Хроники Кадуола

Бесстрашные львы встали в очередь у кассы, приобрели билеты и прошли через завесу из стеклянных бус в длинный просторный коридор. По сторонам коридора через равные промежутки открывались двери; в дверях стояли девушки, разглядывавшие проходящих мимо. Все они были молоды и отличались привлекательным телосложением; на всех были простые белые платья до колен.

Глоуэн выбрал одну из девушек и зашел в ее комнату. Она закрыла дверь, взяла билет и выскользнула из своего платья. Она молча стояла, ожидая, пока Глоуэн расстегивал рубашку. Глоуэн задержался, взглянул девушке в лицо и отвернулся. Поморщившись, он вздохнул и снова застегнул рубашку.

Девушка с беспокойством спросила: «Что случилось? Я вас чем-нибудь обидела?»

«Нет, все в порядке, — ответил Глоуэн. — Похоже на то, что меня не слишком привлекает «ароматический массаж»».

Девушка пожала плечами и снова натянула платье. «Я могу подать чай с печеньем за дополнительную плату. Один сольдо».

«Хорошо, — согласился Глоуэн. — Если ты тоже выпьешь чаю с печеньем».

Не говоря ни слова, девушка принесла чайник и поднос с мелкой выпечкой. Она налила одну чашку. Глоуэн сказал: «Пожалуйста, налей и себе».

«Как вам будет угодно», — она налила вторую чашку чая и продолжала сидеть, глядя на Глоуэна без всякого интереса. В конце концов, чтобы прервать молчание, Глоуэн спросил: «Как тебя зовут?»

«Суджулора Ерисвана Алейзия. Мое имя принес северный ветер».

«А меня зовут Глоуэн. Я из пансиона Клаттоков».

«Странное имя».

«Я к нему привык. Тебе интересно, откуда я? Рассказать тебе что-нибудь?»

«Не знаю. Я не любопытна. События сбываются и проходят».

«То есть, я для тебя — просто событие?»

«Да, именно так».

«Здесь работают все йиптонские девушки? Или только самые пригожие?»

«Почти все — какое-то время».

«Тебе нравится эта работа?»

«Это легкая работа. Некоторые мужчины мне не нравятся, и становится лучше, когда они уходят».

«У тебя есть любовник?»

«Не понимаю».

«Молодой человек, который тебя любит, и которого ты любишь».

«Нет, ничего такого. Зачем вы говорите такие странные вещи?»

«Ты хотела бы путешествовать?»

«Никогда об этом не думала. Но почему-то все задают мне этот вопрос».

«Прошу прощения — наверное, тебе со мной скучно».

Это замечание девушка проигнорировала: «Вам пора идти — или вносить дополнительную плату. Вы можете оставить чаевые на столе».

«Думаю, мы обойдемся без чаевых — все деньги все равно отбирает Умфо».

«Как вам будет угодно».

Глоуэн вернулся в приемную. Через некоторое время появились, один за другим, бесстрашные львы. Кайпер вернулся последним — только он оказался львом, достаточно бесстрашным, чтобы отправиться в «кругосветное путешествие».

Файдер поинтересовался, не желают ли молодые люди заказать специальное шествие с бенгальскими огнями и конфетти. Получив отрицательный ответ от Шугарта, он отвел группу обратно в отель. «Потребуются ли мои услуги завтра?» — спросил он.

«Скорее всего, нет, — сказал Шугарт. — Благодаря вам сегодняшний день мне надолго запомнится».

«Рад это слышать, — отозвался Файдер. — Ваша похвала заставляет забыть о долгих часах низкооплачиваемого долготерпения». Он поклонился и скрылся в ночи.

Шугарт обратился к другим бесстрашным львам: «Что теперь? Еще совсем не поздно!»

«Думаю, мне не помешает еще раз попробовать их превосходный ромовый пунш», — отозвался Кайпер.

«Впервые слышу, чтобы Кайпер предложил что-то дельное! — заявил Клойд. — А пока мы выпиваем, он нам расскажет, какие виды ему больше всего запомнились во время «кругосветного путешествия»».

Тем временем Глоуэн нашел Керди, сидевшего в дальнем углу вестибюля и листавшего старый журнал. Глоуэн опустился на соседнее сиденье.

Керди отбросил журнал: «Хорошо повеселился?»

«В соответствии с ожиданиями».

«Я что-то не замечаю особого энтузиазма».

«Обстановка не располагала к энтузиазму. Девушки достаточно вежливы — точнее говоря, «прилежны» — и, тем не менее, в конечном счете я просто выпил чаю».

«Ты всегда был брезглив».

Не в первый раз Глоуэну пришло в голову, что Керди его недолюбливает: «Брезгливость тут ни при чем».

«От нее плохо пахло?»

Глоуэн покачал головой: «То, что я скажу, может показаться странным... Помнишь старика, который дал мне резную рыбу?»

«Да, конечно».

«Я зашел с девушкой в ее комнату. Она разделась и ждала. Я посмотрел ей в лицо — у нее такое же выражение, как у того старика. Я не смог к ней притронуться».

«Это уж как-то слишком... капризно. Тебе не кажется?»

«Я выпил неплохого чаю. Она сказала, как ее зовут — уже не помню, как. Время быстро пролетело».

«Дороговатый чаек!» — буркнул Керди. Он отвернулся и подобрал брошенный журнал.

Глоуэн спросил: «А у тебя как дела?»

Керди сосредоточился: «Неплохо. Нет, на самом деле нельзя сказать, что я в чем-то преуспел. Нужно будет крепко подумать — если мы вообще собираемся что-нибудь предпринять».

«Что случилось?»

«Я пошел на разведку. Интересующий нас квартал — прямо за отелем, достаточно, казалось бы, пройти по набережной и свернуть за угол. Я спустился к причалу и прогулялся по дорожке под отелем к волнолому — как любой другой турист, решивший взглянуть, что делается в окрестностях.

Когда ты доходишь до угла отеля, всю набережную пересекает плотный частокол из бамбука, шириной метров пятьдесят. В этой стене из бамбука только одна дверь. Она выглядела надежно запертой — тем не менее, я попробовал ее открыть, чтобы проверить. Дверь закрыта на замок. Я прошел до восточного конца бамбуковой стены — она доходит до самой воды. Я схватился за крайний шест, наклонился и заглянул за частокол — чуть шею не сломал. За оградой еще один причал. Когда я обернулся, в трех шагах от меня стоял умп — большого роста, в белой кепке. Он спрашивает: «Что вы тут делаете?»

Я говорю: «Ничего особенного. Гуляю, смотрю по сторонам».

Он улыбнулся — так, будто ему насильно рот растянули — и говорит: «Вы пробовали открыть дверь в ограде. Зачем?»

Я отвечаю: «Просто любопытно. Длинная стена, в ней одна дверь. Хотелось посмотреть, что с другой стороны. Мне говорили, что здесь работают стеклодувы».

Он ухмыляется: «Нет, за оградой товарные склады. Вы все еще хотите заглянуть внутрь?»

Я решил притвориться идиотом и напустил на себя детскую невинность: «А вы думаете, там есть что-нибудь интересное?»

Тут его ухмылка стала похожа на волчий оскал, и он спрашивает: «Это зависит от того, что именно вас интересует».

Я ему говорю: «Моя специальность — антропология. Меня поражает способность йипов создать многообразную среду обитания посреди океана! В частности, особое любопытство вызывают навыки местных стеклодувов и гончаров».

«В таком случае здесь для вас нет ничего интересного, — говорит он. — Туристы развлекаются в других местах».

Так что я вернулся в отель».

«Он спросил, как тебя зовут?»

«Об этом речь не заходила».

Глоуэн задумался: «Странно, что он не спросил, как тебя зовут».

«Может быть, это необычно, но в данный момент наша главная проблема в том, что я не могу найти никакого безопасного способа проникнуть на закрытый участок. Нам придется отступить».

«Ты полностью исключаешь возможность проникновения по крыше?»

«Разумеется! Крыша выложена пальмовыми листьями. По ней шагу не сделаешь — провалишься».

«Не провалишься, если наступать только на стропила и коньковые балки. Мне видно крышу из окна моего номера, но прямо под ним — канал. Что под твоим окном?»

«Тоже неудобно. До крыши метров пять. По приставной лестнице можно было бы спуститься, но где ее возьмешь?»

«Можно спуститься по веревке».

«Веревки у нас тоже нет».

«Что-нибудь придумаем».

Керди поморщился: «Я не собираюсь лезть на эту крышу! У от одной мысли об этом голова кружится!»

«Давай пойдем, посмотрим что к чему, — предложил Глоуэн. — Если есть такая возможность, я попробую. Мы для этого сюда приехали, нужно использовать любой шанс».