Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты

Много исправлений касаются тех моментов, где упоминается о России, о советском или описывается Кирилл. Убирается продолжение фразы об отсутствии денег у Кирилла: «…откуда у него деньги — у иностранного специалиста, да еще русского?» А вот в объяснении Гуталина, почему его уволили, добавлено: вместо «Агитатор, говорят» — «Агитатор, говорят, красный». Перед походом в Зону, когда все поднялись в «галошу» и Кирилл предложил: «Ну, Рэд, командуй», — Рэд объясняет порядок: как себя вести в Зоне и как его надо слушаться. Тендер соглашается и сообщает, что он не новичок, на что Рэд отвечает: «Вы для меня оба новички…» В этом издании акцент перенесен только на Тендера: Тендер добавляет, что он два раза в Зону ходил, а Рэд ему на это отвечает: «Эти свои два раза в карман спрячь…»

«С русским?» — спрашивает Нунан о Кирилле; в этом издании: «С Кириллом? С этим советским?» Убраны некоторые моменты «плача по Кириллу»: «Впереди пустота, ничего нет. Тоска, будни… <…> дружок мой единственный… <…> Всю жизнь волком жил, всю жизнь об одном себе думал… И вот в кои-то веки вздумал облагодетельствовать, подарочек поднести…» Убрано, как и в «Авроре», размышление Нунана о Зоне в России: «Господи, как просто все это можно было бы сделать! Сгрести в одну кучу всю эту сволочь, засадить лет на пятнадцать… или выслать к чертовой матери! В России вот о сталкерах и не слыхивали. Там вокруг Зоны действительно пустота, сто километров, никого лишнего, ни туристов этих вонючих, ни Барбриджей… Проще надо поступать, господа, проще! Никаких сложностей тут, ей-богу же, не требуется. Нечего тебе делать в Зоне — до свиданья, на сто первый километр…» Убирается слова «русской» в описании «кровавой Мэри» («прозрачный слой русской водки…») И вместо «школьник» (об Артуре) употребляется иностранное слово «колледжер».

Убираются и русские пословицы, поговорки, фразеологизмы. «Учись, сержант, в лейтенанты выбьешься» изменено на нейтральное «Всегда бы так со мной разговаривал — цены бы тебе не было…» Убирается фраза Рэда: «Поманил дитятю пряником, а пряник-то в заначке, а заначку сердитые дяди стерегут…» И изменяется «Я уже рот раскрыл, чтобы обложить его в бога, в сердце, в печень» на «Я уже было на него зубы оскалил». Убирается: «Эх, мать честная! С этими новичками не знаешь, куда смотреть — то ли в поле смотреть, то ли на них», «вот тут-то я и напортачил», «не тронь дерьмо…», «соплей перешибить можно», «уши торчком, хвост пистолетом», «свинья грязи найдет», «здесь сам черт ногу сломит». «Плюнуть и растереть» изменяется на: «Смешно. Смех один». Убрано пояснение Нунана о его разговоре с нуждающимися в «ведьмином студне» и прочих запрещенных предметах: «Я немножко с ним побеседовал, — осторожно, конечно, дурачка такого состроил».

Правится и описание «того» мира. «Это настоящая новая профессия», — говорит Пильман о сталкерах. Из издания эта фраза убирается — помилуйте, как же это так: стащил то, что плохо лежит (пусть и в Зоне) — это профессия?

Убирается весь ход рассуждений агента Бюро эмиграции (которое в этом издании названо Бюро переселения): «Жизнь в городе тяжелая. Власть принадлежит военным организациям. Снабжение неважное. Под боком Зона…» Остается лишь «Живете вы как на вулкане». Зато в ответе Рэда добавляется: «Жизнь у нас тяжелая».

«Чего я у вас там в Европе не видел?» — спрашивает Рэд и сам отвечает: «Скуки вашей не видел? День вкалываешь, вечер телевизор смотришь, ночь пришла — к постылой бабе под одеяло, ублюдков плодить. Стачки ваши, демонстрации, политика раздолбанная… В гробу я вашу Европу видел, — говорю, — занюханную». В «Неназначенных встречах» убирается весь этот пассаж (в журнале — от «ночь пришла» и до конца).

И далее, из мыслей Рэда по поводу переезда («И Зона наша, гадина стервозная, убийца, во сто раз милее мне в этот момент была, чем все ихние Европы и Африки. И ведь пьян еще не был, а просто представилось мне на мгновение, как я весь измочаленный с работы возвращаюсь в стаде таких же кретинов, как меня в ихнем метро давят со всех сторон и как все мне обрыдло и ничего мне не хочется») осталось лишь: «И Зона наша проклятая во сто раз милее мне в этот момент стала. И ведь пьян еще не был».

«Пусть мы все будем здоровы, а они пускай все подохнут. Кто это мы? Кто — они? Ничего же не понять. Мне хорошо — Барбриджу плохо, Барбриджу хорошо — Очкарику плохо, Хрипатому хорошо — всем плохо, и самому Хрипатому плохо, только он, дурак, воображает, будто сумеет как-нибудь вовремя изгильнуться…» — думает Рэдрик около Золотого Шара. «Самому Хрипатому плохо» — такого, конечно, пропустить не могли в нашем тогдашнем черно-белом мире.

Убирается, что те, кто приехал из других мест и быстро гибнет, «посмертно превращались в легендарных героев», что некоторые приехавшие «на создавали политических партий, религиозных сект, каких-то кружков взаимопомощи», что «время от времени они устраивали шествия с какими-то петициями, какие-то демонстрации протеста, какие-то забастовки — сидячие, стоячие и даже лежачие», что они «чем дальше, тем основательнее успокаивались, смирялись и все меньше и меньше интересовались знать, для чего они здесь». «Летние резиденции городского начальства» превратились в «летние резиденции городских тузов».

По всему тексту идет мелкая правка по поводу военных и полиции. Убирается, что капитан отдела безопасности Института смотрел на Рэдрика «оловянными глазами». Убрано, что миноискатели «покупали втихаря у армейских интендантов». Убирается «наша доблестная гвардия», убирается «даром что лейтенант», «холуи-сержанты» становятся просто «сержантами», а то и вовсе без них обходятся. В размышлении Рэда о том, чтобы в Зону можно при таком окладе ходить только легально, фраза «на патрулей наплевать» изменена на «патрули опять же не беспокоят».

Изредка правка направлена на придание тексту более художественного вида: вместо «что именно входит в вашу компетенцию» ставят «чем занимаетесь непосредственно вы». Вместо «имеет место» — «происходит». Но в остальном текст повести, наоборот, стараются подтянуть к некому общему стандарту.

Продолжает «облагораживаться» язык Рэда: вместо «раскурочить» — «изничтожить», вместо «сукин сын» — «голубчик», вместо «дылдоватый» — просто «дылда», вместо «стерва» — «дура», вместо «лафа» — «благодать», убирается сравнение «за собачьей слезой» (о взгляде), «жабы» (о полицейских), «поганец», «сволочь», «стерва родимая» (о Зоне), но «пикнике девочками» исправляется на «пикнике девчонками». «Стервец» изменяется на «паршивец», «к черту» — на «ей-богу», убирается воспоминание о ночи в Зоне («задницу звездам показываешь»), «отвалит» (о деньгах) — на «выложит», «нишкни» — на «прекрати», «долбанет» — на «саданет», «заколачивает» на «зарабатывает», убирается «ох уж эти мне рисковые» (в предыдущем издании «Молодой гвардии», в 25-м томе БСФ, эта фраза остается, но «рисковые» изменились на бессмысленное «рискованные»; вообще издание ПНО 25-го тома иногда грешит такими «исправлениями», к примеру, «укротил», в значении «урезонил», правится на «укоротил»), убираются «дурак дураком», «как кот нагадил», «отряхнул брюхо», «какого хрена» и «черт тебя подери», «упереть» изменяется на «уволочь», «напьюсь как зюзя» — на «напьюсь как лошадь», убирается «стерва», «сломали его», «болбочет», вместо «сукины дети» — «умники», вместо «паскуда» — «торгаш», вместо «рыла прячут» — просто «прячутся», в другом месте вместо «рыла» — «физиономии», вместо «проходимец» — «непутевый», вместо «дрыхла» — «спала», вместо «пожирал» — «поглощал», убирается «совокуплялась», «падаль ты», «вшивый» (в определении города), убирается «на карачках», вместо «не гунди» — «не жалуйся». «А Тендер что? Подштанники небось стирает?» — спрашивает Рэд у Кирилла после Зоны. Здесь изменено на: «Как там твой Тендер, отлеживается?» Вместо ругательства «редьку в глаз» Рэд говорит: «Бог подаст». По телефону Рэдрик говорит Гуте, прощаясь, не «целую в попку», а «целую в носик». Вместо «какое рыло сделалось» — «как перекосило». Исправляются и действия Рэда: «двинул в бок» на «на него так глянул». В минуту опасности Рэд описывает Кирилла так: «Кирилл на меня смотрит, зубы стиснуты, рот оскален». Здесь убирается «рот оскален». Речь капитана Квотерблада мысленно Рэд называет «разнузданной тягомотиной», но в этом издании — «тошной тягомотиной».