Туманность Иридии (СИ)

Карилис смущённо кашлянул и одёрнул длинную куртку с высоким воротником. Взгляд его, против ожиданий женщины, был скорее растерянным, чем злым или сосредоточенным. Карла сощурилась. Ян явно что-то хотел, но не знал, как об этом заговорить.

- Я вся внимание, - кивнула она, тряхнув волосами и нервно почесав выбритый висок. Карилис прошёлся по её каюте, заставив Карлу проследить за его передвижениями взглядом. Она начинала нервничать всё больше.

- Мы вышли в нормальное пространство, - начал комитетчик, старательно не глядя на Карлу, - и нас никто не встретил.

Он остановился, положив руки на спинку стула и сжав её пальцами до побеления костяшек. Ссадины и покраснения на правой руке почти сошли, но на фоне общей белизны рук теперь снова казались яркими и свежими.

- И в чем проблема? - нахмурилась Карла, отложив сбор своей одежды до подходящего времени. Ян кашлянул, прочищая горло.

- Индиго доложил, что мы выскользнули из коридора в пространстве ксеноформ. И, какой сюрприз, всем на нас плевать. Понимаешь? Судно Конгломерата, военное судно Комитета вышло в чужом пространстве, но его проигнорировали.

Карилис явно нервничал, продолжая сжимать спинку стула. Карла встала со своей койки и подошла к Яну, заглянув тому в глаза.

- И где все местные? - с затаённым предчувствием неприятностей произнесла она. Карилис тряхнул волосами, пожимая плечами.

- Индиго засек вспышки активности и следы ударов ядерных ракет рядом с Гефеей. До неё порядка шести часов ходу в обычном пространстве.

Карла выронила из рук какой-то маломощный пистолет, с которым возилась, пытаясь разобраться в механизме. Тот с глухим звуком упал на ковёр. Взгляды Яна и Карлы упёрлись в оружие на полу.

- Война? - очень тихо произнесла Карла. Карилис согласно кивнул.

- Да ещё такая, что чужаки стянули к Гефее все окрестные патрули и силы быстрого реагирования. Они оставили свои границы полностью. А это может значить только одно...

- Их попросту вырезают, - едва слышно закончила за него Миролич. Ян замер в той позе, в которой стоял, продолжая держать руки на спинке стула. Карла осторожно обошла его сзади, придвинулась к нему и, положив свои ладони на пальцы Яна, медленно начала разжимать их, убирая его руки с предмета мебели. Карилис стоял молча, не двигаясь и не пытаясь препятствовать женщине.

- Знаешь, я в последние дни почти не сплю, - неожиданно признался он, - первое время удавалось уснуть без снов, но потом мой бар опустел окончательно, - невесело хмыкнул он. - Сны... - Ян вздохнул. - Мне казалось, прошлое было сожжено вместе со спасательной капсулой, но я ошибался. Только когда мы взяли курс на Гефею, я понял это.

Карла стояла, не шевелясь и почти не дыша, продолжая держать ладони на пальцах Яна, хотя тот уже отпустил несчастную резную спинку стула.

- Мы тогда почти добрались до Кронара, - каким-то далёким и глухим голосом заговорил он, - но Олеандро не дотянул до планеты, он умер раньше. Перед смертью он просил меня об исповеди. Я был выше его рангом, негласно признаваясь им капитаном украденного судна, а по корабельным законам капитан исполняет роль священника при бракосочетаниях или похоронах. В общем, Олеандро признался мне, что он активно участвовал в нападении на судно Родерика, испугавшись и поддавшись порыву вернуться в привычное и устроенное пространство жизни. Иными словами, он струсил, сообщая координаты корабля Родерика. После того, как он увидел, к чему это привело, Олеандро всеми силами пытался искупить своё малодушие, но так и умер бы с чувством вины, если бы я не простил его и не отпустил ему грехи. Глупо, я понимаю, - Карилис чуть расслабился, прижимаясь спиной к стоящей позади и почти не дышащей Карле, - но ему было уже всё равно. Да и мне, кстати, тоже. Он умер спокойно, не пережил полёта по совокупности ранений и истощения. А вот мне удалось добраться до Кронара. Правда, меня там встретили горячо, - тихо засмеялся комитетчик, заставив Карлу позади вздрогнуть и похолодеть, - в прямом смысле, разумеется. По корвету выпустили несколько зарядов. Автоматическая система отвела большую часть, но судно подбили. Я эвакуировался, что мне помогло не сильно. Бот тоже сбили, и я падал на планету, заживо поджариваясь и утешая себя только одним - теперь мои раны на спине, загноившиеся за последние дни и начавшие сводить меня с ума лихорадкой и бредом, зажарятся вместе со всей в них заразой.

Он почти не слышал воя сигнальных систем, звучащих на удивление мелодично и успокаивающе, будто бы ксеноформы привыкли умирать спокойно, не боясь и не тревожась за себя. Карилис отметил для себя эти мысли, как те, над которыми стоит подумать позже. Вполне возможно, что так оно и было, и жизнь для отдельной особи ксеноформа была не большей ценностью, чем для человека его ботинки. Стекло кабины бота пошло мелкой сеточкой трещин, когда конструкция провалилась в атмосферу и окуталась плазменным коконом. Торможение никак не желало включаться, и Ян чувствовал, как перегрузки сплющивают его заживо. Не помогал даже какой-то лёгкий костюм, нашедшийся в боте. Назначения этой серебристой чешуйчатой шкурки Ян не знал, и предполагал, что, возможно, скафандр вообще был не предназначен для полётов, а только являлся элементом одежды или ещё каким-нибудь атрибутом. Яна даже не удивило, что форма являла собой удобный полиморфный чехол, подходящий человеку. Подсознательно Карилис надеялся обнаружить именно такую форму, и теперь, натянув её на себя, запоздало опешил, что не нашёл в боте ни следа чего-то, предназначенного для формы с щупальцами или присосками.

Панель уже почти не функционировала, отдельные лампочки и диоды не играли особой роли. Цветные пятна от нежно-голубого до насыщенно-синего слились в единый поток разноцветной массы перед глазами, в которой ядрёным жирным пятном выделялась клякса предупредительного оранжевого свечения. Пиктограмма катапультирования мигала крестиком на схематичном изображении пускового устройства. Он понял, что обречён. Тормозящие схемы всё же решили запуститься, в последний момент не дав перегрузкам перейти границу человеческого предела выносливости. Плазму тут же сдуло с корпуса, вытеснив её мерцающим защитным полем. Карилис почти не соображал, что происходит. Спутанное сознание периодически милосердно покидало его, оставляя наедине с писком и миганием систем, которое пару раз пропадало вовсе, заменяясь темнотой и тишиной. Он в последний раз пришёл в себя как раз в тот момент, когда кабина наполнилась удушающим едким дымом. Корпус бота не выдержал перегрева, электроника сплавилась и начинала потихоньку капать внутрь, что привело к возгоранию. И без того безумно высокая температура в кабине превысила все допустимые границы. Карилис чувствовал, как пламя облизывает его голову, пытаясь добраться до тела, спрятанное в костюме. Он последним усилием отстегнул удерживающие ремни, со всей силы ударив пиктограмму эвакуации. Мигающая картинка с креслом пилота подсветилась пунктирным крестиком ещё три раза, после чего внезапно сменилась на зелёную, и Ян не смог сдержать громкий крик, когда ремни вдавили его спиной в кресло, подготавливая к выбросу.

Последнее, что он запомнил, пляшущие по всей кабине языки пламени, облизывающие приборы и обшивку. И где-то посреди этой огненно-дымной канители сидел, потеряв сознание, Янис, ожидая окончания обратного отсчёта до выстрела кресла из капсулы спасательного бота.

Карла дёрнулась, сильнее прижимаясь к Яну и осторожно утыкаясь в его спину лицом. Комитетчик разом расслабился, плечи его опустились, но уже через минуту он снова напрягся, голос его зазвучал резко, холодно и с плохо скрываемой злостью:

- Если это когда-нибудь повториться, я хочу знать, что в моих действиях был смысл. Не инстинкт выживания, не долг перед Комитетом и Конгломератом, а смысл, который я так и не нашёл после возвращения, - тихо закончил он.

Он быстро развернулся, обхватив Карлу за талию и прижав её к себе.