Это твой дом

у. Заведу детей. Буду работать на стройке. И, это по секрету, не говорите никому: мечтаю иметь комнату на верхних этажах.

Его признали нормальным и даже выдали паспорт.

Но жениться Василий не спешил. Он жил с Ниной в тесной комнате, примерно два на четыре метра. Генератор пищи позволял экономить на еде; деньги, которые назывались рублями, постепенно наполняли кожаную сумочку в серванте. А значит, лет через пятнадцать, маячила возможность купить комнату на несколько этажей выше.

– Какая вам разница, где жить? – однажды спросил Василий. – Чуть выше или чуть ниже по стене, это ведь одно и то же.

– Все стремятся туда, – ответила Нина.

– И чем же там лучше?

– Там лучше общество. Внизу остаются только подонки и неудачники. Короче, одна грязь. Я это знаю: моя мать жила четырьмя этажами ниже. А еще ниже только банды убийц, сумасшедшие и безнадежно заразные больные. Они живут охотой друг на друга. Я больше никогда в жизни не спущусь вниз. Ни на один этаж.

– Я видел их, – сказал Василий. Я даже сбросил нескольких со стены.

Ночами он рассказывал ей о Земле, хотя понимал, что она не верит ни одному слову. У этих людей не существовало понятия горизонтали. Они не могли представить себе то, чего никогда не видели: горизонтальный лес или озеро, или море. Единственными горизонтальными вещами в их понимании был рай, который находился на верхней грани стены, и ад, – у ее подножия. И то, и другое, было просто узкими полосками, по которым можно ходить, почти не опасаясь падения. В ад сбрасывали приговоренных преступников и тех умерших граждан, у которых не хватило денег купить для себя посмертный воздушный шар. Остальных отправляли в рай: шары с мертвецами всплывали, покачиваясь, в потоке встречного ветра. Ветер здесь всегда дул сверху вниз.

Василий рассказывал ей о своей жизни, о работе, о ежегодной гонке к Гамме Эридана, гонке, которую он однажды едва не выиграл.

– Ты говори, говори, я слушаю, – приговаривала Нина, и ему это нравилось. Пусть это был не дом, но все-таки, что-то домашнее.

Нина собиралась завести ребенка и собиралась все настойчивее.

– Зачем тебе спешить? Ты еще молодая, – спрашивал он.

– Чтобы ты не мог от меня уйти. Ты же хочешь?

– Я не знаю, – отвечал Василий, – мне с тобой тепло. А там меня не ждут.

– Нет никакого «там», – говорила Нина, отворачивалась к стенке и засыпала.

Стенка. Стенка влекла его в последнее время. Он обнаружил, что внутренняя стена сложена из маленьких, со спичечный коробок величиной, кирпичиков, между которыми зазоры толщиной с человеческий волос. Кирпчики должны быть бесконечно прочными, раз выдерживают бесконечный вес стены и не разрушаются. Кирпичики болтер не возьмет. Но, если дать прямой залп на полную мощность, то вещество, скрепляющее кирпичики, наверняка не выдержит. Так мы получаем приличную дыру, что и требовалось доказать.

– Ну, как тебе идея? – спросил он.

– Бред, – ответила Нина.

– Там за стеной должна быть горизонталь. Я строитель, я понимаю такие вещи. Там