Паутина Белого Паука(СИ)

- Ты стыдишься того, что чувствуешь ко мне, - прошептал он пораженно. Его дыхание ласкало Еве кожу. - Ты боишься моего... презрения?

Ева только молча смотрела, но глаза ее кричали. Исаия покачал головой, мягко улыбаясь сестре. Ладонями он обхватил ее лицо и прислонился лбом ко лбу.

- Дурочка, уж кто-кто, а ты ни в чем не виновата. И никогда не была. Никогда я не презирал тебя, только стараюсь уберечь, как могу.

- И тебе... не противно?

- Знаешь, - приподнялся Исаия, переведя взгляд на более не кровоточащую рану у нее на шее, - это должны спрашивать мы с Илией. Это мы кормимся на тебе, и это следы наших клыков на тебе. Так что теперь я спрошу, но только один раз: Ева, тебе не противно?

Вместо ответа девочка порывисто его обняла. Откуда только силы взялись?

- Я думаю, со мной что-то не так, - через усилие призналась она. Исаия только хмыкнул, поглаживая ее подрагивающую спину:

- Если с тобой 'что-то не так', то мы просто свихнулись, - он вздохнул: - Возможно, Илия прав.

- В чем?

- Вампиры не принимают живых родственников за таковых, ты знала?.. Ева?

- Что?

- Ты можешь... попытаться смотреть на меня, как на парня?

Ева не ответила, но жар прилил к ее щекам, словно где-то под кожей у нее вспыхнул огонь. Исаия не прервал объятия и потому чувствовал ее реакцию особенно остро.

- Я ни к чему тебя не принуждаю, - предупредил он сурово. - Просто знай, что мы смотрим на тебя иначе теперь. Я и Илия. Ты понимаешь?

- Это плохо, - прошептала Ева.

- Плохо, если тебе это в тягость.

- Нет, я не!... Мне не...

- Нам троим это просто непривычно, - разумным тоном сказал Исаия, почувствовав прилив надежды. - Но оно всякое в жизни бывает. Детей у вампиров быть не может, так что единственная важная причина нам не грозит.

- 'Детей'!?

'Рано сказал', - понял Исаия и тут же постарался сменить тему:

- Ты оставила дома телефон.

- ... И что? - настороженно отозвалась Ева. Тело ее гудело от напряжения, никакое поглаживание не успокаивало.

- Тебе много звонили, так что я ответил. Тебя уволили с работы, просили подойти за расчетом на днях.

- Класс, - мрачно буркнула Ева.

- Еще было смс от старосты вашей группы в универе. Летняя практика начнется с понедельника.

Ева наморщила лоб.

- А какой сегодня день?

- Суббота.

- Я не могу сейчас думать об этом, - простонала она, все еще цепляясь за рубашку брата.

- Так не думай, - просто отозвался Исаия и, расцепив руки, уложил девочку на кровать. - Ты устала. Спи. - Ева засомневалась, но парень ее успокоил: - Я буду рядом и разбужу тебя, если что.

Ева сдалась. Она действительно устала, глаза жгло от пролитых слез и недосыпа, на тело навалилась вся тяжесть дня и ночи. Не обращая внимания на легкое жжение в районе укуса, девочка забралась под легкое покрывало прямо в одежде - под платьем было только нижнее белье, светить которым она не хотела и до откровений братьев.

Едва голова коснулась подушки, неожиданно для себя, Ева провалилась в глубокий сон.

Исаию это не удивило. Он чуял, насколько она нуждалась в отдыхе. Бесшумно пройдя в ванную, парень смерил тяжелым взглядом собственное отражение в зеркале - весь его рот был в крови - и, сжав зубы, умылся, не позволив себе слизать подсохшую уже кровь.

Вернувшись в комнату, Исаия на автомате стал раздеваться, но, подумав о Еве, снял только рубашку. Некоторое время он стоял у подножия постели, просто глядя на нее. Он принимал неприятное для себя решение, но необходимое. И, решившись, покинул квартиру, чтобы вернуться уже минут через пять с Ильей.

- Поверить не могу, что ты, наконец, признался, - проронил Илья, переступив порог квартиры. На лице его сияла торжествующая улыбка.

- Здесь нечему радоваться, - отдернул его Исаия. Оба они говорили в полголоса. - Я провалился как брат. И ты тоже.

- Да ради бога, - фыркнул Илья, пройдя в комнату и опустившись на край кровати у ног Евы. - Называй, как хочешь, только не мешай.

- Не наглей. И не распускай с ней руки.

- Чтобы это сделал ты? - коснулся Илья свежего укуса на шее сестры. Исаия поморщился:

- По крайней мере, не тащи ее в койку.

- Клянусь, - торжественно объявил Илья, не став добавлять, что помимо койки есть множество удобных и интересных мест. Впрочем, Исаия достаточно его знал, чтобы не обольщаться.

Поняв, что большего от близнеца не добиться, он осторожно забрался на кровать позади Евы. Лег на бок, как она, и, тесно прильнув, спрятал лицо в ее волосы.

- Эй! - тут же зашипел Илья. - С чего тебе лучшее место?

- С того, что я первый, - равнодушно отозвался Исаия и прикрыл глаза. Ему совершенно не хотелось спать, что не мешало наслаждаться своим положением.

Илье ничего не оставалось, как улечься с другой стороны. Впрочем, он быстро сменил гнев на милость, когда Ева во сне перекинула руку ему на талию.

...

Сказать, что у Евы голова шла кругом, значит, сравнить детскую карусель с американскими горками. События в ее жизни сменяли друг друга со скоростью падающего в пропасть вагончика, и пусть ты уверен в надежности пристегнутых ремней, ощущение конца света все равно не оставляет.

Даже во сне.

Пока братья хранили ее покой, Ева была во власти кошмара. Кошмара особенного, одного из тех, что стали посещать ее с появлением Измаила.

Ева снова была мужчиной. Она снова находилась в комнате из дерева, снова была та женщина, что она обидела, снова эта женщина плакала. Из-за ее слез Ева чувствовала себя монстром, извращенным существом, которому нет места среди людей.

Впрочем, упоминание о людях казалось излишним. В комнате были еще трое мужчин, их возглавлял беловолосый юноша, что выглядел не старше пятнадцати лет. Все четверо - вампиры, и беловолосый - их повелитель. Повелитель для всех присутствующих.

- Пустые слезы, - по-отечески увещевал он женщину, но делал это неискренне, почти со смехом в голосе. - Я предупреждал тебя о последствиях. Теперь же, когда твой маленький брат сорвался с цепи и обезумел от похоти, ты заламываешь руки, не зная, что делать.

- Он умирал, - ответила женщина, обратив прекрасное, но заплаканное лицо к Еве. - Я не могла его потерять. Только не Измаила.