Миллениум

— Нет, мир тот же самые самый, но в нем, видите ли, когда проходишь через петлю времени, в одном и том же году, когда начинаешь сравнивать факты и события, постоянно находишь какие-то изменения: иногда существенные, иногда — не очень. Например, один мой коллега хроноизвозчик из соседней автобазы частенько в 1939-й год наведывается. Так, он, например, утверждает, что не было никакой Великой Октябрьской социалистической революции, а тов. Ленина, якобы, 4 января 1918 года зверски убили белоказаки после того, как правые эсеры и кадеты разогнали Всероссийское Учредительное Собрание. Но победу в гражданской войне все равно одержали большевики под гениальным руководством тов. Троцкого. В 1925 году был образован СССР; в 1933 году в Германии к власти пришли коммунисты и левые социал-демократы. А в 1939 году страны континентальной Европы объединились в Социалистические Соединенные Штаты Европы и Азии, — поделился любопытной информацией Петрович.

— Да, — подумал Деметрис, — вот, что, значит, Ульянов-Ленин имел в виду, когда в своем знаменитом письме в Центральный Комитет партии большевиков накануне октябрьского переворота писал: "Сегодня еще рано, а послезавтра будет поздно".

Ни к какому решению относительно своего путешествия в ХХ век Деметрис не пришел, и стал донимать Петровича вопросами о возможных причинах несовпадения событий, расположенных на одной шкале времени. Петрович, уклончиво, отвечал, что физическое время — нелинейно и многослойно, и все события в нем упакованы в волновые кластеры, накладывающиеся друг на друга. По этой причине хронопутешественники, отправляясь, например, в 1-е сентября 1939 года с одного места в один и тот же момент, но на разных машинах времени, по прибытию в пункт назначения застают разные события и, зачастую, даже не могут встретиться друг с другом.

Тут и ливень прошел. Петрович снова открыл окна, а Павлов выключил электрическое освещение. Поговорив еще немного на разные темы, мужчины вышли из дома на свежий воздух. Жаркое летнее солнце быстро высушило все лужи, не оставив и следа от непогоды. Снова запели птицы, застрекотали цикады, и запахло свежескошенной травой. Павлов показал Петровичу сад — предмет своих многолетних забот и гордости. В общей сложности он высадил возле дома более 250 фруктовых, лиственных и хвойных деревьев. Урсула, как он успел заметить, селекционную работу совсем запустила, но зато разбила три больших цветника и проложила новые дорожки, которые отсыпала разноцветной морской галькой.

— Красота! Будто попал в рай! — выразил свое восхищение Петрович.

— Ну, так и оставайся здесь жить. Попрошу Урсулу, чтобы она зачислила тебя в штат сторожем или садовником, — шутя, предложил Павлов.

— Я бы не прочь, конечно, но у меня бессрочный договор сам знаешь с кем, — с горестным вздохом отвечал Петрович.

— Может, тебя не найдут? Сам же мне говорил: время — нелинейно и многослойно, — осторожно предположил Павлов.

Только он это сказал, как с его гостем начали происходить странные перемены: он тяжело задышал, брови поползли вверх, щеки стали надуваться, а рот искривился, словно Петрович ненароком раскусил шарик черного перца.

— Код номер пять восемь семь два, икс, игрек зет. Куд-куд-кудах! — исторг Петрович из недр своего организма сдержанное кудахтанье и тут же быстро отвернулся, торопливо заслоняя рот ладонью.

— Урсула! Урсула! Скорее сюда! — закричал в испуге Павлов.

Андрогиня оказалась поблизости. Она как раз направлялась к ним, чтобы предложить Петровичу засветло осмотреть его машину. Не говоря ни слова, Урсула стукнула Петровича промеж лопаток своим посохом, да с такой силой, что из него искры снопом посыпались. И это еще не все. Изо рта Петровича выскочил черный шарик величиной с теннисный мяч, прокатился метров десять по ровной дорожке, остановился и бешено завертелся.

— Ложись! — закричала Урсулы, и первая залегла на землю, закрыв голову руками.

Павлов, кряхтя, последовал ее примеру. И только Петрович стоял на месте, как вкопанный, и со смесью страха и удивления смотрел на то, что из него вылетело.

— Ложись! — повторила приказ Урсула, и, видя, что на Петровича напал столбняк, быстро вскочила и повалила его на землю.

Вспышка ярко-желтого пламени ударила Павлова по глазам. Следом раздался взрыв столь оглушительной силы, что он потерял сознание. Когда он очнулся, то обнаружил себя лежащим на носилках, которые несли его зятья: Дорофей и Юлий. Его принесли в дом и разместили на первом этаже в комнате, которую когда-то занимали его младшие сыновья Ричард и Леон. К счастью, от заложенной в Петровича бомбы никто не пострадал. Все трое отделались легкими контузиями и временно оглохли. На месте взрыва образовалась воронка диаметром 2,5 м. Но так как у Павлова резко подскочило давление, Урсула назначила ему постельный режим и применила медикаментозные средства.

Когда Павлов почувствовал себя в норме, он вызвал Петровича на приватную беседу, которая продолжалась около часа. Кто, когда и при каких обстоятельствах его заминировал, Петрович не знал, хотя, по его словам, давно догадывался о том, что ему готовят замену в лице полностью роботизированного двойника без человеческих эмоций. Его же собственный жизненный цикл (период времени, который у киборгов начинается с момента принятия решения о личном "бессмертии" в обмен на "деинсталляцию" души, и заканчивается в момент полного изъятия из эксплуатации) подходил к концу. Петрович был подавлен, растерян и не знал, куда ему податься.

Павлов вызвал Урсулу, чтобы вместе с ней решить вопрос о Петровиче: разрешить ему поселиться на острове или предложить убраться восвояси. Просканировав Петровича своим рентгеновским взглядом, Урсула обнаружила в его теле множество чипов и миниатюрных приборов, и пришла к заключению, что все они являются частью искусственной нейронной сети, заменяющей ему нервную систему.

После того, как Урсула в порядке эксперимента удалила один из таких чипов у него из носа, Петрович стал ощущать запахи. Незадолго до захода солнца они вдвоем отправились в северную бухту. Урсула решила осмотреть машину Петровича на предмет ее экологической безопасности и наличия злонамеренных взрывных устройств.

Когда Петрович снял со своей машины коллоидный чехол безопасности, перед Урсулой предстал серебристый объект дисковидной формы диаметром около семи метров. Она решила, что это — флагелрад, то есть летательный аппарат с возможностью вертикального взлета и посадки. Подобные аппараты производства компании BMW и Boeing она видела в электронной энциклопедии технических знаний 2312 года издания, и смело высказала свои предположения относительно марки флагелрада и года его выпуска. Петрович объяснил ей, что это — не обычный флагелрад, а сверхпластичный трансформер из микро-металлических наночастиц, — очень удобная машина, пригодная на всякие случаи дорожной обстановки, и показал, как при желании ее можно не только скрыть из виду, но и замаскировать, например, под стог сена или автомобиль марки Hummer.

Урсула неплохо разбиралась в вопросах кибернетики и компьютерной техники, изучив эту тему по электронным книгам и учебникам, которые она нашла в базе знаний карманного персонального компьютера Вены Саймон. Электронная аппаратура, которую она обнаружила в машине Петровича, была представлена десятью суперкомпьютерами размером со спичечный коробок. Используемые в них процессоры по производительности значительно превосходили чипы бортовых компьютеров батискафа "Фантом", но имели абсолютно одинаковую архитектуру: одно центральное ядро и 66 вспомогательных.

Урсула протестировала суперкомпьютеры неизвестного производителя на предмет уязвимостей и пришла к выводу, что все они безнадежно заражены вредоносными кодами, позволявшими хозяевам Петровича манипулировать информационными потоками и улавливать координаты его местонахождения. Тест был очень прост. Урсула задавала компьютерам "детскую" загадку: "99 бутылок пива стоят на стене. Одна упала. Сколько бутылок пива осталось стоять на стене?" "Нормальные" компьютеры, отвечая на этот вопрос, обычно зависали, а "ненормальные" начинали нецензурно выражаться и переходить на личность оператора, высвечивая при этом свои потайные (трансцендентные) коды.