Игры с судьбой. Книга первая (СИ)

— Добрый вечер, Аторис, — проговорил Раттера спокойным голосом — Рад вас видеть вновь.

— Коего черта?! — зло проговорил Ордо. — Коего черта ты затеял это убийственное пари!!!? Я же приказывал — убираться отсюда!!!!! Ты не понял?!?!?

— Не орите, — молвил Да-Деган. — На нас смотрят.

— Ты хочешь, чтоб тебя убили!? — произнес Ордо с запалом, — убил Энкеле!? И не просто, а прилюдно? При стечении народа? О!!! Он любит убивать! Медленно! Мучительно! Ты поэтому придумал дурацкое пари? Не мог просто тихонечко смыться?

— Я думаю, Аторис, что мои мотивы не должны вас особо заботить. Как не заботило исчезновение на целых четыре года. Вам известно, что это за форт — Файми? Я провел четыре года во тьме, в полной изоляции, когда не знаешь, существует мир или он только пригрезился тебе когда-то в бреду. От этого можно сойти с ума.

— Заметно, — тихо проговорил Ордо. — Ты — сумасшедший!!!

Да-Деган мягко улыбнулся, потупив взгляд.

— Да, — заметил спокойно и, поведя плечами, добавил. — Ненормальный. Верно? Но не это страшно. Страшно другое. Я не думал, что вы так легко можете переломать людям жизнь. За что вы отправили меня в форт? Я вам угрожал? Быть может, я чем-то вас смертельно оскорбил? Я не знаю своей вины. Вы, просто, не глядя, подмахнули бумаги, поданные вам Корхидой, и отправили меня умирать в тишине и холоде. В забвении. И даже не потрудились объяснить, за что. Может, сделаете это сейчас?

— Сейчас в последний раз я предлагаю тебе покинуть Рэну, — проговорил Ордо тихо. — У тебя есть пяток минут, что б покинуть «Каммо», разминувшись с генералом. Я оплачу тебе дорогу до Ирдала.

— Сбежать? — спросил Да-Деган. — Нет…. От Судьбы убежать невозможно. К тому ж никто не называл меня трусом. Не назовет и сейчас.

— Что ж, — устало ответил Ордо. — Будь по-твоему. Тогда мне придется потратиться на похороны. Но Лия мне этого не простит. Никогда.

Да-Деган слегка вздрогнул.

Лия! А память услужливо подкинула картинку. Девчонка десяти лет с ржаво-золотыми косами в венке из полевых цветов сидит на подоконнике, и синие, словно морская даль, глаза отражают облака — мечту, бегущую вдаль. В точеных чертах еще по-детски пухлого личика спит красота, способная менять судьбу миров. Словно не простая девочка, а Аюми. Воплощенное совершенство. Непостижимость в человеческом облике.

Она была так непосредственно — мила, задорна, озорна и мечтательна. И ее приятный нежный голос с возрастом набирал силу и страсть. Она пела, как сирена, как морская русалка, словно пела ее душа — окаянная душа, в которой сочетались страстность и нежность, доверчивость и недоверие, вольный ветер и соль земли. И непостижимый волшебный голос заставлял плакать камни и трепетать души людей. Дочь Ордо. Его воспитанница. Наследница Ареттара.

Да-Деган слегка пожал плечами, заглянув в лицо Ордо.

— Вам и так есть за что просить прощения у своей девочки, Аторис, — проговорил он глухо. — Вы перевернули весь ее мир. И там, где был свет, наступила тьма. Подумайте об этом. Что в сравнении с этим значит моя жизнь или смерть? Ничего. Меньше, чем дуновение ветра.

— Замолчи! — громким шепотом произнес Ордо. — Ты забываешься!

Да-Деган снова пожал плечами — почти равнодушно, хоть в душе бушевала буря. И спокойный взгляд встретился с яростным темным. Да-Деган выдержал взгляд Аториса Ордо, полный негодования. Хотелось ответить колкостью на вызов, но он смолчал.

"К чему? — подумалось вдруг, — Разве слова что-то в силе изменить? Разве к месту сейчас слова?"

— Прости, — прошептали его губы едва слышно.

«Прости». Тихое слово разрезало воздух, как клинок, разрезающий плоть, и качнулась реальность. Ударило в голову огненной пеленой.

Кровь на его руках и боль, выкручивавшая душу. И алое на черном….

И деланное спокойствие, когда рвались и горели нервы. Веселость там, где совсем не до смеха. В который раз он надевал маску, не желая, что б посторонние видели отсветы чувств, касающихся его лица? Вся жизнь похожая на карнавал, где каждый день в угаре то радости, то ярости, то боли.

Пой, шут! Смейся, шут! Играй и пляши! И кому до того, что тебе не до смеха? Меняй маски, глумись, потешая толпу. А то, что в сердце — спрячь, затаи, зарой, как драгоценный клад, и поставь сторожить сокровища дракона, который убьет каждого, кто осмелится заглянуть в твою душу.

Миг, когда в зал вошел Энкеле Корхида, Да-Деган встретил почти что с радостью. Так невыносим был разговор с Ордо, так тяжко было притворяться равнодушным. Поспешив навстречу, мужчина чувствовал, как изменившаяся реальность качает лица, словно океанская волна.

Здесь, среди контрабандистов, знавших о заключенном пари, можно было не опасаться генерала. Ни один из представителей старых Гильдий не простил бы генералу в этот момент ни пули, ни луча, ни ножа. И Энкеле это знал. Олай Атом, Гайдуни Элхас, Аллан Юваэ из Со-Хого и даже ненавистный Анамгимар Эльяна — все они были арбитрами и судьями их с генералом сделки.

Поклонившись преувеличенно — вежливо, превратив поклон в насмешку, Раттера, выпрямившись, посмотрел в лицо Корхиды. Таким могло быть лицо разумного гада. Оно рождало лишь брезгливость.

— Партию в карты, генерал? — спросил, заранее зная ответ.

Энкеле, неприятно улыбнувшись, посмотрел на носки собственных сапог, облепленных грязью. И этот не сомневался в исходе пари.

Да-Деган легко повел плечами в ответ и дерзко вскинул подбородок. Серые глаза блеснули, отразив свет сотен свечей, покоящихся в люстрах. Он обвел зал спокойным взглядом, послав легкую улыбку Гайдуни.

Серые вдохновенные глаза казались спокойными ледниковыми озерами, чью гладь никогда не тревожит горячий ветер страстей.

Странно, но в миг встречи с генералом отступили эмоции, канув на дно тяжелым камнем. И только чуть быстрее заструилась по жилам кровь.

— Вот и встретились, — усмехнувшись, заметил генерал. — И не жди легкой смерти, Раттера. Прежде чем умереть, ты проклянешь день и час, когда появился на свет. Ты будешь молить о смерти, и радоваться ей. А я вдосталь упьюсь и твоим позором, и твоим унижением.

— Но я еще не проиграл, — заметил Да-Деган ровным голосом.

— Ты проиграешь! — проговорил Энкеле уверенно.

Да-Деган пожал плечами.

Первый ли раз было балансировать над бездной, ловя равновесие, стоя на тонкой, колыхающейся под ударами ветра, готовой разорваться, паутинке? В первый ли раз он бросал на кон все?

Было. Многое было. Было и минуло. И каждый раз игра — как в первый раз. И ставки высоки. Все как всегда. И только открывая карты, понимаешь, кому улыбается Фортуна. Не раньше. И заглянуть в грядущее, ты не властен.

Стол, карты, проворные пальцы крупье. Да-Деган высокомерно улыбнулся, глядя в пронзительно — синие глаза юнца, тасующего карты.

Невысокий, проворный. Точеные черты ангела и странная улыбка в уголках губ, могущая означать все, что угодно. Лик скромный и порочный. И холод змеей скользит по спине. Так просто. Так сложно! Заподозрить сговор не означает его доказать. А недоказанность — битая карта.

И становится явной причина уверенности генерала. Ему бы такую уверенность!!!! И поздно сдавать назад. Слишком поздно!

Где, в каком закутке сознания найти решение, найти ключик к задачке? Проиграть он не имеет права. Проиграть означает — уйти. Туда, откуда нет возврата.

Дорога, которая — не для него. Путь, на который ступать — слишком рано.

Кровь прилила к щекам, обжигая стыдом. Никакое знание теории игр не поможет там, где поселились сговор, расчет и ненависть. С ним заранее разделались, решив играть не по чести. А там, где ложь, и он мог позволить себе трюк, отработанный десятки лет назад. Фокус, который не раз выручал в тавернах Раст-Танхам. Только отвлечь внимание….

Шанс. Один на миллион. Один на миллиард. Всего один, ведь другого не выдадут. И не страшны любые последствия, кроме одного — проиграть. Да-Деган торопливо протянул руку к стопке карт, на первый взгляд случайно задев ладонь замешкавшегося крупье. Удлиненные, чуткие пальцы моментально нащупали болезненную точку на руке, надавили умело и сильно, вызывая шквал боли, от которого искры должны были лететь из глаз. В следующее мгновение Да-Деган, до совершенства доведенным жестом поменял стопки карт. Память рук не подвела.