Племя мудрого Ро

Как и договаривались, Кало и Мамбуса ждали его на границе леса. Они не ожидали, что Октавус вернется так быстро, и не только целый и невредимый, но еще и нагруженный тяжелыми контейнерами. Если бы не это веское доказательство, они не поверили бы, что он побывал в гостях у заклятых врагов.

Для Октавуса это была торжественная минута. Он сумел выполнить невозможное, хотя никаких особенных подвигов не совершал. Может быть, ему просто повезло, но это не меняет дела…

— Скажи, Октавус, — произнес Мамбуса, — как тебе удалось победить Ованго и не получить ни единой царапины? Ведь нигде, кроме как на холмах, ты не мог найти эти контейнеры!

Теперь, когда опасность была позади, Октавуса забавлял страх соплеменников перед Ованго. Он подробно рассказал о своих приключениях в подземелье, о том, как нежданно-негаданно был спасен маленькими острозубыми зверьками.

Старый вождь, когда ему сообщили о возвращении Октавуса, словно пробудился от спячки: ставка на Октавуса была последней и решающей. Вскрыли контейнеры, осмотрели бесценный груз. Приборы и электронные блоки выглядели как новые, ни влага, ни пыль не проникли внутрь. Внешний осмотр однако еще ни о чем не говорил, и только когда аппаратуру проверили и убедились, что она исправна, Октавус мог считать, что его задача выполнена.

На другой день все дружно взялись за работу. В ремонте нуждался каждый робот. И скоро уже Янато обзавелся недостающей рукой, Ненго обрел дар речи, Чако, который в отсутствие Октавуса свалился в яму и покалечился, перестал и вспоминать об этом, а корпус Ухето выглядел не хуже, чем у Октавуса. Но самое главное, благодаря новым приборам Ненго удалось найти неисправность в блоке, управлявшем координацией движений Ро. Вождь наконец излечился от паралича, скрутившего его много лет назад. Однако память к нему так и не вернулась. После первых неудачных попыток Ненго почувствовал неуверенность в себе: работа была слишком сложной и опасной, и он боялся совершить роковую ошибку. Племя могло остаться без вождя, поэтому на общем совете было решено до поры до времени воздержаться от риска.

Покончив с собственными неполадками, роботы приступили к осуществлению основной цели — созданию новичков, подобных Октавусу. Некоторые детали и механизмы изготовили сами, кое-что нашлось на разгромленных и брошенных Ованго базах. Кроме того, мудрый Ро вспомнил, что в давние времена погибших в боях роботов закапывали в землю, предварительно покрыв консервирующей смазкой и обернув специальной тканью, — таков был обряд, заимствованный у Ованго. От него вскоре отказались: ряды роботов стремительно таяли, приходилось бороться за жизнь каждого, уже невзирая на затраты средств и энергии. Да и смысла в этом обряде не было никакого: в отличие от дикарей роботы не верили в загробную жизнь… Теперь это нелепое, казалось бы, занятие первых лет принесло немалую пользу. Часть захоронений удалось отыскать; извлеченные из земли законсервированные роботы сохранились настолько хорошо, будто погребены были только вчера. Правда, повреждения у всех оказались весьма серьезными, тем не менее еще десять надежно отлаженных, блистающих доспехами воинов пополнили ряды племени.

И вновь, как при рождении Октавуса, на поляне, окруженной могучими лесными исполинами, запылали костры. Но как много изменилось с тех пор, когда был сделан первый шаг к возрождению! Никто не забыл памятной минуты, но и она блекла по сравнению с новыми достижениями: в эту ночь были зажжены уже не два костра, а сразу двадцать…

После приветственной речи вождя снова был исполнен боевой гимн. Затем Октавус рассказал о походе на холмы. Ведь это была первая крупная победа племени в борьбе с Ованго после долгих лет неудач и поражений.

Рассказ Октавуса был настолько складным, что увлек даже тех, кто уже слышал его. Этому способствовали и торжественная атмосфера обряда посвящения, и яростное гудение костров, и снопы золотых искр, реявших над поляной. Роботы замерли, словно боясь шелохнуться и тем помешать Октавусу. Лишь старик Ро был чем-то встревожен, казалось даже, что его вовсе не интересовал рассказ. Когда Октавус уже подходил к концу и описал, как при восходе Тохо в последний раз оглянулся на святилище и увидел блистающий в лучах остроконечный столб, вождь не выдержал и дал знак замолчать.

— Я попросил тебя остановиться, — проговорил старик, — не потому, что твой рассказ был скучен. Но ты сегодня говоришь не совсем то, что в первый раз. Ты дважды упомянул об узком остроконечном столбе, который возвышается над холмами. Почему раньше ты не говорил о нем?

— Я не думал, что это имеет какое-то значение, — ответил Октавус. — И сперва просто забыл упомянуть о нем, хотя на меня столб произвел большое впечатление.

Все ждали, что скажет Ро, но он погрузился в долгое молчание. Тогда в разговор вмешался Ухето:

— Я смутно припоминаю, что когда-то это сооружение было нашим. Там были какие-то очень важные склады и лаборатории. Это я слышал от роботов, которые давно погибли.

— Ты прав, Ухето, — подтвердил вождь, — я тоже хорошо помню такие разговоры. Но это было очень давно. Однако перебил я Октавуса не из-за этого. Услышав о столбе, я почувствовал странное беспокойство и уже не мог думать ни о чем другом. Когда же Октавус второй раз упомянул о нем, в моем мозгу, как это бывало и раньше, отчетливо пронеслось необычное слово: «Корабль»! Ассоциации подсказали мне, что корабль — это своего рода устройство, предназначенное для полета на большие расстояния. В нем можно укрыться и жить. Там должно быть все необходимое для существования. Не отсюда ли разговоры роботов о том, что это какой-то необыкновенный склад? Но тут цепь ассоциаций оборвалась. Больше мне нечего сказать.

— Это самое ценное твое воспоминание, Ро! — воскликнул Ухето. — Если корабль был нашим домом и там есть все необходимое для жизни, то мы должны вернуть его. Лес враждебен нам, мы здесь все равно погибнем. Если же нам удастся захватить корабль, мы улетим в безопасное место.

— Да, Ухето, ты прав! — горячо произнес Янато. — Корабль — это наше жилище! Теперь все ясно! Мы забыли о самом главном!

Октавус вспомнил запустение и хаос, царившие на складах, и проговорил с оттенком горечи:

— Корабль, вероятно, вышел из строя и уже не поможет нам. Мы о нем ничего не знаем и не умеем им управлять.

— Это будет видно, когда мы захватим его, — возразил Янато. — Он ведь не рухнул от ветхости, и обшивка на нем цела и блестит, как новая. Ты же сам это утверждал. Нет, наше жилище должно быть прочней и надежней любого из нас.

— Теперь у нас есть силы, — поддержал его Мамбуса, — и мы должны захватить его!

— Я рад, что вы полны решимости сразиться с Ованго, — проговорил вождь. — Но сейчас у нас другая задача. Октавус верно подметил, мы ничего не знаем о корабле. Как мы будем им управлять? Как вдохнем в него жизнь? Наступило время всерьез заняться моим блоком памяти.

Слова Ро внесли сумятицу в настроения роботов. Вновь вернулись сомнения. Корабль захватить не так-то просто, несмотря на возросшие силы племени. Ведь раньше их было еще больше, однако отстоять корабль они не сумели…

— Нет, Ро, — отозвался Ухето, — мы не должны рисковать. Лучше отказаться от корабля. Проживем и без него. Ты для нас важнее, чем корабль и даже чем твоя память.

— Но если ко мне вернется память, мы покончим с бессмысленным и унылым существованием. Загадка корабля будет решена, у нас появится ясная цель.

— А если Ненго не справится с задачей?

— Тогда вам придется все вопросы решать самим. В конце концов, Ухето, я ведь не бессмертен. Любая случайность может привести к моей гибели. Сегодня, завтра или через несколько дней. А вместе со мной погибнет и надежда на корабль…

Работу Ненго производил под просторным навесом, защищавшим от дождя и лучей Тохо. Здесь уже лежало безжизненное тело мудрого Ро. Хотя операция подобного рода ни для кого не была в новинку, все испытывали странное беспокойство при виде вскрытого корпуса.