Агнец в львиной шкуре (СИ)

Ураганный ветер теперь добрался и до вершины горы, на которой стояли мы. Он гнул деревья на её склонах, едва не вырывая их с корнями.

И тут над взлохмаченными кронами деревьев в свете далёкого зарева я увидел поднимающийся откуда-то снизу, из-под скалы одинокий гравиплан. Он завис над смотровой площадкой, и я отчётливо различил за стеклом кабины людей в жёлтой форме карателей. Два излучателя, прикреплённые на специальных шасси по бокам каплевидного корпуса, сейчас были угрожающе нацелены на меня и моих товарищей. У меня больше не оставалось никаких сомнений в том, что произойдёт в следующую минуту.

— В укрытие! Все в укрытие! — закричал я старателям, сам бросаясь к Деву, уже пришедшему в себя, и помогая ему подняться на ноги.

Стоян с Гвоздём кинулись назад, к пандусу, ведшему в подземный бункер, на ходу передёргивая затворы своего оружия. И в ту же секунду хлёсткий свистящий звук разрезал воздух совсем рядом от нас. Обжигающая струя огня ударила в скальную породу, превращая камни под моими ногами в раскалённые добела угли. Дев, не устояв на ногах, снова упал, таща за собой и меня. Падая, я выронил свой излучатель, но всё же успел перевернуться на спину и выхватить из кобуры пистолет.

Но выпущенные мной пули не достигли своей цели — гравиплан оказался защищённым отражательным полем, и лишь яркие искры разрывались вокруг него. Пули старателей, открывших из своего укрытия беспорядочный огонь, тоже не могли поразить наших врагов.

Расстреляв всю обойму, я откатился в сторону, поспешно перезаряжая оружие. Дев в десятке метров от меня, встав на одно колено, прицельно расстреливал нависающего сверху врага из своего автомата, словно хотел найти брешь в его защите. Когда патроны в обойме закончились, он отбросил в сторону бесполезное оружие и выхватил пистолет, продолжая отчаянные попытки найти слабое место в защитном поле.

Гравиплан с карателями завертелся на месте, стремясь накрыть огнём излучателей сразу всех своих противников. Уходя от убийственных огненных стрел, я катался по земле, ища защиту среди валявшихся повсюду валунов, но они плавились под неумолимым огнём, словно, восковые свечи.

В пылу боя, я совсем забыл про Сайго Райтаро, оставшегося в навигационной башне. А он помнил о нас: разбив окна поста управления, молодой капитан открыл отчаянную стрельбу по незваному гостю. Длинные очереди из его автомата свистящими огненными росчерками сыпались на юркую машину, висевшую в воздухе.

Быстро сообразив, что по ним стреляют ещё из одной огневой точки, каратели развернули гравиплан и выпустили по навигационной башне убийственный залп сразу из двух излучателей. Воздух наполнили звуки лопающегося стекла и глухие разрывы. Пламя на мгновение озарило ночь, слепящим шаром накрыло башню, не оставляя никакой надежды на спасение моему молодому товарищу.

— Нет! — в отчаянии выкрикнул я, вскакивая на ноги и расстреливая очередную обойму по неуязвимому для пуль аппарату. Как я сейчас жалел, что в руках у меня не смертоносный излучатель!

И вдруг ослепительный огненный шар взорвался прямо у меня под ногами. Невероятная сила подбросила меня в воздух и швырнула на кроны ближайших деревьев, толпившихся на краю обрыва. Обжигающая боль ударила в лицо, и я не смог сдержаться от крика, перешедшего в глухой хрип. Последнее, что я увидел — луч излучателя лижет землю под ногами у моего друга. В следующее мгновение Дев исчез в облаке белёсого дыма и жёлтого огня.

Моё падение под обрыв было стремительным и страшным. Броня защитного жилета не могла сдержать множественных ударов о толстые ветви деревьев и острые камни. С каждым новым ударом страшная боль пронзала моё тело, сковывала мышцы и волю к сопротивлению ей.

Наконец, я упал в белые кипящие буруны, несущиеся с вершины горы, выточившие ступеньки в твёрдой гранитной толще. Каскад ступенчато низвергающейся воды понёс меня по ревущему потоку, плюща о тёмные камни. Окружающий мир погрузился в мутную тёмную воду, и через мгновение моё сознание погасло, как угасшие надо мной звёзды.

Глава седьмая Скованная вера

Сознание вернулось неожиданно, как от резкого толчка, выбросившего меня на берег пылающей огненной реки, в которой я барахтался не знаю сколько времени. Я с трудом открыл глаза, но темнота, пышущая жаром, не отступила. На лице лежало что-то прохладное и влажное. Я поднял руку, чтобы убрать это и услышал приглушённый шорох совсем рядом с собой.

— Кто здесь?!

Ответа не последовало. Я сорвал с лица мокрую тряпку и порывисто сел на своём ложе. В глазах снова потемнело, на этот раз от нестерпимой боли. Всё тело пронзили тысячи раскаленных кинжалов. Я едва сдержался, чтобы не закричать. Лицо горело и казалось чужим, как будто это была деревянная маска, а не моя живая плоть. Моя правая нога, словно, превратилась в камень. Я с изумлением взглянул на неё и увидел некое подобие бандажа из полос грубой ткани и тонких деревянных палочек, туго перетягивавших моё бедро.

Оказалось, что я нахожусь в тесной комнатке с неровным деревянным полом, часть которой была отгорожена простой занавеской. Справа у стены стоял стол, грубо сколоченный из струганных досок и пара таких же лавок. На стене висели полки с металлической посудой. Под ними стояла примитивная плита для приготовления пищи.

Небольшое окно у входа было прикрыто деревянными жалюзи, зато сама дверь была распахнута настежь и из неё лился призрачный красный свет, делавший всю обстановку какой-то нереальной, похожей на театральную декорацию или музейную экспозицию.

У двери в красном мареве стоял щуплый человек невысокого роста, словно это был ребёнок. Я не видел его лица, но чувствовал, что сейчас он с интересом разглядывает меня.

— Кто здесь? — снова спросил я, и опять мой вопрос остался без ответа.

Неожиданно я сообразил, что говорю на земном языке и меня, скорее всего, не понимают. В это время снаружи раздались чьи-то неспешные шаги, и за спиной «малыша» появилась сгорбленная тень, превратилась в худощавого мужчину неопределённого возраста с редкими волосами на непокрытой голове и узком подбородке. Он погладил «малыша» по голове, спросил его глухим голосом, в котором зазвучали заботливые отцовские нотки:

— Чего же ты испугался Джиро? Это наш гость. Он болен и его не нужно бояться.

Малыш поднял голову, посмотрел на говорившего мужчину. Кивнул.

— Я знаю, отец. Я не боюсь его совсем. Просто смотрю.

Голос у него был тонкий и хрипловатый, как у простуженного ребёнка. Он подошёл ко мне, и я, наконец, увидел, что это действительно ребёнок — мальчик лет двенадцати. На нём были короткие рваные шорты и выгоревшая на солнце майка. Тонкие чумазые ручонки и такие же босые ноги, не раз сбитые на камнях и ободранные колючками, делали его слегка забавным и каким-то беззащитным. Но не это удивило меня в нём больше всего. В первый момент меня поразило его лицо, вернее та часть его головы, которая была сплюснута с правой стороны так, что на лбу образовывалась глубокая складка или впадина. Она как бы выдавливала надбровную дугу вперёд корявым наростом, который почти закрывал правый глаз мальчика, уродуя его невинное детское личико, делая его похожим на персонажа из страшных сказок прошлого.

Джиро осторожно приблизился ко мне почти вплотную и снова принялся пристально разглядывать моё лицо. Затем осторожно поднял руку, указывая пальцем на мою щёку.

— Что? Что там такое? — спросил я, не понимая, чем вызван его интерес.

— Аюми! — громко позвал отец Джиро, проходя в дом и садясь на лавку возле стола. — Аюми! Он пришёл в себя. Наконец-то!

Отец Джиро взглянул на меня и сокрушённо покачал головой. Неожиданно занавеска за моей спиной распахнулась и из-за неё порывисто появилась невысокая девушка, выглядевшая усталой и заспанной. Собрав с лица растрёпанные волосы и поправив помятую короткую блузку, открывавшую её плоский загорелый живот, она быстро взглянула на меня, и в глазах у неё появилось смущение.