Амалрик

Ты можешь удивиться, почему костлявый маг во всем соглашался с Амалриком, желал ли тот чего-то, или не хотел вообще. Ты можешь допустить, что у него был все-таки небольшой шанс одержать верх над молодым великаном, которого он считал сумасшедшим, хотя и недюжинной силы. Но ведь он был, тем не менее, колдуном, и к тому же у него была путающая ноги паутина, и землетрясущее семя, зашитое в его сандалиях, и бесчисленные заклинания в толстой черной книге по магии.

Причина его подчинения - хоть и с большим нежеланием Амалрику заключалась в слове КВАЗИД. Его можно перевести как "обязательство" или "судьба". Амалрик, спасший его от гоблинов, автоматически попадал под КВАЗИД Убенидуса, и колдун был обязан независимо от своих желаний выполнять все его требования. И так будет до тех пор, пока он не станет АКВАЗИД, то есть свободным от обязательства. Никто из них об этом не говорил, все было ясно и так. Это было одно из тех само собой разумеющихся правил, на которых базировалась вся социальная система Зураны. КВАЗИД являлся общественной формой вежливости, дополняя социальные отношения, а также кодексом формальных обязательств и чести, особой формой традиционной культуры. В этом он напоминал любое другое общественное явление.

Убенидус был несчастен. Он находился под гнетом КВАЗИД, а Амалрику требовался спутник для путешествия в южные края. Ему была нужна помощь в борьбе против дьявольских хозяев Юзентиса. И Убенидус последовал за ним, хотя и без особого энтузиазма.

Ранним вечером они достигли Оолимара. Уже почти наступило назначенное время привала, и они все, включая глагоцита устали и проголодались.

Оолимар, священный город всемогущих Пророков, лежал на самом краю Безводных Земель и был удобным местом для ночлега странников, отважившихся отправиться в путь через пустынную необитаемую страну.

Город был обнесен широкой стеной и состоял в основном из каменных лабиринтов или уступчатых пирамид, возвышавшихся в центре гигантской, окруженной стенами площади или плаца с аркопадами каменных колонн. Трудно было себе представить, как этот город может служить пристанищем для такого гигантского населения. Каждый дом был по величине с целый квартал. С внешней стороны удивительные тройные стены, смотревшие на засушливые земли, казалось, возникали прямо из воздуха. И в то же время со всех сторон к городу примыкали разношерстные домики и лачуги. Вот в них и ютилось основное население. Ну, а Священные Пророки жили в лабиринтоподобных храмах, во всяком случае так казалось на первый взгляд.

Они приземлились на одной из огороженных аркадами площадей. Глагоцита отправили отдыхать на черно-белые кафельные плиты и он замер там в неподвижности. Он только слегка свел свои передние усики перед ротовым отверстием, давая понять, что ему требуется еда. Амалрик и Убенидус отвязались и соскочили со своего двойного седла с удовольствием разминая ноги после продолжительного полета.

Амалрик быстро отвязал бурдюк с сиропом, распустил тесемки и поднес его под морду глагоцита, который принялся сосать содержимое, пуская пузыри. Занятый кормежкой глагоцита, Амалрик не заметил появления двадцати девяти стражников, пока они не окружили его и Убенидуса кольцом копий с бронзовыми наконечниками. Убенидус, который задрав голову и заложив руки за спину, довольно покачивался на каблуках и разглядывал непонятного назначения башни, тоже ничего не подозревал о появлении стражников, пока наконечник копья не ткнул его правую ягодицу. Он взвизгнул, схватился рукой за оскорбленную часть тела и поспешил привлечь внимание Амалрика к столь радушному приему.

У стражников были угрюмые лица с длинными челюстями и носами, а в пустых глазах, казавшихся продолжением серых сумерек, затаилась подлость. Они носили длинные мантии из вязаной шерсти, украшенные красными и зелеными перьями, и деревянные шлемы с гребнями-плюмажами. На шлемах были вырезаны изображения птицы дьявольского вида, и на каждом под мантией были рубахи и плащи из плотной дубленой кожи.

Их вооружение состояло из обоюдоострых мечей, булав, утыканных острыми шипами и, конечно, копий с длинными наконечниками. Похоже, противниками они были нешуточными.

Стражниками командовал маленький толстенький суетливый человечек в удивительном одеянии самых пестрых цветов: зеленого, персикового, лилового, красновато-коричневого, трех оттенков кремового, бирюзового и оливкового - у этих последних были два оттенка, уникальных для зуранского спектра и не существующих на Земле. Его одежда вся была в бахроме, складочках, оборочках, плиссировке, вырезах, пуговичках, ремешках, вышивках, керамических брелках, значках, крошечных жемчужинках, маленьких пластинках янтаря, золотых бляхах, повязках, кисточках и тому подобных безделицах.

Развернув тяжелый свиток пергамента, он с важным видом коротко кашлянул и открыл рот. Пергамент весь был в печатях, подписях, восковых оттисках, золотых шнурах и выглядел очень внушительно. Полностью завладев вниманием, человечек начал быстро читать завывающим и визгливым голосом:

- По приказу Архиепископского Сената Направленного Против Впавших в Ересь Безбожников, Департамент Святого Отдела Инквизиции во Имя Очищающей Веры, Раздела Святых Верований, Моралей, Манер и Религий, Филиал Высочайшего Конгресса Верности...

- Надо понимать, что мы арестованы? - не выдержав, рявкнул Амалрик.

Человечек замолчал и поднял один глаз на рассерженного молодого гиганта.

- Не совсем. Мы будем просить Любви и Сострадания у Благословенного Господа для тебя и твоего сообщника, целые кварталы сядут в стороне для твоей же пользы в Священном Верхнем Суде во имя Святого Очищения твоих грехов.

- А какие преступления мы совершили? - спросил Убенидус.

Постное официальное лицо осуждающе взглянуло на него.

- Преступление? Не преступление, вы впали в тяжкую ересь, но из любви и сострадания мы желаем направить ваши мысли для радости и совместному с нами восхвалению единства Братства с Верой.

Амалрик не выдержал.

- Возможно, эта штука и является для вас храмом или чем-то в этом роде, - проворчал он, показывая толстым пальцем на лабиринт. - И если мы что-то нарушили, приземлившись здесь, то просим прощения. Мы немедленно уберем нашу лошадь в другое место, если вы соблаговолите указать, куда нам следовало бы опуститься.

Чиновник, казалось, ужасно расстроился. Он покраснел, щеки его втянулись, и он куснул нижнюю губу.

- Нет, нет, нет! Вы не поняли! Теперь вы не можете уехать. Вы впали в одну из Высших Ересей! Вы не можете покинуть город, пока наши чувства и братская забота не исцелит ваши заблудшие умы.

Убенидус снова попытался прервать чиновника.

- Иначе говоря, мы под арестом за совершение одного из Высших Святотатств в вашей Религии? - воскликнул он. - Могу я попросить объяснить, что же мы натворили? Только простыми, обычными словами.

Чиновник с трудом придал лицу надменное выражение. Наконец он сказал придушенным голосом:

- Вы... летели! Только Божества Высших Сфер могут нарушать покой Святого Небесного Царства! - сказав эту скверную и непристойную фразу, он словно получил пощечину. Побледнев, он коснулся груди, губ и бровей, совершая священный обряд очищения, потом, достав из-за пояса маленький пузырек, он окропил все, до чего дотянулась его рука, святой водой.

Обыденную речь в Оолимаре, похоже, не жаловали.

Убенидус все же не оставлял попыток вразумить его. Замечательно спокойным голосом он заметил:

- Но, досточтимый, мы даже не принадлежим к вашей религии. Я приверженец Образманского Таинства, а мой молодой друг поклоняется Сегастирианскому Пантеону...

Кажется, колдун сказал нечто еще более скверное и результат не заставил себя долго ждать.

Он был поистине эффектен. Стражники все, как один, побросали свои копья, пали ниц и закрыли уши руками. Потом они разбежались во все стороны, стуча сандалиями по камням мостовой, да так, что только пятки сверкали.

Что до суетливого маленького человечка, то он прижал свой пергамент к сердцу, стал свинцово-серым, закатил глаза, явив миру налитые кровью белки и рухнул замертво на мостовую.