Племя мудрого Ро

— Этого я не знаю. В дневнике много записей об Ованго. Там сказано, что они хотя и похожи на людей с Земли, но все-таки сильно от них отличаются. Может быть, бактерии, привезенные с Земли, оказались опасными только для землян? Наша задача — спасти материалы экспедиции. И мы должны рассказать о несчастье, постигшем людей с Земли, чтобы такого больше не повторялось. Так написано в дневнике. Это писал один из последних землян. Смертельно больной, он проводил исследования, стараясь выявить причину заболевания, но не успел довести работу до конца.

— Что ж, Ро, теперь все ясно. Но как мы проникнем на корабль, если нам нельзя воевать с Ованго? Они не пропустят нас!

— Действительно, — проговорил Октавус, — у нас ведь нет пленников, и мы не можем устроить обмен.

— Я понимаю тебя, Октавус, — ответил старик. — Ты сожалеешь, что мы отвергли твое изобретение. Но я думаю, ты не напрасно потратил время. У нас нет пленников, зато есть твой самострел. Сделаем еще несколько таких же и предложим их Ованго. Если им понравится, они пропустят нас к кораблю. Твое оружие пригодится им в нелегкой борьбе за жизнь.

— Нет, нет! — запротестовал Октавус. — Лучше я его уничтожу! Они обманут нас и всех перебьют…

— В тебе говорит предубежденность, Октавус! Люди с Земли называли Ованго братьями и не делали им зла. Теперь, когда мы прошли долгий путь и стали мудрее, мы должны думать не только о себе.

— Но они нас просто обманут, — упрямился Октавус. — Возьмут оружие и не пропустят к кораблю. Мы вооружим их против самих себя, А вдруг корабль окажется негодным для полета, и нам придется остаться здесь?

— А не ты ли утверждал, что создашь еще более мощное оружие? Чего же нам бояться? Или ты уже не веришь в свои силы?

— Нет, почему же! Верю, но ведь потребуется время!..

— Об этом не беспокойся. Если возникнет такая нужда, мы все будем работать над новым оружием.

Продолжать спор было бесполезно, и Октавусу пришлось уступить. В конце концов его утешала мысль, что труд не пропал даром. Кроме того, Ро предложил, чтобы на переговоры с Ованго Ухето пошел вместе с Октавусом, и у последнего появилась надежда, что если не роботы, то хотя бы Ованго по достоинству оценят боевые качества его самострела.

На переговоры Ухето и Октавус захватили с собой добрую сотню стрел и несколько арбалетов. На холмах, на берегу той самой реки, вдоль которой Октавус совсем недавно пробирался во владения Ованго, они развели три больших костра, и к небу взметнулись клубящиеся столбы дыма. Это был знак мира.

Полдня роботы подбрасывали в огонь траву и зеленые ветки, чтобы дыма было побольше, и наконец увидели вдали ответный сигнал. Он означал, что Ованго приняли предложение и готовы к переговорам. Возможно, они думали, что роботы захватили пленников и хотят их обменять.

Скоро на противоположном берегу реки появились послы под охраной вооруженного отряда. Увидев роботов, они спустили на воду легкий челнок из коры, который принесли с собой. В него забрались шесть воинов. Оттолкнувшись длинными шестами, они направили челнок прямо к роботам. На берег вышли лишь двое Ованго, прочие остались в лодке. По внешнему виду можно было понять, что это не рядовые воины: из общей массы их выделяли пятнистые шкуры на плечах и металлические браслеты на руках и ногах. Послы с нескрываемым интересом разглядывали роботов. Октавус тоже внимательно наблюдал за ними. У обоих были короткие рыжие бородки, на сильно выступающих скулах и щеках нанесен краской тонкий затейливый узор. Волосы на голове были стянуты сзади узлом. У одного из послов, постарше на вид, в ушах были продеты костяные палочки.

Ухето приветствовал гостей и произнес заранее подготовленную речь. Суть ее сводилась к тому, чтобы Ованго согласились пропустить роботов через свои владения в обмен на новое, невиданное оружие, которое сделает племя охотников непобедимым. Когда Ухето кончил говорить, Октавус, не теряя времени, продемонстрировал силу и преимущества своего оружия. Он стал стрелять по мишеням, изготовленным из досок и кусков жести, и каждый его выстрел вызывал неизменное восхищение зрителей, так как стрелы не только попадали в цель, но и пробивали толстые доски, обитые жестью.

Как-то незаметно воины из охраны оставили лодку и подошли ближе. Затем потянулись любопытные с другого берега, иные из них переходили реку вброд, другие переплывали на челноках. Самые азартные из Ованго попробовали было посоревноваться с Октавусом и принялись метать копья, но не смогли даже добросить их до мишеней. А когда роботу удалось подстрелить случайно пролетавшую птицу, крики восторга огласили окрестности. Ованго бурно приветствовали Октавуса, и тот уже ничуть не опасался косматых дикарей. Напротив, он поражался их доверчивости и простоте и вполне верил теперь, что если Ованго согласятся их пропустить, то сдержат свое слово.

Но Ухето был опытней и не терял бдительности. Убедившись, что необходимый эффект произведен, он сделал послам знак, чтобы воины удалились. Никто, однако, уже не перебирался на противоположный берег, этого Ухето и не требовал. Он сказал:

— Мы показали вам это оружие и научим с ним обращаться. Это очень легко. Каждый из вас потом сумеет сделать для себя самострел.

— Когда племя роботов хочет идти? — спросил старший из послов.

— Мы спешим, — ответил Ухето. — Мы уйдем навсегда из ваших владений и покончим с враждой.

— Но куда вы пойдете?

— Туда, где рождается Тохо.

Решено было прямо не говорить Ованго о корабле, так как он, хотя и находился далеко от святилища, все же мог быть предметом культа, а это осложнило бы переговоры.

— В той стороне живут другие племена, и вам придется воевать с ними, — предупредил старший посол.

— Мы уйдем в страну своих предков. Нам предстоит далекий путь, и мы готовы к испытаниям.

— Ованго пропустят вас, если совет вождей так решит. Мы должны показать им ваше оружие.

Ухето вручил послам самострел и десятка два стрел. Октавус еще раз показал, как с ним обращаться, и спросил:

— Когда же надо ждать ответ?

— Когда Тохо родится в седьмой раз, мы дадим вам сигнал.

С хорошими вестями вернулись Ухето и Октавус на базу. Никто не сомневался, что совет вождей примет предложение: слишком велико было желание Ованго овладеть новым оружием, которое явно пришлось по душе дикарям. И роботы стали готовиться к походу. На всякий случай решили идти налегке, оставив на базе все установки, приборы и оборудование.

Накануне условленного дня роботы пришли к реке. Рано утром, едва лишь Тохо позолотил своими лучами каменистые гряды далеких холмов, три столба дыма известили о приближении посольства Ованго. На сей раз послы явились с большим войском, но, увидев перед собой жалкую кучку роботов, остановились и стали совещаться. В конце концов войско разделилось, и большая его часть повернула обратно. Вслед за этим послы переправились через реку. Они передали, что совет вождей согласился пропустить роботов, если те не будут нарушать договора. Но неожиданно посол с костяными палочками в ушах спросил:

— Разве остальные роботы не желают уйти в страну предков?

Наивная хитрость посла лишь позабавила Ухето, и он ответил:

— Это все наше племя. Мы пережили трудные времена, и нас осталось мало.

Обговорив все условия и поклявшись свято их соблюдать, роботы отправились в путь. Вновь Октавус шел знакомой дорогой, и в его памяти всплывали подробности первого похода. Он пояснял своим спутникам, где столкнулся со стадом обезумевших животных, едва не растоптавших его, где переждал опасность, показал место ожесточенной схватки Ованго с быками и указал наконец на далекий холм, с которого увидел остроконечный корпус корабля.

Когда подошли к подножию холма, всех охватило возбуждение. Роботы с нетерпением ждали минуты, когда взору их откроется ослепительно сверкающая громадная машина, для которой не существует пределов и препятствий и над которой не властно время. Надеясь, что эта машина круто и бесповоротно изменит их судьбу, и в то же время невольно затаив долю сомнения, они еще ничего не знали о космосе, и им казалось, что корабль унесет их в какую-то светлую, радужную стихию, где не надо думать о насущных заботах и тяготах, где царит вечный покой и вечная радость.