Это твой дом

экспедиции – все это было лишь хобби и не могло сравниться с единственной настоящей любовью его жизни: с его работой. С его стройкой.

Он лихорадочно рылся в карманах в поисках куска бумаги. Он хотел зарисовать эту конструкцию, больше напоминающую не камень, а утреннюю паутину над белой стеной – когда косое солнце еще оставляет стену в тени, но уже делает нити паутины ярко-белыми, этот объемный рисунок белого по серому… У него не нашлось карандаша, и он решил вернуться сюда на следующий день.

Нина сидела на полу и плакала. Она не перестала плакать, даже когда он вошел.

– Я сделал это, – сказал Василий.

– Я вижу.

– Завтра мы пойдем вместе. Ты увидишь то, что тебе даже не снилось. Ты увидишь горизонтальный дворец, построенный на горизонтали. С этим не сравнятся никакие пещерки на верхнем этаже. Если мы никому не скажем, это дворец будет наш и только наш. Мы закроем стену изнутри; я сделаю так, что никто не увидит дыры. Пищи нам хватит еще на пятнадцать лет. Или на десять, если мы заведем ребенка. А потом у нас будет целое пшеничное поле, кролики, птицы и пчелы. А может быть, мы отдадим это всем.

– И пчелы, – откликнулась Нина.

– Да, и пчелы тоже.

– Я видела эту горизонталь с комнатами, – сказала она, – много комнат, очень много. Больше всего это напоминает пчелиные соты.

– Чепуха.

– Нет, не чепуха. Если есть соты, то есть и пчелы, которые их охраняют. Скоро они прийдут и убьют тебя. И меня тоже. И всех остальных.

На следующий день он взял пухлый блокнот и карандаш. Еще у него был бинокль с шестикратным увеличением. Он собирался провести на галерее весь день.

Слова о пчелах были ерундой, конечно, но не выходили из головы. В бинокль он смог разглядеть мелкие детали здания; ему показалось, что он заметил движение на одном из куполов, странное перетекание чего-то, напоминающего ртуть.

Когда пришло время обедать, он включил генератор пищи и поставил полулитровую флягу на перила. Фляга уже начинала разогреваться. В воздухе плыл горький запах хорошего кофе. Он вдруг подумал, что фляга стоит слишком опасно, на самом краю пропасти, и протянул руку, чтобы взять ее и подвинуть. Он зацепил бинокль, и тот свалился с перил.

Бинокль падал несколько минут, затем достиг дна дворика и разбился. Звук удара долетел до Василия через тридцать секунд. Это давало глубину около десяти километров. Когда бинокль ударился о дно, что-то случилось. Прекратилось движение на куполе дворца; цвет купола стал меняться. Без бинокля Василий не мог разглядеть, что именно там происходило, но догадался, что его заметили. Ему стало страшно. Немного, но страшно – все-таки болтер оставался с ним.

Первую пчелу он расстрелял здесь же, на выходе в коридор. Существо казалось продолговатой каплей ртутного цвета, размером с собаку. Метров пятьсот по коридору он пробежал без всяких проблем. Потом жужжание послышалось со всех сторон.

Конечно, это были роботы, строительные роботы. Подобные тем, которые работали на его стройках четыре века назад – но более