На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.

Обед оказался восхитительным, как и многочисленные вина, бо́льшая часть которых Тинкару была незнакома. Вся сдержанность галактиан по отношению к нему исчезла, и ему показалось, что он понял причину этого изменения, когда какой-то проходивший мимо человек наклонился к нему и шепнул:

— Спасибо за локаторы!

Анаэна буквально преобразилась. Она вся светилась от счастья, в ней не осталось ничего ни от сдержанной и знающей свое дело библиотекарши, ни от ксенолога, руководителя отдела по борьбе с мпфифи. Тинкар, привыкший к птичьим мозгам придворных дам и к невежеству девушек из народа, Тинкар, ни разу в жизни не видевший женщины-ученого, с восхищением обнаруживал в ней грацию знатной землянки и одновременно ум, глубину которого он уже успел оценить. Отбросив привычную сдержанность, он отдался неведомой ему эйфории, совсем не похожей на жестокую радость кадетских гулянок в располагающихся близ астропортов притонах или на товарищеские посиделки в кают-компании.

Издали какой-то мужчина подал знак и Анаэна, извинившись, встала и подошла к нему. Она быстро переговорила с ним о чем-то, дважды или трижды утвердительно кивнула. Тинкар вдруг почувствовал приступ ревности: неужели договаривается о свидании? Но девушка уже возвращалась.

— Как плохо быть начальником! Даже в праздники нет покоя.

Обед закончился. Зал пустел на глазах. Помран бросил беспокойный взгляд на часы.

— Нам не останется мест, Анаэна!

— Да нет, я уже зарезервировала шесть. Но ты прав, пора идти.

— Куда? — поинтересовался землянин.

— В парк 18. Думаю, спектакль тебе понравится.

В парке среди кустарников возвышались только что возведенные трибуны, на которых теснились галактиане обоих городов, пестрая подвижная толпа, тонущая в свете прожекторов. Анаэна провела их к центральным местам на одной из трибун.

— Сейчас будут танцы, — объяснила она Тинкару. -

«Приключение людей». Символический танец в исполнении Сильи Салминен с «Франка».

Свет внезапно погас, и по центральному кругу, выхватывая из тени силуэты деревьев, заметался один-единственный луч прожектора. Что-то шевельнулось позади одного из стволов, потом вышло на свет — сгорбленная женская фигура, продвигавшаяся медленными шагами.

— Первый акт: пробуждение Человеческого Сознания в начале Четвертичной Эры, — шепнула Анаэна.

Сгорбленный силуэт продолжал продвигаться; от него, словно от некоего неуклюжего животного, исходила какая-то неловкая грация. Потом фигура выросла, и Тинкар ясно рассмотрел посреди лужайки молодую полуобнаженную женщину с длинными распущенными волосами — она словно увеличилась в четыре или пять раз.

— Отличный трюк. Как вы достигаете такого эффекта?

— Потом объясню. Смотри!

Молодая женщина танцевала теперь, подражая не то питекантропу, не то австралопитеку (воспоминания Тинкара были смутными), выходящему из лесного укрытия, ощупывающему ногой почву саванны. Балерина выглядела напуганной открытым космосом, взгляд ее терялся в бесконечности. Она изобразила Храбрость, Бегство и Страх, вновь укрывшись под сенью дружественного леса, а затем — всепобеждающее Мужество. Из-под ветвей деревьев появился мужчина, и они рука об руку двинулись в сторону восходящего солнца.

Потом луг вновь опустел.

Одна сцена сменяла другую — первые Homo sapiens перед своими пещерами, в которых уже горел огонь; античность, сотканная из славы и рабства; медленное восхождение к благополучию и свободе. Затем, в красном зареве, — пожар атомной войны, безмерный ужас, породивший Империю.

— Не обижайся на следующую сцену, Тинкар!

Резкий свет прожектора буквально пригвоздил молодую женщину к столбу, ее руки и ноги были закованы в железные цепи. Над ней возвышалось отвратительное чудовище с плетью в руке. Анаэна фыркнула.

— Тысяча извинений, Тинкар, но, понимаешь ли, это бесформенное существо вроде как представляет твою Империю.

Он улыбнулся, слишком счастливый для того, чтобы оскорбиться.

На сцене появились два новых персонажа: старый согбенный человек с компасом в руках и книгой под мышкой и монах в сутане с кадильницей, из которой валил густой дым. Монах помахал кадильницей перед носом чудовища, и лицо монстра расплылось в бессмысленной улыбке. Чудовище явно забыло о бдительности и не заметило, что монах образовал перед пленницей дымовую завесу.

— Наука и Религия приходят на помощь Человечеству, — прокомментировала Анаэна.

Теперь уже настал черед Тинкара фыркать от смеха. Наука рвала тяжелые цепи с помощью острия компасной иглы!

— Ну да, знаю, — прошептала девушка. — Все это довольно смешно. Но разве символика так уж важна? Любуйся самим танцем!

Цепи спали, и молодая женщина начала расти, она рвалась к усыпанному звездами небу. Ноги ее оторвались от земли, она легко взмыла вверх, плывя в воздухе с невероятной грацией. Внизу, далеко под ней, бессильное чудовище исходило злобной пеной. Длинные волосы девушки развевались по ветру. Наконец Человечество сорвало с неба одну из звезд.

— Ну, и как тебе этот спектакль, если забыть об аргументах, которые, должна признать, иногда слабы — это как минимум?

— Очень красивый. На Земле у этой женщины в ногах валялась бы вся знать!

— Приходи на «Франк», Тинкар, и будешь видеть ее ежедневно, — прервала их Клотильда.

— Нет уж, спасибо, я и к «Тильзину»-то привык с трудом. Но я сейчас здесь — здесь и останусь!

В другом парке многочисленные пары танцевали неизвестные землянину танцы. Гравитация была намеренно снижена, что позволяло танцорам двигаться с необычайной легкостью. Уверив спутниц в том, что он видит такие развлечения впервые, Тинкар оказался вовлеченным в танцы сначала Клотильдой, потом Элен и наконец Анаэной, которую он уже не выпустил из своих объятий. И пока он вращался с ней в головокружительном танце, держа руки на ее хрупких плечах, ему казалось, что он никогда и не знал иного мира, кроме «Тильзина, да и не желает знать никакого другого.

Вся ночь прошла в развлечениях, среди веселых и дружелюбных людей. Они смотрели различные спектакли, пили в многочисленных барах, но часов в пять утра Анаэна объявила:

— Пора возвращаться. У нас сегодня много работы. Спасибо за то, что пошел с нами.

Тинкар хотел ответить ей, высказать бесконечную признательность за удивительные мгновения, но его затуманенный выпитым вином мозг и заплетающийся язык позволили произнести лишь банальности.

— А теперь отпусти мою руку, — с улыбкой попросила девушка, — и до скорого, Тинкар, лейтенант Империи!

Очутившись в одиночестве среди толпы незнакомых людей, он отказался от нескольких приглашений и вернулся к себе. На столе в его комнате лежали большой свиток и письмо. Сперва он раскрыл послание:

«Тинкар!

Предпочитаю уйти прежде, чем ты сам оставишь меня ради этой рыжей кошки. Сегодня вечером я встретила Пеи, и мы решили вступить в постоянную связь. Я не обижаюсь на тебя и желаю удачи. Надеюсь, ты иногда будешь вспоминать Орену, которая пыталась облегчить твои первые дни на «Тильзине». Мы переходим на «Франк». При новой стыковке встретимся как хорошие друзья. Я очень любила тебя, варвар-землянин, и, думаю, могла бы привязаться к тебе по-настоящему. До свидания где-нибудь в космосе.

Орена».

Развязав свиток, он обнаружил несколько великолепных полотен и записочку от Пеи:

«То, что я делаю, не совсем правильно, но я не могу устоять перед Ореной. Прими этот скромный подарок на память от того, кто однажды хотел тебя убить, но кого ты пощадил. С дружеским приветом,

Пеи».

— Успеха и вам, — вслух произнес Тинкар.

Он устало вошел в спальню. Взгляд его привлекло нечто необычное. Он наклонился и испустил хриплый крик, больше похожий на сдавленное рычание. Дверца сейфа была вскрыта, замок взрезан молекулярной пилой. Он резко распахнул ее: сейф был пуст, чертежи локатора исчезли!