям. Однако на сей раз они носили не дедуктивный, а скорее морально-этический оттенок:

хорошо ли Василий делает, вступая в интимный контакт с Миликтрисой Никодимовной? И вообще - допустимо ли использовать Миликтрису, какова бы она ни была, в целях сбора информации? Ведь она, кажется, влюбилась по-настоящему. Или все это тоже игра?

Детектив остановился возле витрины стекольной лавки, имевшей вид приличного фирменного магазина, и оглядел себя в роскошном зеркале с узорчатой серебряной рамкой. Как обычно в последние дни, Василию стало немного не по себе от вида собственного лица. Впрочем, он уже начал понемногу привыкать с своему новому облику. Физиономия, которую сыщик обрел благодаря Чумичкиной мази, ему даже нравилась: немного заостренные черты, высокий лоб мыслителя, глаза с проницательным прищуром, небольшие залысины... Порой Дубову казалось, что в его внешности появилось что-то от артиста Василия Ливанова из телесериала о Шерлоке Холмсе, а иногда - нечто от Вячеслава Тихонова из "Семнадцати мгновений весны". И то и другое Дубову, несомненно, даже слегка льстило.