Союз нерушимый (СИ)

Пять этажей. Десять. Пятнадцать. "Бедные мои ноги".

Лестница оборвалась в мрачном сером помещении, простиравшемся вверх на огромную высоту. Трубы, кабели, арматура, пыль и запустение, мешки с цементом, какие-то тележки и инструменты, а в вышине, насколько хватало глаз, крутые металлические лестницы, этажи, представлявшие собой решётчатые технические мостки. На одном из них я рассмотрел ярко-жёлтый дизельный генератор.

Дорога наверх обещала быть очень трудной, особенно если учесть, что я и без того запыхался, - но делать было нечего.

Автомат стал неестественно тяжёлым, воздуха не хватало, но я всё равно старался подниматься как можно быстрей; ни Палыч, ни Яша, ни кто-либо ещё не выходили на связь - и это могло свидетельствовать как о том, что проблемы с имплантатми усугубились проблемами со связью, так и о том, что случилось нечто жуткое. Например, Москва представляет собой огромное кладбище - некрополь, населённый людьми с дымящимися шеями без голов. А может, и не только Москва.

Шаг, шаг, шаг, ступенька, ступенька, ступенька, гремят подошвы, ноги чугунные, непослушные, со лба стекает пот. Но надо. Надо, чёрт побери...

Спустя минуты, показавшиеся вечностью, я миновал лестницу и очутился перед входом в голову Ленина. Чёрно-желтые автоматические ворота с кодовой пластинкой были распахнуты и покорёжены, от оборванных проводов и заклинивших петель летели искры. По полу змеились обрывки толстых чёрных кабелей.

Я взял оружие наизготовку, дослал патрон, с усилием захлопнул подствольник, с характерным щелчком проглотивший гранату, и осторожно заглянул внутрь.

Тут и правда находилась целая куча всякого оборудования: голова статуи изнутри представляла собой огромный куполообразный зал, набитый электроникой, мониторами, понатыканными тут и там гудящими серверными шкафами, антеннами, пультами, терминалами и паллетами, на которых громоздились коробки и мешки. Провода свисали сверху, как лианы, переплетаясь в причудливых комбинациях - настоящий кошмар системного администратора.

На голом бетонном полу, усеянном следами сапог и ботинок, возле стен лежали со связанными за спиной руками и простреленными головами оставшиеся депутаты народного собрания Союза. Рядом с ними темнели обгоревшие безголовые тела, идентифиуировать которые можно было только по броне и остаткам амуниции. Солдаты.

А в центре стояла боевая машина - такая же, как излечившая меня "Швея", только вместо женских торсов в её кузове располагался скреплённый сталью, сияющий диодами и переплетённый трубками "аквариум", точь-в-точь как тот, где держали Унгерна.

Поначалу я подумал, что стенки шкафа непроницаемы, но потом с содроганием осознал, что это не стенки серого цвета с фиолетовыми пятнами, а сам шкаф до краёв заполнен громадным человеческим мозгом. Рыхлым гигантским мозгом со множеством извилин и уродливыми наростами, похожими на древесные грибы.

Самоходка, заскрежетав гусеницами, развернулась, курсовой пулемёт повёл стволом, прицеливаясь и я увидел, что на броне, держась одной рукой за кожух ствола, а другой сжимая рукоять автомата, стоял тощий мужичок с чрезвычайно знакомой внешностью. Лысый, с бородкой, к лацкану потёртого чёрного пиджака приколот небольшой красный бант. Галстук в белый горошек, хитрый, но добродушный взгляд с прищуром... Все эти детали и образы по отдельности были мне знакомы, но собрать их воедино никак не получалось. И лишь спустя пару ударов сердца, я понял, кто находится передо мной.

- Здг"авствуйте, батенька! - поприветствовал меня Владимир Ильич Ленин. - Очень г"ад с вами, наконец, встг"етиться вживую! Нет-нет-нет, - он поднял автомат, увидев, что я собираюсь выстрелить. - Одну минуточку! Вы же не хотите, чтобы вас пг"истг"елили, как последнюю контг"у.

Я опустил оружие. Ленин посмотрел на меня сверху-вниз, снова хитро прищурившись, а я совершенно не знал, как реагировать, поэтому сделал первое, что пришло в голову - несколько раз осторожно хохотнул. Складывалось полное впечатление, что сейчас из-за шкафов с оборудованием, паллет и железобетонных колонн выбегут люди с камерами и скажут, что это розыгрыш.

- Что такое, товарищ? Удивлены? Шокированы? - громко спросил Ленин без напускной картавости.

- Да, - кивнул я, нисколько не покривив душой. - Кто ты такой?

- Можно подумать, ты не узнал, - ухмыльнулся Ильич.

- Не смешно.

- А мы тут, по-твоему, шутки шутим? Опустите оружие, товарищ. В противном случае... - что будет в том самом противном случае, пояснять было не нужно: направленный на меня автоматный ствол очень красноречиво об этом свидетельствовал.

Я решил потянуть время. Дурацкое решение, но варианта получше в тот момнет просто не было.

- Ага, брошу оружие, и меня пристрелят? Нет уж, Владимир Ильич, - имя-отчество я произнёс с определённой долей сарказма.

- Не-а. Ты мне пригодишься. Очень уж интересно, что мальчишка наворотил у тебя в черепе, - кровожадно улыбнулся вождь мирового пролетариата.

Я оскалился:

- Тогда и вправду лучше пристрелить тебя первым.

В левом ухе неожиданно раздалось шипение - помехи радиосвязи. Кто-то пытался связаться со мной.

- Это немного бесполезно, - Ильич постучал по "аквариуму" с мозгами. - Это тело - всего лишь аватар. Настоящий плохой парень вот тут. Так что можешь и не пытаться разрушить мой коварный план, - его манера говорить кого-то мне ужасно напоминала.

- Унгерн? - спросил я, чувствуя себя полным идиотом.

- В том числе. К сожалению, в Загорске плодам экспериментов не прививали личности, поэтому пришлось заимствовать. Тильман мой любимчик - остроумный, эрудированный, высокомерный... Оружие, товарищ майор. И не пытайтесь заболтать, это мне только на пользу.

Шум усилился:

- ...йор! Ст... потолок! - последнее слово прозвучало очень чётко.

Я сделал вид, что собираюсь медленно положить автомат на землю.

- И что у тебя за коварный план? Мировая революция?

- А разве это плохая цель? - надменно скривил губы Ильич. - То, что я видел после... кхм, воскресения, иначе как бардаком и контрреволюцией не назовёшь. Вместо диктатуры пролетариата - геронтократия пятёрки маразматиков. Смешно.

- ...вверх!..

- Их я истребил самыми первыми. Заслуженно. В принципе, - взглядом Ленина можно было замораживать реки, - можешь даже не бросать оружие, поскольку всё уже готово. И, положа руку на сердце, зачем погибать-то, майор? За кого? За орущего шефа, зажравшихся партийных, интриги в Конторе? Или за уютную квартирку в центре, довольствие и власть, которую даёт ксива?

- ...ыстрей!

То, что я прислушивался к передаче, Ильич воспринял, как замешательство.

- Вот и я о том же, - снова та надменность на лице.- Сейчас закладывается фундамент нового мира. Очищенного от всякой мрази. Предателей, воров, стяжателей, партократов, старых маразматиков, буржуев, которые называют себя советскими людьми... Я уничтожу их, как когда-то давным-давно. И новые не появятся, потому что теперь, - Ленин прикоснулся указательным пальцем ко лбу, - я способен объединить весь мир в одной черепной коробке. Настоящий коммунизм. Настоящее единство.

Он мог говорить сколько угодно, но я знал, для чего стрелять, убивать и умирать. Я вспоминал покойную Зинаиду, Марию, беззаветно любящую мужа, солдат в поезде. Что будет с ними? Что задумал этот невероятный мозг? Будет ли им место в новом мире? Учитывая методы, с которыми я столкнулся во время расследования, о них будут думать ещё меньше, чем сейчас.

- ...рищ майор, стреляйте вверх! В потолок! На... - я узнал голос Яши, несмотря на помехи.

Время замедлилось, я резким движением бросился на пол, откатываясь и поднимая оружие. Наверху, в самой высокой точке купола находилось странное устройство - металлическое, чёрное, с кучей диодов, увитое кабелями, словно жирный паук. К нему вели деревянные строительные леса с деревянной же лестницей. Спуск, приклад толкает плечо, дымный шар вырывается из подствольника.